тем странам, с которыми Россия в данный период в силу политических причин была тесно связана. С другой стороны, с враждебными государствами правительство объективно ограничивало внешнеэкономические связи.
С этой точки зрения на определение стратегии неблагоприятно повлияло, в частности, заключение в 1807 г. Тильзитского мира с Францией, по которому Россия должна была, во-первых, принимать самое деятельное участие в блокаде Англии, а во-вторых, прекратить с ней все внешнеэкономические связи. В дальнейшем же Франция не смогла в период континентальной блокады во внешнеторговых связях с Россией заменить Англию. Неудивительно поэтому, что необходимость потребовала восстановления торгово-экономических отношений с Англией, в связи с чем последовало разрешение на ввоз товаров из английских колоний. Все это несколько сбалансировало внешнеэкономические связям и таможенную политику, что благоприятствовало дальнейшему развитию русской промышленности и дало возможность после войны в сжатые сроки восстановить разрушенное производство. Так, статистика свидетельствует, что в 1812 г. в Москве работали 136 фабрик, на которых трудились 37 тыс. человек; в 1814 г. насчитывалось уже 253 предприятия[45].
Новые послевоенные задачи, стоящие перед страной, требовалось реализовать по ряду направлений, из которых основополагающим стало совершенствование структуры государственной власти путем создания Государственного совета. Его компетенции включали макроэкономическое регулирование, в том числе реализацию плана финансовых преобразований[46], а также законодательную поддержку развитию важнейших народно-хозяйственных отраслей, развития транспортной инфраструктуры, регулирования хозяйственных отношений.
Не менее важным направлением стала интерполяция таможенной политики в стратегию общего развития страны. Это оказалось немаловажным, ибо недостаточность и противоречивость влияния на некоторые отрасли хозяйства, на тот или иной стратегический выбор позволил впоследствии проводить маневры, отвечающие экономическим интересам страны как в целом, так и в отдельные периоды. Это можно хорошо проиллюстрировать на примере деятельности Государственного совета. Так, одной из задач, которые должен был определять Государственный совет, было выделено таможенное регулирование, и прежде всего выработка таможенного тарифа по определенным группам товаров. Привлекались к решению подобных задач, как бы сейчас сказали, профильные министерства и ведомства, в том числе те, которые были вновь созданы в период реализации первой реформаторской волны.
Третье направление реализации поставленных задач включало учет преобладающих отраслей промышленности (горно-металлургической, текстильной) в соотношении к сельскому хозяйству.
Видение экономики страны как общей совокупности и неразрывности промышленных отраслей с сельским хозяйством, когда каждый отдельный компонент рассматривался в сочетании с другими, обеспечивалось проведением генеральной стратегической линии, реализовывавшейся во взаимозависимости внутренних и внешних факторов, влияющих на отраслевое развитие. Обратная связь проявлялась при этом в улучшении экономических показателей, оказывающих влияние на развитие отдельных отраслей. Это достижение было важным для общей стратегии развития и, в частности, для таможенной политики как ее важнейшей составляющей.
Однако такие установки в стратегии сделали возможным использование в тактических решениях мобильности, что равным образом при общем протекционистском течении политики государства санкционировало использование и фритредерских принципов.
В 1802 г. М. М. Сперанский писал: «Во всех государствах, идущих к просвещению, сверх силы законов и правительства, устанавливается… особый род силы, коей действие над умами вначале слабое, мало-помалу расширяясь, делается, наконец, главною стихиею политического бытия…
Почтенная в своих действиях, когда действует к общему благу, ужасна в заблуждениях, когда направление ее противно общественным постановлениям. Во всех случаях она составляет важнейший предмет размышлений законодателей и воздействия правительства.
Сия сила есть сила общего мнения»[47].
И к 1814 г. общественные настроения, которым М. М. Сперанский придавал огромное значение в деле общественного развития, привели к популяризации фритредерских идей.
Это позволило до середины XIX в. удерживать фритредерское направление таможенной политики. Правда, в отечественных условиях положение о важности общественных настроений, выдвинутое М. М. Сперанским, уже более двухсот лет остается более благим пожеланием, а не руководством к действию со стороны исполнительных и законодательных органов власти. Но тогда, двести лет назад, правительство, идя более навстречу пожеланиям стран – участников антинаполеоновской коалиции, а не общественному мнению внутри страны (следует отметить, что в этом случае пожелания совпали), либерализовало направление таможенной политики.
И уже в 1816 г., когда был принят фритредерский тариф, импортные изделия стремительно наводнили российский рынок, что пронзительно заморозило развитие русской промышленности. Наибольшие неприятности доставила отечественной экономике конкуренция с английской промышленностью.
В отправной период фритредерских изменений внешнеторговые условия экономическому развитию благоприятствовали, что определялось рядом причин, и прежде всего неурожаем в Европе, по причине которого значительно увеличился экспорт отечественного продовольствия, чем представился удобный для русского правительства случай оплатить импорт, резко возросший в Россию. Но данная ситуация долго не продержалась, спрос на отечественные сельхозпродукты снизился, и Англия, поддерживая интересы своих землевладельцев, свернула закупки зерна, после чего отечественные продукты не стали пользоваться спросом на внешних рынках. Валюта уходила за границу, а торговые коммерческие дома оказались в тот период, как концептуально определил С.Ю. Витте, «накануне катастрофы»[48].
В итоге правительство отбросило фритредерство и вновь повернулось в сторону политики протекционизма.
Действительно, с принятием фритредерского тарифа 1819 г. и продолжающегося промышленного упадка в общественном сознании стал доминировать взгляд на необходимость освобождения от иностранной зависимости[49].
Понимание правительственной позиции объясняется тем, что оно также видело необходимость вернуться к протекционизму, который все более и более был необходим стране, запаздывавшей в своем развитии, «дабы не впасть в еще большую зависимость»[50]. Ключевой же вопрос заключался в том, что задуманный переход вселил радужные перспективы на его реализацию через аккумуляцию государственных доходов, «большое влияние имевших»[51].
Применительно к практике протекционистский тариф 1822 г. дал планируемые результаты преимущественно в центральных губерниях, где были повсеместно распространены мануфактурные промыслы. В совокупности, по мнению исследователей, итогом запретительного протекционизма оказался «упадок мануфактур, застой земледелия, стеснение внешней торговли, развитие контрабанды»[52]. Но самое, пожалуй, главное – в исследуемый период протекционизм, так же как ранее фритредерство, не ограничивал крепостничество – главнейший тормоз на пути экономического развития страны.
С начала второй половины XIX в. одним из первых важных шагов в решении задачи индустриализации страны, стимулом масштабного железнодорожного строительства становится акцент на общую фритредерскую направленность экономического развития. Именно в этот период была определена основа для экономического рывка 70-80-х годов.
Потребность в ограничении дефицита импортных изделий, используемых в железнодорожном строительстве, снижении цен на них вызывало необходимость изменения стратегии, вновь в этом веке продиктовало переход к фритредерству от запретительно-протекционистской таможенной политики, который детально готовился с 1846 по 1850 г. и заключал продуманную оценку международного и внутреннего положения страны.
Дальнейшие меры были ориентированы на закрепление практических результатов таможенной политики в направлении прироста ввоза зарубежных товаров, роста таможенных поступлений в бюджет во второй половине 50-х годов. Результатом стало то, что во второй половине 50-х годов XIX в. импорт в Россию возрос на 58 %,
