головой Рауль. – Предположу, что король Александр хотел в итоге попросту избавиться от сундука, но у него так и не хватило сил отдать сей приказ. Принцесса, а затем уж и королева Агата стала верным соратником короля Александра, и даже, поговаривают, несколько раз шпионила для него…
Внезапно в дверь, ведущую в коридор, заколотили со страшной силой. Все трое подскочили на месте, пытаясь сообразить, что происходит. Рауль, замолкший на мгновение, вдруг с совершенно безумным видом и загробным хохотом стал надвигаться на Ксанди и воскликнул:
– Они пришли за вами, Ваше Высочество!
Его лицо обезобразилось страшным оскалом, и он вновь зашёлся адским смехом. Мальчик отпрянул от него и, натыкаясь в полумраке кладовых то на коробки, то на углы столов, поспешил к Шарлотте. В дверь вновь забарабанило несколько кулаков, и петли протяжно заскрипели.
– Ксанди, посмотри в окно! Опять это привидение! – что есть мочи завопила Шарлотта, указывая куда-то трясущейся рукой.
Мальчик, в тот момент как раз добравшийся до соседнего окна, с замирающим сердцем выглянул в сад и… Перед его глазами предстал леденящий душу вид. Чёрная тень скользила по залитому лунным светом саду. Она двигалась быстро, рывками, будто спешила куда-то. Внезапно она остановилась и развернулась к дворцу. Ксанди почудилось, будто её невидимые глаза впились в его лицо.
Раздался оглушительный треск, и дверь стремительно слетела с петель.
Сказка вторая
Два брата
Давным-давно в одном городке жил мастер в небольшом каменном домике, и, пожалуй, никто лучше него не делал детские игрушки. На первом этаже своего дома он разместил небольшой магазин, возле широких витрин которого всё время толпились восхищённые ребятишки, прибегавшие со всей округи. Вы спросите, что же такого особенного было в его игрушках, что заставляло мальчишек с восторгом припадать к стеклу витрины, а девочек – радостно хлопать в ладоши? Всё дело в том, что у мастера был один секрет.
Обычно куклы, какими бы красивыми они ни были, имели совершенно пустые глаза, которые беспристрастно глядели в одну точку, а ноги и руки на шарнирах послушно двигались в ту сторону, куда направлял их маленький хозяин, и оставались в этом положении до тех пор, пока их не передвинут. Такие куклы быстро надоедали и уже через несколько дней оказывались в углу со всеми остальными ненужными игрушками. Но куклы нашего мастера обладали одним необычайным свойством – они были живыми. Не в прямом смысле, разумеется. Они не могли дышать или разговаривать, но умели двигать конечностями и хлопать глазами. Днём они играли вместе с хозяевами в прятки, бегали наперегонки и даже участвовали в домашних спектаклях. Ночью они спали, а иногда в скуке бродили по полкам и с нетерпением ждали пробуждения детей.
Взрослые часто обвиняли мастера в шарлатанстве, утверждая, что он обманывает покупателей и использует в своих игрушках сложные неведомые механизмы. Однако каждый раз, когда родители разбирали куклы (последние, впрочем, были весьма этим недовольны и отчаянно сопротивлялись), никаких механизмов в них не находили. Дети, в отличие от родителей, были совершенно очарованы живыми куклами, и каждый ребёнок мечтал получить в подарок такую игрушку, которая стоила отнюдь не дёшево.
Мастер на все расспросы скромно отвечал, что его игрушки самые обыкновенные, но каждую из них он делает с любовью и вкладывает в неё частицу своей души, оттого они и оживают. Остальные мастера игрушек в городке такому ответу не верили и изо всех сил старались выведать настоящий секрет нашего мастера, но все их попытки терпели неудачу.
Волшебные игрушки мастер делал не один. Ему помогали два его сына – Кнуд и Модин. Мальчики были похожи друг на друга как две капли воды: оба веснушчатые, темноволосые и худые. Кнуд был младше брата на год и ниже его на несколько дюймов. Несмотря на внешнюю схожесть, они были совершенно разные по характеру. Модин был тихим рассудительным мальчиком и прилежным учеником мастера. Порой он мог просидеть в мастерской до самой ночи, напрочь забыв про ужин. С остальными ребятами Модин предпочитал не общаться, так как все они завидовали братьям. Мальчишки думали, что братьям можно играть с волшебными игрушками, но это было абсолютной неправдой. Действительно, Модин и Кнуд зачастую сами помогали отцу мастерить куклы, но играть в них им строго запрещалось. Каким образом куклы становятся живыми, братья тоже не знали. Городские мальчишки им не верили и считали, что Модин и Кнуд попросту важничают и секретом ни с кем делиться не хотят. Поэтому они решили объявить братьям настоящую войну: когда те проходили мимо по улице, мальчишки кидались в них ракушками и выкрикивали обидные слова. В отличие от брата, Кнуд умел постоять за себя. Если мальчишки начинали задираться, Кнуд бросался на них и махал кулаками направо и налево, в то время как Модин стоял в стороне с испуганным видом и молчал.
Несмотря на подозрения всех завистливых мальчуганов, мастер действительно не желал делиться секретом оживающих игрушек со своими сыновьями, но лишь до тех пор, пока им не исполнится по десять лет каждому. У мастера была своя отдельная мастерская, куда он уносил уже готовые игрушки и там их оживлял. Разумеется, вход братьям туда был строго воспрещён.
Ждать оставалось ещё довольно долго, но братьям, естественно, не терпелось узнать секрет. Как-то раз они, солгав отцу, что пошли гулять, подкрались к тяжёлой двери мастерской, которая оказалась незапертой. Затаив дыхание, братья стали наблюдать. Отец как раз заканчивал небольшую деревянную куклу с длинными золотистыми волосами. У неё было довольно скучное лицо: крохотные голубые глаза, чёрные ресницы и брови, вздёрнутый носик и красные пухлые губы. Мастер двигал руками и ногами куклы, проверяя прочность шарниров, а затем смазывал маслом, чтобы кукла могла с лёгкостью сгибать и разгибать конечности.
В то утро ни о чём не подозревавший мастер работал значительно медленнее и скрупулёзней, чем обычно, и был в наипрекраснейшем настроении, насвистывая себе под нос какую-то весёлую песенку. У братьев от напряжённого сиденья на корточках затекли ноги, но они, стараясь не издать ни звука, внимательно следили за каждым движением отца. Наконец мастер наладил все шарниры, надел на куклу синее платье, поправил бант на кукольной головке и поставил её на стол перед собой, любуясь работой. Братья переглянулись, театрально закатив глаза, и с нетерпением стали ждать, что же произойдёт дальше.
Кукла стояла на тонких ножках и не двигалась. Её глаза, глядевшие в пустоту, напоминали две маленькие голубые пуговицы. Мастер неторопливо взял куклу в руки и, наклонившись к
