открыв глаза, обнаружил, что ему ничего не угрожает.
Руку Большого Чеки остановил огонёк, который вождь тут же принялся тушить. Я взглянула на Феникса, который усмехался: с невероятным ехидством, словно провернул очередной неповторимый трюк.
– Не-а, Большой Чека, – повёл пальцем он. – Вы не имеете право трогать другого, пока вы не докажете его вину.
– Да ты… – Он сжал лапу в кулак.
– Феникс… – испуганно пролепетала я.
Тот лишь приложил палец к губам. Да верю, Феникс, верю! Пытаюсь! Только бояться от этого не перестаю…
– Ладно! – всплеснул вдруг руками Большой Чека. – И что мне нужно сделать, чтобы поставить вас обоих на место?
Имхотеп взглянул на Феникса. Взглядом ищущего, взглядом, будто он отчаянно нуждался в помощнике. Но при этом собственного достоинства Имхотеп не терял, вскидывая подбородок. Только тогда я заметила, как небольшой ветерок потрепал его грязные, когда-то светлые волосы.
– Справедливо судить, – сказал Феникс.
Шаг за шагом он поднялся по лестнице. И встал рядом с Имхотепом – их рост оказался одинаковым. Вдруг они оба засияли. Феникс – искрами, а Имхотеп – белыми небесными лучами. И, кажется, они ничуть не удивились, будто этому суждено было произойти.
– Свод Равноправных Законов говорит, что всякого, кто в чём-то обвиняется, должен ждать справедливый суд, – повторил за Фениксом Имхотеп. – Будь он чужаком или своим, будь он властителем или рабом. Один не может вершить справедливость, на то он и избран народом.
– Да и почему бы не устроить большой и грандиозный суд, для всех? – обвёл руками толпу Феникс. – Вряд ли ваш народ видел такой праздник!
Разве суд – праздник?.. Я напряглась. И то ли я сошла с ума, то ли все окружающие, но толпа Феникса поддержала, хлопая, визжа и крича. Постойте-ка… У них был хоть один суд? Они вообще знают, что это такое?
А Большой Чека, судя по всему, знал: он скривился так, что его лицо едва не провалилось в огромных мешках. Но вдруг оно преобразилось, стоило вождю расплыться в улыбке.
– Значит, будет вам праздник! – встал он. От удивления я едва не подавилась воздухом. – Будем судить тебя, маленький фараонишка Имхотеп. А вы, Проводник Феникс и его слуги, будете его представителями. Раз он вам так нравится.
– Идёт! – хором сказали Имхотеп и Феникс. Поймав взгляды друг друга, они усмехнулись.
– Только у меня одно условие, Львёнок, – наклонился к нему Большой Чека. – Если я выиграю, то твои владения – иначе говоря, владения твоего папочки – отойдут ко мне.
Да как он смеет! Суд должен проходить не так! Конечно, на моей Родине тоже не так много судов проводилось, но ведь суть суда не в том, чтобы решать, кто будет править.
– Хорошо, – к моему изумлению, согласился Имхотеп, внимательно смотря вождю в глаза. – Тогда вот моё условие, Большой Чека: если выиграю я, то твои владения станут моими.
– Ха… А как же твой папочка? Без него ведь ты никто, – процедил Большой Чека.
– Нет. Только моими. Понял?
Вождь лишь усмехнулся. Злобно – от его смешка мурашки побежали по спине.
– Тебе всё равно не выиграть. Так что пускай, – сказал он и отодвинулся. – Да будет суд!
И народ заголосил пронзительно, громко. От шума закружилась голова, и я опустила уши, лишь бы не слышать. Я увидела, как Феникс положил руку на плечо Имхотепу, и оба они постепенно потухли. Но свечение осталось в их глазах и улыбках.
* * *
После этого громкого представления нас целой толпой увели в сторону одного из ближайших пустовавших домов. Он оказался сравнительно прочен: стены у него не покосились, крыша не продырявилась, дверь держалась на петлях. Внутри, конечно, кроме кровати, стола и скамьи ничего глаз не радовало, но и этого уже было достаточно: мы с Гили дружно уселись на кровать, рядом плюхнулся взмокший Захария.
Феникс же с Имхотепом остановились у стола. Дверь за нами захлопнулась, с той стороны послышался приказ Бузибы «немного подождать».
– Садись. Я не устал, – улыбнулся Феникс, кивая на узкую скамью. – Вдвоём нам тут не усесться.
Поняв, как некрасиво я только что поступила, заняв свободное место, я подорвалась встать, но Феникс предупредительно вскинул руку:
– Мира, сиди.
– Но…
– Иначе я убедительно попрошу тебя сесть на коленки к Захарии.
Я тут же уставилась на Захарию, который тем временем вскинул бровь в мою сторону.
– Прости, Захария… – пролепетала я, и тот усмехнулся.
– Как жаль, как жаль, такую возможность упустил!.. – воскликнул он, и я невольно заныла. – Шучу. Даже если бы у меня и было желание взять тебя на коленки, меня бы кое-кто за это прибил.
Он недвусмысленно взглянул на Феникса. Я же недоумённо бросала взгляды с одного юноши на другого.
– Да! Я! – неожиданно отозвалась Гили, сидевшая между нами. – Мира, ты про меня забыла уже, да?
– О… Нет, – пролепетала я.
– Забыла… Ну-ну! Вот это подруга, называется! – гордо вскинула нос Гили.
– Так, зверочки, сейчас не время для разговорчиков, – прервал её Феникс. – Нам нужно понять, что нам делать.
– А ты вдруг планы собрался строить? – скрестила руки на груди та. – «Нельзя всё предсказать!» Ага, как же!
Невольно я перевела взгляд на Имхотепа. Тот же с едва скрываемым снисхождением посматривал то на Феникса, то на распираемую Гили. Кажется, он больше всех ждал прекращения всего этого балагана.
– В любом случае! – воскликнул Феникс, наконец переводя на него взгляд. – Имхотеп, меня зовут Проводник Феникс, и я пришёл, чтобы вызволить тебя отсюда. А это мои спутники: Захария, Гили и великая княжна Мира.
В очередной раз меня бросило в краску после такого обращения. Когда так говорил Феникс, это вдруг приобретало какое-то особое, священное значение. Всё внезапно казалось таким настоящим и таким близким, что вот-вот – и я должна буду взойти на престол.
– Приятно познакомиться, – неожиданно вежливо кивнул Имхотеп. – И благодарю. Пожалуй, без вашей помощи я бы не смог самостоятельно выбраться из-под пяток этого мерзкого Обезьяна. Чем я могу быть полезен?
Мы с Фениксом, Гили и Захарией дружно переглянулись. Вот так просто? Фараон Аменхотеп казался гораздо менее сговорчивым, чем его сын.
– Ну… Есть у нас одна просьба, – неловко улыбнулся Феникс.
– Феникс! – воскликнула я, понимая, что он делает.
Он собирается попросить напрямую! Так ведь нельзя.
Вы связаны сердцами!
– И, конечно, мы не собираемся заставлять тебя помогать нам, – добавил Феникс, отчего я удивлённо вздрогнула. – Мы не вымогатели какие-нибудь – мы пришли сюда по доброй воле. Нас привело сюда пламенное сердце. – Он приложил руку к груди.
А я ахнула: неужели Феникс так легко и просто послушался меня? Ведь только недавно он настаивал на том, что «всегда прав»…
А может, мы с ним просто наконец-то сошлись во взглядах?
Имхотеп же застыл, сдвинув светлые брови. Его почти белые волосы сильно выделялись на фоне тёмной, как корка каштана, кожи.
– Обычно такие длительные вступления говорят о недобрых побуждениях, – неожиданно ответил Имхотеп. – Скажите прямо, чего хотите. Я знаком с политическими сделками.
На этот раз напряглись уже мы. Кажется, Имхотеп не совсем
