распалась на отдельные стволы, и он бродил среди них. Над ним пролетела сова. В снегу смутно ощущался запах добычи. Картинка размылась и сменилась другой. Среди стволов он увидел скалу, а на ней сложенные друг на друга камни. Тёмные дыры в древних каменных стенах, как пустые глазницы – кроме одной, в которой мерцал свет. Крепость стремительно росла. Опустился разводной мост, открылись крепостные ворота. Там, в арке ворот, кто-то стоял: лицо из железа, вместо глаз – чернота. В одной руке длинная заострённая палка, в другой – какой-то тупой и твёрдый предмет. Мимо, закрывая обзор, пролетел ворон. Чёрные перья поплыли по воздуху вниз, в тёмный лес. Лес распался на отдельные деревья. Ветки под грузом снега. Большие ели, в которых прячутся пичужки. А потом он увидел его – непонятное существо, получеловека-полуволка, – упрекающего луну. Тянущего когти к небу. Лес полнился его воем. Вокруг него деревья, а перед ним… Это не дерево, а нечто, к лесу не относящееся и в то же время очень знакомое. Когда-то он знал, что это. Затем картинка размылась, и он упал в тёплое море черноты.
Разбудило его не солнце, хоть оно и стояло уже высоко в небе. Он испуганно подскочил в постели от какого-то звука. Кто-то стучал в дверь. Он ещё не успел ничего сказать, как она распахнулась.
– Да, мальчик мой, горазд же ты спать, прямо как сурок.
Смачно вгрызаясь в яблоко, в его мансарду прошествовал Барнеби. Ариан безуспешно попытался протереть глаза со сна:
– Я ещё спал. Что…
– Да не суетись. Я видал причёски и похуже. Кроме того, твоя тётя считает, что ты хотел со мной поговорить.
Ариан сел на край кровати. Даже его усталый разум понимал, что вести с Барнеби дискуссии о нарушении личного пространства абсолютно бесполезно.
Пока он пытался привести в порядок мысли, Барнеби протянул ему своё яблоко:
– Хочешь куснуть?
Нет, Ариан не хотел. Он хотел спать, он не хотел никаких гостей у себя в комнате, хотел принять душ – но ведь его желания никого не интересовали.
«Ну наконец-то ты это понял, малыш».
Он мгновенно проснулся и с округлившимися глазами как безумный заулыбался Барнеби, а тот поинтересовался:
– Скажи только: ты что, теперь тоже стал любителем яблок?
Ариан так энергично замахал руками, что выбил яблоко из рук Барнеби.
– Она опять разговаривает со мной! Барнеби, как ты не понимаешь?! Кошка вернулась!
Эта новость, похоже, потрясла Барнеби меньше, чем надкусанное яблоко, которое он только что поднял с пола:
– Так ведь Кошка всегда тут. Все они всегда тут.
– Да-да, но уже несколько дней, несколько недель назад он… она пропала. – Ариан втянул носом воздух – пахло точно так же, как обычно, а ещё немного Барнеби, яблоками, листвой и мхом.
Оглядевшись в комнате, человечек обнаружил святилище.
– Так значит, ты в конце концов поверил в него, – кивнул он, и в недрах лохматой бороды мелькнула знакомая улыбка любителя пирогов. Он не спросил о причине, а просто похлопал Ариана по плечу. – Я знал, что ты найдёшь в себе смелость для служения. У того, кто защищает свой кусок пирога, как ты, есть всё необходимое, чтобы быть шаманом. – Он ещё раз взглянул на банку из-под сардин. – Но по-моему, тебе всё-таки следует ещё капельку потренироваться.
В сознании Ариана промелькнула кошачья улыбка.
– Раз ты вернулся, значит, Джес и Юри тоже уже в Аркене? – Глаза Ариана сияли.
Но Барнеби лишь молча покачал головой:
– Где бы ни была Джес, она, похоже, очень далеко. Мне удалось проследить её путь только до вокзала.
Ариан вздохнул. Чёрт, и где её только носит?!
Барнеби верно истолковал выражение его лица:
– Никуда не денется – вернётся. Я тоже ещё не закончил поиски. Но мне попалось кое-что, о чём твоей тёте следует знать. Кажется, у нас в Аркене незваные гости.
Как это возможно?! Ведь город защищает завеса.
«Не исключено, что ты видишь ситуацию такой, как она есть, а не такой, как бы тебе хотелось».
Какую ситуацию?
И тут он понял:
– Крепость. Крепость с освещённым окном. И человек в железной маске…
– …в одной руке меч, в другой – молот, – закончил за него Барнеби. – Значит, Кошка тебе тоже это показала. Догадываешься, что это значит?
Ариан кивнул. В комнате стало намного прохладнее, когда он ответил:
– Орден идёт на Аркен.
Мадам Моргана
– Юри, ты ведь не собираешься туда заходить?
Помелошка, виляя хвостом, смотрел на Джес такими большими глазами, словно у неё из кармана свисали колбаски. Не уступал его взгляду и щенячий взгляд Юри. Потирая лапищи в радостном предвкушении, тролль таращился на сияющий в лучах вечернего солнца трейлер.
Когда они, следуя указаниям мостового тролля, шли к этому одинокому кемпингу на окраине города, Джес уже догадывалась, что их ждёт. Должно быть, раньше это был рай для семей. С контактным зоопарком и прокатом катамаранов. Но последние двадцать лет не пошли ему на пользу. Ближайший лес изо всех сил старался вернуть свои территории. Зелёные водоросли и мхи завладели бывшим туалетом, а за два последних сохранившихся иглу боролись плющ и дикий виноград. А рядом с некогда пёстрыми брезентовыми куполами стояло страшилище.
Джес опять помассировала лоб над переносицей. Старый трейлер, покрашенный уже облетающим тёмно-синим лаком, был сплошь залеплен серебряными звёздами. Но опасения у Джес вызывало то, что фиолетовой краской было намалёвано на борту:
Мадам Моргана: медиум, гадательница на картах Таро, маг Авалона шестого уровня. Приворотные зелья за полцены.
– Хм, продавец мороженого ошибся. Она не ведьма. Но и маг Авалона наверняка сможет помочь нам в трудной ситуации, – сказал Юри.
– Если мадам Моргана, – Джес произнесла имя так, словно речь шла о гниющей рыбе, – действительно обладает хотя бы половиной тех способностей, о которых сообщает надпись на вагончике, то она величайшая авантюристка Франкфурта. Магия – это не то, что можно прихватить в ларьке вместе с колбаской карри.
Юри, старательно вытиравший руки о штаны, замер:
– Прости, прослушал, что ты сказала. Просто я очень волнуюсь перед встречей с настоящей магесcой.
– Эй, ты же с одной ведьмой уже знаком. Даже с двумя!
– Э-э-э… да, и правда. А вообще какой у тебя уровень магии Авалона?
– Магии Авалона не существует! Это всё дешёвый маскарад, чтобы обирать легковерных простаков. Надувательство. Обдираловка! Жульничество!
При каждом её слове Юри кивал, но продолжал
