о моем прошлом. Неужели ей и правда все равно, что я считаюсь черным магом? Должно быть, я произвел на нее сильное впечатление, раз она… боится потерять меня», – вдруг осознал он. Аим покрутил головой в поиске знакомых мест.
– Видишь ту крышу?
Аим указал пальцем на особняк Нуар.
– Да, нам туда?
– Нет, может, как-нибудь в другой раз. В этом доме выросла твоя бабушка – Хель Дютэ. Сейчас в нем проживает семья Грейвс. Их дочь – Виола – участвует в соревнованиях. Она сильна. И она – твой самый главный соперник.
– С чего бы?
Осколок света приобнял Розали одной рукой и повел в сторону ларька с ночными магическими ингредиентами.
– Ты объявила ей войну, когда решила принять участие в соревнованиях. Она, как, в общем, и остальные, считает, что ты вернулась, чтобы возглавить ковен Нуар. Она захочет избавиться от тебя.
Аим подметил реакцию Розали на его прикосновение: она не отпрянула, а, наоборот, расслабилась в его объятиях.
– Это была мечта Хель, чтобы мы с сестрами восстановили ковен Нуар. Она когда-то даже взяла с меня обещание, – усмехнулась она.
– Ты знала ее лично? – удивился он.
– Да, мне было восемь лет, когда ее не стало. Я практически ее уже не помню.
– Она хотела восстановить ковен Дютэ? Никогда бы не подумал. Это в ее характере, но от нее не было ничего слышно целых двадцать пять лет. Первая новость, которую мы получили о ней – это известие о ее смерти и передаче ночных даров маленьким детям. Из-за этого в магическом мире произошел скандал. Хель готовила вас к возвращению в Мажиенн?
Розали кивнула.
– Она постоянно тренировала Жулли, Энн, Луизу, Арлетти и Ревэ. Я была тогда слишком мала для этого, но мне тоже досталось. Я учила латинский под ее руководством. На самом деле, со мной бабушка проводила больше всего времени.
– Неудивительно: она же выбрала именно тебя, чтобы передать ночной дар Хранительницы тайн.
– Об этом я узнала в шесть лет. Я была маленькой и жутко гордилась такой честью. Хотя бабушка и готовила меня к такому дару, когда я получила его, на мои плечи свалилась неподъемная ноша. При жизни, когда семь даров были при ней, она сказала, что видит меня насквозь, точнее – мое биополе, что я… я смогу стать достойной Хранительницей тайн, – запинаясь, проговорила она. – Я ее подвела. Перед самой смертью, перед тем, как передать мне свою способность, она сказала мне то же, что сказал ей ее дядя Эндрю на прощание: «Будь храброй и милосердной». Это все напутствие, – фыркнула она. – «Ревэ, не забывай, что, когда люди видят сны, им они кажутся реальностью. Не навреди никому через них. Арлетти, нельзя вечно прятаться за щитом. Нельзя победить, если только защищаешься – необходимо действовать. Энн, ты будешь постоянно находиться между двумя мирами: мертвых и живых. Твой суровый нрав поможет тебе справиться с призраками. Луиза, в мире есть не только смерть. Не забывай об этом и оберегай сестер. Жулли, луна станет твоей вечной спутницей по жизни, от нее ты будешь брать силы. Подружись с ней, и ты найдешь покой. Розали, будь храброй и милосердной».
– Я понимаю твое негодование, но чего ты ожидала от нее? Она возлагала тайны мира на плечи восьмилетней девочки. Безумная идея. Вряд ли здесь помогла бы пара лишних слов. Ты стала самой молодой Хранительницей в истории. Хель когда-нибудь говорила о своем изгнании? – полюбопытствовал он.
Розали пожала плечами.
– Возможно, но не при мне. Она простила. Хель говорила, что помнить зло подобно питию яда.
– Нет, если передать чашу обидчику.
– А, ты говоришь о мести. Тогда чаш с ядом две: одна для обидчика, другая для мстителя. Иначе никак.
Аим потянул ручку черной двери маленького магазинчика. Внутри зазвенел колокольчик. К ним вышел пожилой мужчина. Он посмотрел на Розали, а затем на Аима.
В магазине было полно ингредиентов. Они лежали на стеллажах в стеклянных баночках. Внутри помещение было лишено яркого света, мебель простая, с деревянной отделкой. Мужчина натянул на худощавое лицо очки и опять всмотрелся в лицо Аима.
– Тебе здесь не место, – воспротивился он. – Аим Ламарэ-Краон.
Аим спокойно подошел к торговой стойке, за которой стоял мужчина. Он оперся на нее всем телом и мило улыбнулся:
– Значит, узнали.
– А как же. Твое лицо во всех новостях. Ты решил принять участие в турнире, – буркнул мужчина в ответ, бросив на гладкую поверхность газету с лицом Аима.
– Я пришел не для себя. – Он обернулся и посмотрел на Розали. Она так и стояла в проеме двери. – Хранительнице тайн нужна ваша помощь.
Мужчина растерялся.
– Это она?
Осколок света кивнул.
– Дютэ в моем магазине! – Он радостно всплеснул руками. – Добро пожаловать домой, в ковен Нуар.
После знакомства с Розали он с удовольствием помог с подбором ингредиентов. Аим диктовал ему список, а продавец метался из одного угла магазина в другой, набирая необходимое. Аим пока не посвятил Розали в свой план по прохождению первого этапа. Он решил, что лучше это будет сделать на пути назад в Краон, хотя Розали дважды настойчиво попросила рассказать замысел. Лишним ушам совсем ни к чему было слышать их маленькую хитрость. Его план и так был слишком хрупок, от одного отклонения он мог провалиться, так что не стоило рисковать его разоблачением.
Для своего замысла Аиму придется проникнуть домой, где он не был целый год, найти компьютер отца, влезть в базу данных и поменять соперника Розали на другого. Остальной успех миссии будет зависеть от нее. Также он изменит соперника Арлетти. Не для того, чтобы она выиграла, а чтобы убрать ее с дороги. Когда он увидел Арлетти в номере отеля, то понял сразу: она должна уехать домой. Если старшая Дютэ решит, что сестрам пора уезжать, то она просто обезвредит их, оставив без способностей, и тогда они вылетят из турнира, и их отправят назад во Францию. Может, она так никогда бы и не сделала, однако нельзя было рисковать. Розали должна остаться в Мажиенне, пока не воскресит своего дядю Эндрю. Аим поставит в пару к Арлетти кого-нибудь сильного. Возможно, Коума Клиффорда или Дуайта Харриса, чтобы у нее точно не было шанса. Себе Аим тоже решил изменить соперника. Он встретится с ним один на один. На арене будут только Аим и Адриан Ламарэ-Краон. Победит сильнейший. «То есть я», – подумал Аим.
Глава 15. Розали
Продавец не взял с Розали ни цента, хотя она очень настаивала. На прощание
