и нам поступать так же?
Минерва повернулась к отцу с очевидным вызовом в глазах. Эвеард тут же передумал есть и раздраженно бросил ложку с кашей обратно в тарелку. Недоумевал не только он; все присутствующие знали, что роскошные и в особенности провокационные наряды – это то, без чего старшую принцессу невозможно представить.
– Ну, не совсем не наряжаться, – одумалась она, и некоторые гости тихо выдохнули. – Но хотя бы убрать золото и не злоупотреблять драгоценностями. Перед торжеством, учитывая такое количество гостей, нам не помешает поддержка народа. А если мы будем чуть больше похожи на них, чем обычно, это может помочь.
Король задумчиво закивал и оглядел свою одежду, после чего медленно снял с груди брошь в виде дуба с изумрудом, с трудом стянул два кольца с левой руки и погладил себя по голове, видимо, проверяя, нет ли на нем короны. Рядом с ним уже стояла служанка. Отложив все символы власти и богатства на предложенный прислугой поднос, он продолжил завтракать, бросив в ответ лишь одну короткую фразу:
– Разумное предложение.
Минерва довольно ухмыльнулась, взглянув на меня с легким прищуром.
Мой камзол.
Мне стало легче, потому что я надел прошитый золотыми нитями камзол. Нити эти слишком дороги и сложны в изготовлении; куда проще сотворить толстые и выдать их за элемент декора, хоть об их свойствах и было известно повсеместно. Она только что заставила всех придворных лишиться драгоценностей, что были так милы их жадным сердцам, чтобы снять с меня камзол? Кто-то из нас двоих точно сходил с ума.
Я не расставался с ним до конца завтрака, хоть в воздухе и витало безмолвное повеление сделать это.
Теперь у меня не было сомнений – положение слева от короля не было для принцессы случайным. Она знала, как воздействовать на людей, и постепенно шла к тому, чтобы отобрать у них остатки воли и инакомыслия.
Жители Сайлетиса всегда славились боевым духом и любовью к оружию. Хоть наши с капитаном тренировки и дали понять, что обращению с мечом мне предстоит лишь научиться, желание позаботиться об имевшемся у меня арсенале после долгих недель дороги никого не удивило.
Я направился в кузницу, выждав пару часов после завтрака; этого времени как раз хватило, чтобы переодеться, отыскать Пепла и справиться о его самочувствии. О нем действительно хорошо заботились – он выглядел даже лучше прежнего, хоть я и не думал, что этот великолепный жеребец мог быть еще красивее.
Когда я прибыл к месту, откуда стук молота о наковальню разносился по ближайшим улицам, первым, что я увидел, была безумная улыбка широкоплечего подмастерья.
– Не обращайте внимания, – махнул рукой кузнец, предварительно вытерев ее о свой фартук. – Он страшный, да дурачок совсем. Безобидный. Зато какой работяга! Даже выгнал всех остальных помощников, ни к чему они мне больше. Чем могу помочь вам, сэр?
– Я долгое время не ухаживал за оружием должным образом. – Меч, что выдавал за фамильный, выглядывал из-под ткани, в которую я заботливо его завернул. – Прошу вас исправить мою ошибку.
– Ого, сэр… какой клинок… произведение искусства!
– Благодарю, – кивнул я с легкой улыбкой. – Мой дед был бы в восторге от такой похвалы.
– Ваш дед?! – недоверчиво воскликнул кузнец, и я забеспокоился, что искусственное состаривание не дало должного результата. – Как чудесно он сохранился! Господин, почту за честь поработать с таким мечом и не приму от вас ни грамма золота.
– Если не примете за меч, возьмите за прочее. – Я положил две золотые монеты прямо перед ним. Глаза кузнеца округлились. – Все остальное я погрузил на коня. Позволите одолжить вашего подопечного?
– Да, разумеется. Отдайте ему, что потребуется, и на следующей неделе можете приходить – все будет готово.
– Благодарю.
Кузнец буркнул на подмастерье, и тот гулко зашагал в мою сторону. Стараясь не выказывать особого интереса к его персоне, я пошел к выходу прежде, чем он меня настиг. На полпути к Пеплу мы поравнялись.
Серьезный и эрудированный Киан так мастерски справлялся с ролью слабоумного, что я на миг засомневался в собственном здравомыслии. Здоровяка сложно было спрятать, а потому он решил нарочно остаться на виду, но в роли того, на кого не посмотрят даже в случае острой необходимости.
– Она обладает магией, – шепнул я, смотря в противоположную от громилы сторону. Для обычного человека звук моего голоса смешался бы с шумом толпы. К счастью, Киан не был обычным – да и человеком не был. – Ей подчинится любой, хочет того или нет. Она умеет внушать… полагаю, что угодно, но предпочитает благоговение и слепую преданность.
Киан молча снимал мешки с оружием с коня. Его движения были неловкими и резкими, как и полагалось согласно образу. Пепел едва заметно ерзал, недовольный прикосновениями незнакомца; даже хорошее отношение конюхов не исцелило его строптивость.
– Она пытается залезть ко мне в голову, но пока у нее выходит лишь вбивать туда непристойные мысли, – продолжал я, гладя Пепла по морде. На мгновение на лице Киана появилась тень улыбки. – Король поддержал ее инициативу избавиться от золота в нарядах и частично украшений. Мне больше не надеть свой камзол, а сфера ее влияния в скором времени значительно расширится.
– Что-нибудь придумаем, – прогремел собеседник, закидывая мешки себе на спину, и тут же направился обратно в кузницу.
Восьмая и девятая войны были описаны в стихах; в те времена поэзия стремительно набирала популярность. Однако слог был настолько сложен и витиеват, что я едва ли понимал, о чем шло повествование. Ударение смещалось в угоду ритму, превращая написанное в чуть ли не новый язык, совершенно мне непонятный. Несмотря на трудности, я продолжал читать, пытаясь вытащить из потока мысли автора хотя бы главные повороты сюжета. Не усвоил ни слова.
Десятая же война заставила меня сосредоточиться, как только на странице возникло его название – «Эльфийская песнь». История о том, как Уинфред завоевывал земли Греи.
По какой-то причине эта плодородная земля оказалась никому не принадлежащим полем. В те времена такие края подвергались неизбежному заселению: предшествующий этим событиям многолетний мир дал людям чувство безопасности, отчего среднее количество наследников в семье значительно возросло. По достижении зрелости родители отправляли детей на поиски новых земель, что можно было бы включить в свои владения – силой или умом. Так около Аррума появилось скромное войско парня по имени Уинфред – сына знатных родителей и почитателя добрых традиций. Поначалу они просто разбили лагерь в тени деревьев Аррума, чтобы понаблюдать за жизнью в незнакомых краях; Уинфред
