выжил. Возможно, если бы он не был таким, то и у его отряда был бы шанс выйти из леса. Но он предпочел себя им.
Чем дольше он находился в этом кошмаре, тем крепче в его сердце укоренялась мысль о мести. Он жаждал вернуться и посмотреть в глаза семьи, прежде чем нанести ответный удар… каждому из них. И это жгучее желание породило другое – выжить любой ценой, даже ценой жизни своих напарников.
Из мучительных воспоминаний его вырвала Розали. Она уже не могла говорить, только хрипела:
– Аим, я… я не могу.
Он обернулся и увидел, как она упала на колени. Она впилась ногтями в асфальт, словно хотела поспешно схватиться за что-нибудь, пока ее ноги не унесли ее в обратном направлении, подальше отсюда.
– Тут осталось совсем ничего до конца дороги. Уже нет смысла сдаваться. – Аим подошел и сел напротив. – Ты дошла до конца.
– Знаешь, что хуже всего в хранении чужих тайн? Весь груз ложится на тебя, и ты не можешь ни с кем его разделить. За каждую запечатанную тайну я ручаюсь собой. С каждой тайной приходит страх, что ее кто-то раскроет – это инстинкт Хранительницы, как мне сказала Марта.
Осколок света заметил, что ее руки сильно дрожали. Она боролась, чтобы не впасть в паническую атаку. «Она прошла в три раза дольше, чем я ожидал. Она намного сильнее».
– Подумай о том, ради чего ты это делаешь. Если цель оправдывает средства, то поднимайся и иди дальше, невзирая на страх. Страх только сбивает с толку. Хочешь жить, будь смелой, – повторил он слова, которые когда-то помогли ему.
Розали подняла на него глаза.
– Я знаю, какие воспоминания меня там ждут. – Она кивнула на оставшийся путь. – Я не могу пройти через это снова. – Дрожащей рукой Розали дотронулась до того места, где раньше висел кулон. – Эти воспоминания настолько жуткие, что я вычеркнула их из жизни моих сестер. Со временем они и у меня стерлись из головы. Боль притупилась. Если я пойду дальше, раны опять начнут кровоточить.
Аим положил свою руку поверх ее и притянул к себе.
– На этот раз ты не будешь одна, ты разделишь этот путь со мной.
Он оцепенел, когда Розали кивнула, положила руку ему на плечо и попыталась встать, опираясь на него. Он спохватился и стал тоже вставать, придерживая девушку. Его сильно поразило ее доверие к нему.
Так вместе, прижавшись друг к другу, они зашагали к выходу. Аим сделал вдох и приготовился к худшему – к воспоминаниям о смерти каждого из его отряда. Розали внезапно остановилась и стала падать. Аим хотел ее снова поднять, но она воспротивилась.
– Нет, погоди, у Марты есть идея. – Он отпустил ее, а Розали обеими ладонями дотронулась до асфальта. – Я чувствую их магию. Она замешана на моей крови, точнее – на крови одного из семьи Нуар. Это возможно?
– Вполне возможно, если они перед захоронением семьи взяли у них кровь и заморозили.
Розали сосредоточилась на магии.
– Их магия ускользает от меня. Я тянусь за ней, но она постоянно находится немного дальше, чем была до этого, – сказала она кому-то невидимому.
Затем она внимательно выслушала ответ кого-то, кого не мог слышать Аим. Он огляделся по сторонам и внимательно рассмотрел окружающие дома. В окнах ему померещились силуэты. Они нагнетали страх, усиливали его. Голова у Аима закружилась, а окна с тенями стали пульсировать: то приближаться, то отдаляться от него. Аим с огромным усилием перевел взгляд на Розали. Внезапно от Хранительницы тайн стала расходиться магическая волна, которая вымыла прежнюю магию. Аим почувствовал, как страх отошел, испарился, как ночной кошмар с утра.
Она закричала от изнурения, но не сдалась и продолжила снимать чары ковена Нуар.
– Я сделала нам маленькую щель, чтобы мы могли дойти до конца. – Она выпрямилась и посмотрела на Аима. – Путешествие по нашим страхам сегодня отменяется, – с улыбкой сказала она.
Аим и не заметил, как улыбнулся, широко и искренне, в ответ. Его сердце затрепетало – то сердце, которое разбили на куски и превратили в прах. Его улыбка тут же погасла, когда Розали отвернулась. Он испугался этого забытого чувства – теплоты.
– Это надолго? – Розали отрицательно покачала головой. – Значит, поторопимся.
Они вместе зашагали к выходу. Улица казалась бесконечной, но Аим знал, что это иллюзия. Как только они прошли мимо очередного бежевого дома, то перешли на территорию ковена Нуар. Перед ними вырос город, построенный в готическом стиле: серые здания с черными острыми крышами.
Розали подошла к запертым воротам. Ее руки обвили железные прутья. Через несколько секунд к ним выбежал мужчина в зеленой форме.
– Ваши паспорта, – запыхавшись, попросил он, одарив их грозным взглядом.
«Да, наверное, за этими воротами не часто увидишь людей», – подумал Аим, вспомнив, что им с Розали пришлось пережить. Розали достала из маленькой черной сумочки перламутровую пластиковую карту. Мужчина взял пропуск в Мажиенн из ее рук и замер.
– Добро пожаловать домой, – проговорил он и открыл ворота. Затем он всмотрелся в лицо Аима. Видимо, оно ему показалось знакомым. – Ваш паспорт.
Аим убедился, что Розали прошла за ворота, перед тем как начал действовать. Он перевел взгляд с нее на охранника. Внезапно Аим стал невидимым для всех. Он незаметно прошел за ворота. Розали, должно быть, поняла, в чем дело, так как стала поспешно удаляться от ворот, а затем и вовсе перешла на бег. Она догадалась скрыться до того, как охранник остановит ее для допроса или обвинит в помощи Аиму Ламарэ-Краону проникнуть на территорию ковена Нуар.
Розали забежала за угол соседнего здания, и тогда Аим появился перед ней. Внезапно ей стало смешно от всей этой ситуации. Она звонко рассмеялась. Аим ожидал от нее совсем другой реакции, например, что она испугается из-за его способностей или незаконного проникновения на чужую территорию. Хотя семья Нуар никогда не отличалась примерным поведением, так с чего бы ему было ожидать такого поведения от их внучки.
– Знала бы ты меня раньше, со мной было намного веселее, – с широкой улыбкой проговорил он.
Розали убрала с лица растрепанные золотистые локоны.
– Мог бы предупредить.
– Я сам не знал, – пожал он плечами. – Никогда раньше не путешествовал через улицу Страха и не ожидал увидеть ни ворота, ни охранника.
– Тогда почему ты не показал паспорт?
– Предположил, что меня вряд ли пропустят, с моим-то прошлым.
Улыбка Розали тут же погасла. Она перестала смеяться, закивала и опустила глаза, дав знак, что тема закрыта. «Она всеми силами избегает разговора
