— Надо посмотреть. Снегоход еще может нам пригодиться. Будет плохо, если он сломается.
Лассе повернулся к Долли.
— Держи.
Со стены кухни он снял металлический карниз для штор и разорвал шторы.
— Пойдешь вместе со мной. В случае чего бей птицу чем только можешь. Берегись клювов, они гораздо острее, чем кажутся! И когтей! Это не обычные когти!
Они надели варежки и плотные шапки.
— А ты оставайся здесь! — велел Лассе Иде.
Долли и Лассе посмотрели на небо и побежали к снегоходу, пробираясь по снегу.
Ровно в эту минуту Ида подумала:
«Камень. Шкатулка. Шкатулка Лобова с окаменелостью внутри. Где шкатулка?»
— Эй! — закричала она. — Подождите!
Мощная стая из десятка больших белых птиц, похожих на чаек, с шумом полетела с верхушек елей прямо на снегоход. Лассе и Долли поскользнулись в снегу, Ида вскрикнула — все выглядело таким нереальным, словно это был фильм, хотя все происходило на самом деле. Тут уже было не до смеха, и оставалось только одно — кричать.
— Помогите!
Долли тоже закричала, уронив карниз. Чайки подлетали ближе, Долли кричала без остановки.
— Прячемся! — крикнул Лассе.
Он и Долли распахнули дверь снегохода и бросились внутрь в тот момент, когда чайки подлетели к снегоходу и начали сильно стучать клювами по стеклам и крыше. Блестящие тела, напоминающие челноки, взмыли вверх, а потом опять ринулись вниз. Кабина снегохода заскрипела, и лопнуло еще одно стекло; на нем образовались трещины.
Ида продолжала стоять в дверном проеме и смотреть на Лассе, который подавал ей знаки через заиндевевшее окно. Долли кричала.
Что мне делать? Что он хочет сказать? Что делать?
Ее взгляд упал на лежавшую на полу винтовку. Она подняла ее, с сильным щелчком закрыла затвор, как на ее глазах делали другие, и быстро просунула дуло винтовки во входную дверь. Лассе тотчас одобрительно кивнул, и пока чайки снова колотили по машине длинными когтями и кончиками крыльев, Ида подняла оружие и стала прилаживаться к отверстию дула. Лассе сделал жест руками, и наконец она поняла.
Надо снять маленький чехол, раздался легкий щелчок, и она прицелилась — как там надо делать, прикладывать приклад к плечу? — и направила дуло прямо на птичью стаю, точно над крышей снегохода.
Глухой выстрел, прямо у нее над ухом, слух вырубился, сначала ее откинуло назад, а потом она поняла, что побежала вперед, прямо по снегу. Чайки, взмывшие к кронам деревьев, оглашали темноту странными резкими криками.
— Шкатулка, — громко сказала она, и к ней вернулся слух. Она распахнула переднюю дверь снегохода. — Она там? Шкатулка! Поторапливайтесь!
Долли и Лассе выпрыгнули наружу, Лассе вырвал у Иды винтовку и выстрелил два раза в воздух, пока Ида шарила по полу.
Под бумажной оберткой из-под упаковки хлебцев лежала она. Зеленая шкатулка.
Но она была пуста.
Где же тогда окаменелость? Девичий камень?
Ида протянула руку и стала ощупывать край резинового коврика, под самым перчаточным отделением.
Там что-то лежало.
Это был он. Девушка схватила тяжелый камень и запихнула его обратно в шкатулку. Как раз в этот момент прямо рядом с ней раздался новый удар. Она увидела, что Долли уже успела вбежать в дом и что Лассе стоит в снегу и по-прежнему целится вверх в машущих крыльями чаек.
— Она у меня! — сказала Ида.
— Иди внутрь.
Они вместе побежали обратно к лестнице, Лассе обернулся и опять выстрелил.
— Черт возьми, — сказал он, когда они поднялись на верхнюю ступеньку, — никогда бы не поверил, что они способны на такую атаку.
Ида только собралась переступить порог, как прямо рядом с ее щекой послышался громкий короткий крик, что-то быстро пролетело сбоку от нее, и она увидела, как маленькая белая птица с разноцветными блестящими крыльями и клювом тянется острыми, как бритва, когтями к ее руке и она роняет шкатулку. Она машинально пнула птицу, шкатулка упала в холле, и птица скрылась. Лассе опять хлопнул дверью и запер ее.
— Проклятые птицы! — вскричала Долли и выглянула из окна кухни. — Что с ними? А вдруг они набросятся на дом?
Ида посмотрела на свою правую ладонь и увидела, как из большого пальца течет кровь.
— Что такое? — спросил Лассе. — Эта птица тебя так разорвала? Это птица?
Ида медленно кивнула, а Лассе громко выругался. Он сплюнул и опять выругался, а потом взял ее за плечи.
— Ты должна немедленно взять хлоргексидин или что-то в этом роде, понимаешь? Долли, у тебя есть жидкость для дезинфекции? Если этого будет достаточно.
Тут зазвонил телефон.
Все трое уставились друг на друга. Телефон продолжал звонить.
— Наверняка это Петтери, — сказала Долли.
— А кто это?
— Сосед, он слышал выстрел.
Еще один звонок.
— Ответь! — велел Лассе.
Долли взяла со столика в холле красный эрикофон.
— Привет… да, привет… Нет, ничего не случилось, друг, — сказала она со смешком. — Я подумала, что это волк, но это опять белые куропатки. Со мной все в порядке, все спокойно… Конечно… Да-да… Созвонимся.
Долли положила трубку, посмотрела на Иду, а потом на Лассе.
— Да, это был он. Петтери у нас вроде народного дружинника. Он никому не желает зла, но вмешивается во все, он живет в соседнем дворе. Хотя на приличном расстоянии. Но я не удивлюсь, если он здесь появится. Так что лучше всего, если вы поскорее отсюда уберетесь.
Лассе вздохнул и посмотрел в окно.
— Нам надо выспаться, — сказал он.
Лассе со значением посмотрел в сторону Иды, и Долли кивнула ему в ответ.
— К тому же… — продолжил Лассе, подойдя к Иде и взяв ее за руку, — вот с этим у нас могут быть большие проблемы.
Они вместе стали рассматривать рану. Она была длиной не больше двух сантиметров, края — нормального светло-розового цвета. Особой боли Ида не чувствовала.
— Эти птицы, — сказал Лассе, — и тот волк в лесу, ты помнишь, что я рассказывал, не совсем обычные чайки.
Долли пошла с Идой в туалет и промыла ей рану.
— Тут одного мыла недостаточно, — вмешался Лассе, — тут нужен спиртовой раствор, если у тебя такой имеется.
Долли начала рыться в шкафчике в ванной, Лассе сжал челюсти.
— Что там в шкатулке? — спросил он.
— Шкатулка в холле, — ответила Ида.
Лассе вышел из ванной, Долли начала промывать рану ватным тампоном, смоченным хлоргексидином. Сильной рукой она ловко взяла Иду за запястье и поднесла его к свету.
Когда Ида выглянула из двери ванной, Лассе опять стоял за дверью, держа в руках шкатулку. Он пристально смотрел на девушку.
Взгляд был черным.
42
До двух часов дня оставалось нескольких минут. Микаель выбрал вход со стороны улицы Кларабергсгатан, наискось прошел через весь универмаг «Оленс» — до чего омерзительна эта вульгарная рождественская круговерть, какая безответственность, подумал он, и вошел в один из лифтов со стороны улицы Местер Самуельсгатан. Он доехал до четвертого этажа и вошел в кафе. Почти все столики были пусты. Он посмотрел на настенные часы, было ровно два часа дня.
За одним из столиков вплотную к закрытой террасе сидел тщательно причесанный мужчина тридцати лет.
Микаель медленно подошел к нему. Мужчина поднял глаза. Их взгляды встретились и задержались на какое-то время.
— Это ты, который…? — спросили они в унисон.
Микаель повесил куртку, и они пожали друг другу руки.
— Что-нибудь будешь?
— Да, — ответил Поль почти шепотом, — чашку макиато.
Несколько секунд они сидели молча, помешивая ложечками.
— Итак, что ты от меня хочешь? — спросил Поль.
Микаелю опять показалось, что он напуган.
— Это длинная история, — сказал Микаель, — чтобы все объяснить, нужно время. Но как я сказал, в газете написана только сотая часть.
Поль кивнул.
— А что тебе известно?
Микаелю показалось, что они словно говорят каждый о своем.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты же сказал, что знаешь больше, чем написано.
— Да. Но в первую очередь меня интересует это письмо.
— Письмо?
— Да. То, о котором писали газеты.
Полю явно сразу стало легче.
— Значит, речь идет только об этом?
— Нет, не только. Но в первую очередь о письме.
Поль словно выдохнул.
— А ты что думал? — спросил Микаель.
Поль ничего не ответил, он просто пил кофе, теперь слегка улыбаясь. Атмосфера внезапно разрядилась.
Микаель внимательно рассмотрел его. Волосы расчесаны на прямой пробор, одет в белую рубашку и пиджак цвета морской волны. Наверняка еще один метросексуал, подумал Микаель. Боже мой, какой же у них нелепый вид, как будто все они собрались идти на маскарад и вырядились «по моде», в слишком тесные пиджаки и брюки-дудочки, как роскошные маленькие стиляги прошлых лет.
