никого не было.
– Только не давай себя в обиду этим тупым коровам. У них не все дома.
Они присели на ступеньку лестницы, ведущей наверх в этом крыле школьного здания.
Кассандра сунула в руку Мерле носовой платок:
– Ни за что не показывай им, что тебе больно от их пакостей. Сегодня утром все с ума сходят. Говорят, пропал один ученик, и теперь вся школа только об этом и говорит.
Всхлипнув, Мерле убрала носовой платок. Дурнота отлегла.
– Рафаэль, – наконец произнесла она.
Глаза Кассандры округлились:
– Что?! Из-за этого придурка здесь подняли такой шум?! – Она заговорщицки понизила голос. – Наверняка делает сейчас тысячу селфи. Когда зарядка кончится, он и объявится.
Мерле усмехнулась, и Кассандра подмигнула ей:
– Чаще смейся: тебе идёт.
Мерле опустила взгляд.
– Ну ладно.
Повисло молчание. Мерле хотелось что-то сказать, как-то поблагодарить, что-то спросить, но она не знала что.
Кассандра вдруг хлопнула в ладоши:
– Ой, вспомнила. Я видела твоё имя в списке выступающих.
– Ты видела – что?!
– Ну твоё имя есть в списке выступающих на зимнем празднике. Твой номер стоит перед выступлением школьной группы. Это же фантастика!
Мерле вздохнула:
– Наверное. Но вообще-то я не хочу. Хердера меня заставила. Якобы я должна больше участвовать в жизни школы.
Кассандра так яростно замотала головой, что взметнулись пёстрые волосы:
– Да ну, Хердера всем рассказывает одни и те же басни. Будь членом сообщества, участвуй в чём-нибудь, бла-бла. – Она пальцами изобразила, как открывается и закрывается большой рот директрисы. – Но на этот раз я рада. Здорово же послушать что-то ещё, кроме вялых каверов школьной группы. – Она лукаво улыбнулась Мерле. – Короче, я в любом случае буду сидеть в первом ряду, ликовать и готовиться к крауд-сёрфингу.
Мерле рассмеялась, и это было очень непривычно.
– Тогда мне, пожалуй, стоит захватить доску для сёрфинга.
На секунду она забыла про Титуса.
Святилище
«Всё зря!» – пробурчал Ариан, затаскивая Красную Молнию под навес над входной дверью и при этом всей тяжестью наваливаясь на грузовой отсек. Он потёр лицо. Вот чёрт!
Ариан искал их всё утро. Поначалу он ездил по широким лесным дорогам, где и машина проедет. Потом отважился и на узкие тропинки, протоптанные ланями и пешими путниками. Раму велосипеда царапали сучья, а в вилке застревали ветви елей. Дважды он вылетал из седла, не заметив припорошенных снегом корней. Но всё это ничего не дало: больших волков и Титуса не было и следа. Он знал, что, если они этого не хотят, шансов их найти у него нет. Но что-то же нужно делать!
Эх, если бы он заговорил с Титусом в тот день, когда увидел его выходящим из школы! Нужно было спокойно объяснить ему, что случилось с Тониусом. Возможно, Титус и не стал бы его слушать, но нужно было хотя бы попытаться.
А вместо этого он стоял перед ним ночью в лесу и сделал только хуже. Он погубил Тониуса.
Ариан пнул ногой глыбу заледеневшего снега в палисаднике. Проклятье, она оказалась намного тяжелее, чем выглядела. Всё сегодня наперекосяк. Джес и Юри так и не вернулись. Кошка по-прежнему молчала. Не почувствуй он ночью связь с Тониусом – не сомневался бы, что потерял Кошку окончательно.
Он и Барнеби искал, чтобы посоветоваться. По гладким, как лёд, булыжникам он проехал до старого вокзала. Но ежиного шамана и след простыл. Пока что единственным плюсом за этот день было то, что из-за поисков он пропустил школу, а значит, не встретился с оборотнями, которые наверняка больше не желают видеть его за своим столом.
Он резко выдохнул до ощущения пустоты в лёгких и поднялся по ступеням в дом. В прихожей стояла только обувь тёти. Все обитатели дома были либо на работе, либо в отъезде. Он вошёл, и дом заскрипел ему навстречу. Проводя пальцами по стене и картинам, он обнаружил среди них семейные фотографии, которые казались здесь совершенно не к месту. Их явно повесила мама.
На звякнувшие бусины кухонных занавесок тётя даже не повернула головы:
– Присоединяйся, любимый племяш. Я приготовила нам чай.
Она сидела за кухонным столом и, дуя на чашку с чаем, смотрела в окно на сад. В кухне было приятно тепло, но плечи её окутывал пёстрый плед. Ничто не говорило о том, что, увидев здесь Ариана, она удивилась. Напротив. На столе стояли две керамические чашки, будто она уже поджидала его.
Почесав в затылке, Ариан опустился на стул рядом с ней и тоже стал смотреть на сад. Солнце стояло высоко, снова превращая лёд на ветках деревьев в капли.
– Чай тебе придётся налить самому, Ариан.
Скользнув взглядом по её рукам, он взял чайник. Сегодня её морщинистые и в старческих пятнах руки были спокойными и расслабленными.
– Да, я чувствую себя великолепно. И ты ошибаешься, если думаешь, что твой взгляд на мои дрожащие руки остался незамеченным.
Обернувшись к нему, она улыбнулась, и её улыбка была такой же тёплой, как чай, над которым поднимался пар.
– Может, расскажешь теперь, почему ты не в школе и почему так много времени ушло на доставку?
Ариан спросил себя, всем ли тётям в принципе трудно врать, или только ведьмам.
Он пригубил чай, второй раз за сегодняшний день, и этот был гораздо вкуснее.
– Сегодня я отвозил заказ Чезаре Косте.
– Хм, сегодня? По-моему, заказ нужно было доставить несколько дней назад. – Отставив чашку, она сложила руки. – Судя по выражению твоего лица, ты хочешь что-то узнать?
Ариан кивнул, а затем покачал головой:
– И да и нет. Вообще-то я хотел тебя спросить, зачем ты участвуешь в издании «Аркенского фонаря». Но, кажется, я уже понял. Всё дело в том, что госпожа Коста погибла в аварии, потому что один из гулей, преобразившись в обречённого, отправился в Ротенбах, так?
Тётя вскинула бровь, и улыбка у неё на лице угасла:
– Да, это было ужасное несчастье. И госпожа Коста стала не единственной жертвой обречённых. После этого пришлось принять непростые решения. Я была вынуждена изгнать одну молодую женщину, которая скрывала правду о состоянии обречённых. Мы заключили договор, чтобы подобное никогда не повторилось. Нижнегородцы платят высокую цену за безопасность остальных жителей Аркена. Но иначе нельзя. – Проведя большим пальцем по подбородку, она чуть-чуть наклонила голову. – После смерти жены для Чезаре наступили тяжёлые времена. Ему нужно было кормить семью, а газета давала ему такую возможность. Я с
