без промедления взмывает в небеса. Прекрасной тенью задерживается на мгновение, когда муж пробует последовать за ней, коротким ударом хлыста обрубает ему крылья. Дожидается поднявшихся в воздух сестер и быстрее молнии скрывается в пелене нависших над городом туч.
– Она вернется, – ошеломленно бормочет поднявшийся на ноги Шиир. Коротким движением плеч сбрасывает со спины обломки старого крыла и, проводив глазами разыгравшуюся над головой, ею вызванную бурю, растерянно повторяет: – Она обязательно вернется…
– И это все?! – задыхаясь от чужих воспоминаний, просипела я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не рухнуть пластом на холодные камни. – Из-за этого случилась ваша война?! Всего лишь?!
Рум наклонился ближе и тихо шепнул:
– Не только, Трис. Смотри.
И меня снова унесло стремительным водоворотом.
…Здесь шумно, ветрено, холодно и жарко одновременно. На пылающую низину со стороны Мглистых гор обрушивается волна нещадного жара, готовясь разорить роскошные ухоженные леса, но на полпути у нее возникает огромный щит, сотканный из морозного воздуха. А еще секунду спустя небеса расходятся, и оттуда стремглав спускаются несколько крылатых женщин.
– Не смей! – кричит Аллира, завидев тех, кто пришел уничтожить ее любимый лес. – Ты нарушил границу! Убирайся!
Шиир, мгновенно обзаведясь такими же, как у нее, белоснежными крыльями, быстрее ветра поднимается в воздух и зависает напротив, с удовольствием видя ее гнев.
– Как ты посмел тронуть моих эльфов?! Это моя территория!
– Людям нужны пашни, – с усмешкой поясняет он, показывая ровные белые зубы. – И я дам им то, что они просят.
– Но это мой лес! – яростно вскрикивает она, готовясь отразить новый удар, почти сорвавшийся с его сильных пальцев. – Ты обещал! Ты поклялся, что не переступишь границ!
– Я и не переступаю, – смеется он, кося огненным глазом на пылающие верхушки деревьев. – Я их просто расширю.
– Нет! – стонет Аллира, видя, как быстро огонь уничтожает прекрасные леса. – Эльфы не могут без них жить!
– Но это твое упущение, дорогая. Ты ведь не захотела меня слушать и сделала их уязвимыми.
– Ты их уничтожишь!
– И выиграю наш маленький спор, – спокойно кивает Шиир. – Как видишь, мои дери оказались гораздо лучше приспособлены к жизни в низинах. И ты не смогла их заставить уйти, даже отгородившись лесными засеками и разрешив своим смазливым мальчикам отстреливать крестьян, как куропаток. Я лишь немного им помогу.
– Ты не посмеешь… – шепчет она, с горечью видя победную улыбку на его губах. – Ты… ты чудовище!
– Я?! – он мгновенно темнеет лицом. – Ты называешь чудовищем меня?! После того, как твои эльфы разорили пять деревень и заставили уцелевших сняться в соседние города?! Только из-за того, что кто-то по неосторожности спалил их дурацкие илларэ?!
– Они не могли по-другому! Илларэ для них – источник жизни! Смерть каждого дерева означает чью-то гибель!
– Я же говорил, что они слишком слабы, – сухо замечает Шиир.
– Монстр, – с болью шепчет она, отдаляясь. – Кровожадный, свирепый и злобный зверь. Как же я не видела раньше?!
– Ах, зверь? – рычит он, неожиданно отшатываясь. – Кажется, тебе понравился этот слюнявый облик с дурацкими крылышками? Кажется, тебе нравится, как эльфы воздают тебе хвалу и почитают богиней? Так смотри же, глупая! Вот каков настоящий зверь! Вот каким может стать настоящий шаддар!
В мгновение ока он преображается: широкая спина раздается еще больше, на руках и ногах появляются жутковатые крючья, способные надвое разорвать даже столетнее дерево. Белоснежные крылья мигом теряют перья и превращаются в плотные кожистые полотна, на кончиках которых угрожающе посверкивают когти. Его лицо искажается от гнева, кожа вместо теплого золотистого оттенка обретает поистине жуткую черноту. Пылающие глаза проваливаются куда-то вглубь и наливаются нескрываемой яростью, а бархатистый голос окончательно начинает напоминать звериный рев.
– Ну как?! Нравится тебе такой монстр?!
Аллира в ужасе шарахается прочь, инстинктивно выбрасывая перед собой пелену морозного воздуха. Гораздо дальше, чем требовалось, немного сильнее, чем надо. И холодный иней моментально оседает на горячей коже Шиира. Он впивается в тело, больно жжет. И крылатый, не ожидая от нее предательства, кричит от нестерпимой боли, но все-таки справляется, а потом с хрустом разбивает ледяные оковы и ударяет в ответ неистовой яростью своего огня…
– Господи… – я измученно прикрыла глаза.
– Теперь ты все знаешь, – печально прошептал Рум, отпуская мои похолодевшие руки. – Вот как началось падение крылатых. Вот как мы превратились в то, чем стали сейчас.
– Это глупо… неправильно…
– Но так случилось. С тех пор мы взяли себе тот облик, который выбрали сами. Они ушли за облака, на Летящие пики, где отгородились ледяными щитами. А нам пришлось остаться здесь, следя за тем, чтобы ни они, ни их остроухие дери не смели переступать черту. Мы довольно долго соблюдали равновесие, потому что, как ни хотелось бы признавать, наши силы почти равны. Но когда был предан и убит Вертовах, когда я оказался в плену, чаши весов опасно покачнулись.
– Но так не должно быть! – с мукой простонала я. – Неужели ты не видишь, что так нельзя?!
– Вертовах однажды попробовал это изменить. Но, как видишь, все закончилось плохо. Поэтому мы – то, что мы есть. А они… боюсь, они ничем не лучше нас.
– Аллиры предали нас! – подтвердил в оглушительной тишине король шаддаров. – По их вине разразилась война и был разрушен Шаиир. И уже поэтому им нет прощения!
Вздохнув, Рум повернулся к трону.
– Сын…
– Ты болен, отец, – с неожиданной лаской сказал шаддар. – Они слишком долго тебя мучили. Ты не понимаешь, что говоришь. Прости. Но я верю, что победа близка. И как только одна из них даст нам необходимое… поверь, они пожалеют, что посмели начать эту войну.
– Я не позволю тебе этого сделать. Пусть я – всего лишь дух, но кое-что еще могу. Трис, не волнуйся – я закончил то, что хотел. Ни один шаддар не посмеет тебя коснуться, пока я рядом. А чтобы они это поняли…
У меня мучительно заныло сердце, а на глаза сами собой навернулись слезы, но он уже не смотрел – выпрямившись и расправив плечи, властно шевельнул крыльями и, глядя поверх взволнованно зашевелившегося моря черных голов, четко произнес:
– Я, Роммуард Тер Ин Са Ширракх, последний повелитель Иира и создатель огня Оддора. Меняющий Обличья. Шиир. И я свидетельствую: эта аллира находится под моей защитой. Я отдаю ей свою силу, память, волю и жизнь. Точно так же, как отдаю свое посмертие. Да будет так. Отныне и навсегда. Я сказал!
– Нет! – ахнула я, когда сияние вокруг моего хранителя начало стремительно угасать, перетекая в мою торжествующе сверкнувшую жемчужину. У него разом побледнело лицо, сделались прозрачными плечи, осыпались невесомой пыльцой могучие крылья, а сам начал с угрожающей быстротой истаивать, уходя из этого мира обратно, в мир теней.
Король шаддаров будто окаменел, неверяще глядя, как уверенно разгорается голубой свет на моей груди и как быстро образуется вокруг него четкий овал изумительно белого инея.
– Что
