В тайну посвящен был также и кто-то из охраны. Иначе как объяснить, что дверь камеры каждую ночь открывалась, а всевидящее око под потолком ни разу не подняло тревоги. Кто именно это был – ни я, ни Костров не знали.
Для каждого участника у Дана была своя роль и свой пароль, это позволяло ему управлять всеми, а мы знали только небольшой круг заговорщиков. Это было сделано, чтобы каждый из нас по минимуму контактировал с другими, и в случае провала не мог сдать палачам Горакса всю структуру скопом. Взаимодействие дока Линны Скайн и моей команды было исключением, хотя мы и старались пореже к ней обращаться, дабы не привлекать лишнего внимания.
После победы над Вараном Дан планировал собрать большую сходку, на которой все участники заговора должны были наконец встретиться.
В том, что я смогу победить, сомнений не вызывало ни у моего друга, ни у Дана. Мне бы их тогдашнюю уверенность в успехе.
Но очередной внеплановый бой сильно беспокоил меня. Кто же противник у капитана сегодня?
– Как там насчёт боевых пилюль? – отвлёк меня от раздумий голос друга.
– Как сменится охрана, я пойду.
Костров кивнул:
– Ладно.
«Кабинет» Линны Скайн, или Дока, как называли её гладиаторы, находился на третьем уровне охраны. К нему вела единственная лестница в конце коридора, и заканчивалась она широким пролётом с такой же, как у других заключённых, дверью. У этой единственной двери постоянно стояло двое вооружённых охранников в современной защите и с серьезными лучевыми пушками за механическими плечами.
Рядовым заключённым в редких случаях разрешалось приходить на приём к доку. Обычно их туда заносили охранники сильно израненными, и редко когда выносили назад. Этот кабинет я видел всего лишь однажды, когда сам пострадал во время одной из первых стычек на арене «Колизея». Ничего серьёзного, тогда я отделался лишь парой швов на лбу. Сейчас едва заметный шрам виднелся над правой бровью. Другим гладиаторам порой доставалось серьёзнее. Если так случалось, их судьбой непременно становился операционный стол, и часто именно на нём бойцы сводили свои счёты с жизнью. Это не была вина Дока.
В некоторых случаях умения врача бесполезны, особенно если не хватает нужных лекарств, механических инструментов. С этим в тюрьме Арены всегда была напряжёнка. Хотя последнее время стали поговаривать, что новые поступления несколько изменили ситуацию. Больше гладиаторов стало выздоравливать после операций, вроде бы тех самых ранений, которые раньше их свели бы в могилу. Я только догадывался, кто мог этому поспособствовать. Ведь недаром Дан плетёт свою сеть вокруг Горакса, уже несколько лет, если верить ему на слово. Таким образом, количество его сторонников возрастало с каждым, кого поставили на ноги лекарства доктора Скайн. Даже ветеранам разрешили заходить к Доку время от времени, например, когда болит живот. А вот новеньким не повезло, пока у тебя нет мало-мальской репутации – можно смело забыть о лекарствах.
Мало-помалу, а план псионика для меня прояснялся, хоть он и старательно избегал озвучивать детали. К слову, и не только для меня. Горакс не мог не почувствовать, что вокруг него что-то творится. Поэтому однажды все гладиаторы «Колизея» смогли увидеть своего хозяина воочию, как он вошёл в кабинет к Доку: о чём они беседовали внутри, доподлинно неизвестно, но Горакс вышел явно не в духе. Именно с этого времени лекарства стали поступать к Доку регулярно. Что, естественно, нам было на руку.
В тот раз, пусть издалека – я первый раз увидел хозяина арены. Конечно, он был не один, а в сопровождении охраны.
Итак. Подготовка продолжалась, а Грека впереди ждал суровый бой. И меня не менее, а может, ещё более свирепый поединок через неделю.
Все ничего, если бы ещё не это гадкое чувство на задворках сознания. Иногда дурные мысли имеют тенденцию сбываться.
– Серж, назревает что-то серьёзное!
– Это ты прав. Скоро мы взорвём чёртов «Колизей»!
Я поморщился, как всегда, когда Костров был в своём репертуаре. Совершенно не хочет показывать, что замечает очевидные вещи. Меня последнее время это сильно раздражало.
– Я не о том. Сегодняшнее сражение…
– Да, что с ним?!
Проклятье! Сколько он ещё будет играть в эти игры?!
– Они не зря утаивают имя твоего противника. И ещё мне кажется, Дан знает об этом и специально умалчивает!
Грек повернулся и серьёзно посмотрел на меня. Таким же серьёзным был и его голос.
– Я понимаю, Макс. Но подумай, вот с другой стороны, если я сегодня выиграю, а ты уделаешь Варана через неделю, тогда в бою именно нам придётся встретиться на арене. Мне кажется, именно этого хочет добиться Дан. А там мы вместе грохнем Горакса. Так что в итоге все будет хорошо!
Он прав, этот вариант я тоже просчитывал и считал его наиболее вероятным. Только оружие, подправленное пси-энергией, способно пробить щит, который прикрывает наблюдательную залу над ареной от повреждений. Из неё обычно Горакс и его приглашенные мафиози наблюдают за сражениями, разворачивающимися в «Колизее». Если ещё Дан найдет способ, как отключить мощные бластерные орудия под куполом арены, тогда этот план вполне жизнеспособен. А чтобы зарядить оружие психокинетической энергией, требуется время, его мне может дать только друг с парой-тройкой других гладиаторов, способных прикрыть меня от охраны, которая обязательно появится на щебне арены, лишь только почует неладное.
Я выдохнул.
– Ты стал больше доверять ему, Грек. И мне это не нравится. Он псионик из разведки, а у них всегда в запасе может быть подстава.
Серж согласно кивнул.
– Я знаю, не считай меня идиотом, и кстати, я не под гипнозом. Ты ведь знаешь признаки?
– Конечно, знаю. Ты не под внушением. Но чем дальше… тем мне все меньше нравится вся эта затея.
– Это нормально…
Грек пожал плечами. Порой его убедить в чем-то представлялось неимоверно сложным. В конце концов, я яростно выдохнул.
– Ладно, черт с тобой! Выиграй сегодняшний бой! Проиграешь, я сам тебя убью.
Он снова кивнул, чем напомнил мне китайского мандаринчика, я открыл было рот, чтобы съязвить по этому поводу, но Костров опередил меня.
– Нет!
– Чего нет?! – удивился я.
– За таблетками схожу я.
Подтверждая свои слова, Серж без дальнейших предисловий пошёл на другой конец закругляющегося коридора. Проходя по второму этажу, мой друг чуть было не столкнулся с Ящерицей и его сопровождением. К моему глубочайшему облегчению, те прошли мимо. Даже Варан сделал вид, что Кострова не существует в природе, хоть на его лице и промелькнула едва заметная усмешка. Он и его громилы с памятного разговора в тренажёрном зале словно перестали нас с другом замечать. Что ж, это даже к лучшему.
Грек уже был возле палаты Дока. Что-то сказал бугаю у входа. В следующий миг один из охранников постучал стальной перчаткой в металлическую дверь врачебного кабинета. Прошло немного времени, и та приоткрылась. Мелькнул белый халат Дока, блеснули очки. Док отошла от двери, потом появилась вновь. С такого расстояния было плохо видно, но я знал, что в её руках была зажата маленькая упаковка. В упаковке плотно в ряд располагались восемь густого сиреневого цвета пилюль. Доктор вышла из кабинета. Приложила руку ко лбу Сержа. Что-то спросила, Костров ответил. Потом она закрепила на его запястье испорченный диагност. Над машинкой в своё время похимичил Ордо. В конце концов механика сдалась и стала показывать именно то состояние у совершенно здорового пациента, которое нужно было нам. Линна Скайн посмотрела на диагност, покачала головой и протянула моему другу упаковку с боевыми таблетками. Надо думать, как лекарство от болей в голове.
После того как друг вернулся, я спросил у него:
– Когда бой?
Цветущий капитан взглянул на часы в углу общего экрана.
– Примерно через двадцать минут надо быть в примерочной, а что?
Примерочная, так мы называли между собой пехотную камеру с бронёй. Я не удержался и слегка поддел его:
– Да ничего, цветёшь и пахнешь, как гладиолус! Как там твоя любовь, мистер крутой гладиатор?
Костров укоризненно посмотрел на меня, спрятал упаковку с таблетками в карман и беззлобно буркнул в ответ:
– Нормально…
– Что же вы! Даже не поцеловались напоследок?
И опять я удостоился лишь хмурого взгляда.
– Не буди во мне зверя, пилот!
Иногда проще локомотив остановить, чем мой язвительный язык.
– А ты предпочёл, чтобы его разбудила она?!
Этим я точно довёл Грека до точки кипения. С чем-чем, а шутить с любовными возлияниями моего бывшего нанимателя не советую никому. По крайней мере, если пару раз с ним хотя бы не спарринговал. В общем, я ловко увернулся от вылетевшего с его стороны пинка и поспешил охладить наступательный пыл Сержа расчетливо выверенной фразой:
– Побереги силы, о грозный самец, изольёшь свою ярость на противника в сегодняшнем сражении!
