Георгий Аркадьевич сидел в кабинете в высоком кресле. Недовольно читал какие-то бумаги. Одни с размахом подписывал. Другие сердито отбрасывал в сторону. Ну просто глава солидной фирмы. И выглядел солидно. Твидовый костюм. Роговые очки. Алика он не замечал. Алик понял — это его стиль, выработанный годами: заставить посетителя смущенно топтаться, напоминать о своем присутствии.
Алик не стал ждать. Плюхнулся в мягкое кожаное кресло у его стола. Георгий Аркадьевич недовольно на него посмотрел. Сложил бумаги в красную папку. Постучал ребром папки по столу. На красной папке золотом горел профиль Ильича. «Папа» проживал сразу в двух измерениях — в новом, деловом, и в старом мире привычных фантомов.
Вошла маленькая, как девочка, густо накрашенная секретарша. В кабинете пряно запахло духами.
Секретарша молча забрала папку с Ильичом. И, стуча каблучками, скрылась за узкой дверью в дубовой панели.
Как только за ней захлопнулась дверь, «папа» подтянул к себе с широкого стола пачку «Мальборо», вынул сигарету.
— Я разговаривал с генералом. Очень он на тебя сердит. Очень. Требует немедленно тебя выдать. — Он закурил. — Зачем ты из лаборатории сбежал с документами?
Алик удивленно посмотрел на «папу»:
— С какими документами?… Я ничего у них не брал.
— Брось, — хитро прищурился «папа», — генерал говорит, что ты у них секретные документы увел! — «Папа» навис над столом. Подмигнул Алику. — Продать их документы хочешь?
Алик понял, что генерал сказал про документы для пущей убедительности. Как еще объяснить появление спецназа на стрелке? Только привычным чекистским клише: «Ушел с секретными документами».
«Папа» глядел на него с нескрываемым интересом:
— Покажи товар. Может, договоримся? А?
Пришлось ему объяснить:
— Я не для того ушел… Я ушел, спасая свою жизнь.
— Такие опасные дела? — посочувствовал «папа».
— Очень, — кивнул Алик.
— Чем занималась лаборатория?
Алик взял с его стола без спроса сигарету, закурил.
— Страшная сказка, — сказал он, выпуская дым. — Вы не поверите.
«Папа» заерзал в кресле от нетерпения:
— Ну хотя бы в двух словах.
— Не могу. Я подписку давал.
— Я же свой, — не унимался «папа». — Я твоего генерала, Витьку Калмыкова, еще по комсомольской работе знаю. Мы же свои люди.
— Так вы у него и спросите, — посоветовал Алик.
«Папа» разочарованно вздохнул и поглядел в окно.
Сквозь белые жалюзи проглядывала только серая дождливая муть. Лето кончилось резко. Враз.
Алик глубоко затягивался хорошей сигаретой, как дешевым бычком. Думал. Генерал его не открыл. Что-что, а чекисты свое слово держать умеют. Значит, Саши Ольшанского по-прежнему нет. Чекистам нужен Алик. А как его по-настоящему зовут — для них не важно. Только Петрович теперь знает про Сашу. И не хочет, чтобы это знал «папа». На кого же работает Петрович? Почему он сказал: «Мы не хотим»? Кто они — эти «мы»?
Алик не заметил, как «папа» обошел стол. Тяжело опустился в кресло напротив него. Хлопнул Алика по колену:
— Значит, к ним в лабораторию ты возвращаться не хочешь?
— Там смерть, — искренне ответил Алик.
— Ты смотри, — покачал головой «папа», — я думал, они уже полные импотенты. Все секреты свои распродали. А у них, выходит, еще что-то осталось.
Алик понял, что у «папы» появилась идея. И для Алика забрезжил лучик спасения.
— Если они доведут тему до конца, — сказал Алик, — катастрофа. Хуже ядерной бомбы.
— Ты смотри!… Надо же.
Короткой рукой «папа» пододвинул к себе селектор. Нажал клавишу.
— Чен не звонил?
— Еще нет, Георгий Аркадьевич, — раздался в кабинете звонкий пионерский голос секретарши.
— Найди его по трубке и сразу же на меня переключай.
«Папа» встал. Зашагал по кабинету от окна к окну.
— Совсем другой расклад. Совсем другие цифры. Но цель остается прежней. — «Папа» снова плюхнулся в кресло напротив Алика: — Ну, чекист, трудную ты мне задачку подкинул. Очень трудную. Ты хочешь, чтобы я спас твою жизнь за Сашу Ольшанского? Так?
— Так.
— Вчера твоя жизнь не стоила ни гроша. Сегодня обстоятельства изменились. Генерал Калмыков согласен заплатить за тебя любую сумму, — засмеялся «папа». — Не деньгами, конечно. Наличности у них нет. Но! Джип мой они уже вернули. Без разговоров. И сделают для меня все, что угодно, если я тебя им сдам.
— Могут и силой отнять,— осторожно напомнил Алик.
— Исключено! — отчеканил «папа». — Здесь другое государство. Здесь мои законы. Здесь проходят только дипломатические приемы. Беспредел исключен.
«Папа» сказал это спокойно и веско, как глава независимого государства. В двадцать квадратных километров.
— Поговорим о гарантиях. Ты гарантируешь мне Ольшанского?
— Да.
— А какие я могу дать тебе гарантии? Если тебя требует сам Витька Калмыков. На слово ты мне не поверишь?
— Не поверю.
«Папа», сморщившись, потирал блестящую лысину.
— Как я могу тебя защитить? Я думал, он просто цену набивает. А ты говоришь, круче ядерной бомбы. Тогда я понимаю его. Мне нечем на это ответить.
«Папа» ерзал в мягком кресле, мучился неразрешимой задачей. Он впервые столкнулся с проблемой, когда его деньги не стоили ничего. Наконец сказал виновато:
— Алик, извини… Единственное, что я могу для тебя сделать, — отпустить на все четыре стороны.
— Без гарантий? — потушил сигарету Алик.
«Папа» вдруг звонко шлепнул себя ладонью по лысине:
— Слушай! Я оформлю тебе заграничный паспорт. В любую страну. Дам денег. В пределах разумного, конечно. А дальше — твои проблемы. — «Папа» засмеялся, довольный. — Согласен, а?
— Они меня и там могут достать.
— Это твои проблемы, — хмуро повторил «папа», — другого я ничего предложить не могу.
— Гарантии?
«Папа» посмотрел на «Ролекс».
— Паспорт будет через два часа. С визой. Только страну укажи. Любую.
— А на аэродроме меня возьмут?
— Я сам провожу тебя до самолета. Сам!
— И там, в самолете, я вам скажу адрес Саши.
«Папа» захохотал, замахал толстым пальцем перед носом:
— Не в самолете. Сейчас. Мы вместе поедем к нему. И ты мне сдашь Сашу. С рук на руки. И только тогда — самолет. Только в таком порядке, только в таком.
Теперь задумался Алик. Ситуация опять стала безвыходной.
— Как только я сдам Сашу, я в ваших руках. Вы запросто сдадите меня генералу. Сами говорите, за меня генерал на все готов. Так не пойдет. — И Алик повторил жест «папы»: помахал пальцем перед своим носом.
— За кого ты меня принимаешь? — рассердился «папа». — Я еще никого не подвел. Еще никто не усомнился в моей порядочности.
Алик смотрел на него с улыбкой. «Папа» вдруг обмяк в кресле. Приложил пухлую ладонь к сердцу. Заговорил сбивчиво, с трудом.
— Тут особый случай… Алик, я прошу, верь мне. Как человеку верь. Пропала Марина. Моя приемная дочь. Она больна. Этот Саша ее уже однажды вылечил. Сейчас только он ей может помочь. Только он. Мне срочно нужен Саша. Помоги мне. Пожалуйста. Пойми, больная девочка одна в городе… Если узнает Лана — кошмар. Как ты говоришь, круче атомной бомбы. Я тебя не подведу. Провожу до самого самолета. Верь… Только помоги. Так я еще никого не просил.
Алику часто приходилось разговаривать с родственниками больных. Часто он видел и слезы, и истерики. Видел и наигранное сострадание к своим близким. Георгий Аркадьевич не играл. Алик понял, как дороги ему эти женщины, Марина и Светлана Филипповна. Дороги по-настоящему. Но Алик сказал сурово:
— Один раз вы уже стреляли в Сашу.
— Я?!! — «Папа» обеими руками схватился за сердце. — Я? Это он так сказал? Глупость. Я ему все объясню. Стрелял не я. Честное слово.
— По вашему заказу.
— Нет! — замахал руками «папа». — Я совсем ни при чем, не я заказывал!
— Капитан Джо.
— Он и про это знает?
— Саша все знает.
— Я ему все объясню. Я заплачу. Пусть он ее только вылечит.
— Вы же говорите, она пропала.
— Марина ищет Сашу. Ночью она ушла его искать.
— Ну и замечательно. Пусть найдет. Он ее и вылечит.
— Нет! До вчерашнего дня она была совершенно здорова. Вчера в больнице она встретилась с ним… Он ее опять закодировал.
Алик удивленно посмотрел на «папу»:
— Успокойтесь. Она не найдет Сашу.
— Ты его так хорошо спрятал?
— Лучше не бывает, — улыбнулся Алик, — кроме меня, его никто не найдет. Я вам гарантирую.
«Папа» вылетел из мягкого кресла, забегал по кабинету, потирая перед грудью пухлые ручки:
— Тогда еще хуже… Еще хуже. Если она его не найдет, она способна совершить любую глупость.
— Какую?
— Любую. — «Папа» испуганно посмотрел на Алика. — В прошлом году, осенью, она уже наглоталась таблеток… Еле откачали… Алик! Она может погибнуть. Как человека прошу. Умоляю!…
Про таблетки Алик слышал впервые. А что же сегодня ночью могло произойти? Марина сказала в больнице, что вечером она встречается с ним. Впервые после года разлуки. И ответит ему согласием. Что же между ними могло произойти?
