Соблазнительно. Они еще больше краснеют, по центру образовывается маленькая красная капелька, которую так хочется слизать языком.
Какие же двоякие чувства она вызывает…
— Абсолютно.
Ни капли не жалею о своем ответе, ведь меня ждет прекрасное будущее, запечатленное в этих похотливых янтарных глазах.
— Хорошо. Как там наша воспитанница? Или ее можно называть твоей д…
— Перестань! Никак нее не надо называть, и говорить никому не стоит! — срываюсь в трубку. Ева тут же посерьезнела.
— Боишься, что в педофилы запишут?
— Просто помалкивай.
— Ладно. Принцессе привет и чмок от меня.
— Я тебе чмокну, блядь!
Слышу, как моя девочка тихо засмеялась.
— Не ревнуй, на нее покушаться не буду. Кстати, Сантьяго предложил снова устроить совместную выставку. Тобой заинтересовались на западе, расширяться предлагают. Что на это скажешь?
— Ева учится, не сейчас, по крайней мере.
— А перевести ее нельзя?
Неплохая идея, только…
— Она язык не знает. Как там адаптируется?
— А я всегда говорил, что влюбленные дураки!
— Эдгар, блядь!
— Все, бывай! Потом созвонимся.
Все настроение испортил, друг называется. На хрена звонил? Чтобы напомнить о Яне? Она мне больше не нужна, как я был ей не нужен год назад. Так что черт с ней. А предложение из Америки… Думаю, можно что-то придумать. Но не сейчас.
— Ты чего загрузился? — Ева отвлекает меня от раздумий.
— Ничего, все в порядке, — подхожу к своей малышке, опираясь руками по обе стороны от стола. Жидкости на полу разлиты, тюбики валяются в дальних уголках мастерской. Хорошо, что по пути к Еве на мастихины не наступил. — Чего желает моя девочка?
— Тебя. Всего, — она резко прижимает меня к себе, впиваясь губами в шею. Ненасытная.
— Нам завтра рано вставать.
— Переживу одну бессонную ночь.
Когда я был так счастлив? Никогда? Когда чувствовал, как сильно щемило в сердце? Никогда. Когда хотел провести с человеком двадцать четыре часа в сутки? Никогда.
Теперь хочу видеть ее вечно. Как она смотрит, куда смотрит, что читает, чем дышит. О чем думает. Как параноик. Как наркозависимый. Где-то я читал, что любовь — наркотик и считал, что подобное сравнение похоже на бред сумасшедшего. Теперь я готов с этим согласиться.
— Ай! Спина чешется, — Ева пытается рукой достать до лопатки, но получается не особо удачно.
— Давай я.
Нежно провожу ногтями вдоль спины. Снизу вверх и обратно. Останавливаюсь, когда нащупываю руками на ее шрамах. На тех, что она показывала, казалось, сто лет назад. Которые ей оставили в прошлой жизни.
Стоит только задуматься о том, что же тогда с ней произошло. Что она чувствовала. Плакала ли. Звала на помощь. Ей совсем немного было, девчонка мелкая. Сука!
— Тебе было больно? — вылетает вопрос на автомате.
— Мне всегда было больно, Олеж, — отвечает, глубоко выдохнув воздух мне на плечо. — На самом деле я думала, что вся жизнь боль, привыкла к ней, но ты доказал, что это не так.
Замечаю, как глаза начинают темнеть, даже когда она опускает их к ногам. Между нами тишина. Крохотная, но столь ощутимая, что кажется, ее можно потрогать ладонями.
— Эдгар назвал меня педофилом, — говорю как бы невзначай.
— Ты не педофил. Ты мой мужчина. Только мой!
Она лихорадочно касается меня своими ладонями. Трогает руки, плечи, обнаженную грудь. Проводит вниз по шраму между кубиками пресса. Берется правую ладонь в свою. Рассматривает иероглифы на костяшках так, словно впервые видит. Гладит их.
И тихо шепчет:
— Спасибо.
— За что? — недоумеваю я.
— За то, что появился в моей жизни.
Это тебе спасибо. Спасибо, что открыла эту удивительную сторону жизни, что позволила мне страдать, а затем возродиться заново. За то, что влюбила в себя и сделала счастливым. До сих пор делаешь, когда не смотришь на меня такими грустными омутами.
Когда-то ты свалилась на меня, как снег на голову, перевернула жизнь наизнанку, и, как оказалось, в этой изнаночной стороне гораздо комфортнее и лучше, чем снаружи.
Хватаю свою девочку за затылок, фиксируя его, и подаюсь вперед. Сжимаю ее нежное лицо, терзаю сладкие губки. Такие вкусные. Наш поцелуй сам по себе вкусный. Отвечает робко, немного непонимающе, затем смелее. Еще смелее. И вот инициативу уже перехватывает. Моя. Моя. Моя…
Все это в прошлом. Ты больше не будешь страдать. Никогда. Клянусь.
— Ну что, в душ? — интересуется она довольно.
— В душ.
Но мы не успеваем двинуться с места, как в дверь раздается звонок…
Глава 27. Повестка
Да что ж такое? То Эдгар звонит, то в дверь! Не дадут отдохнуть спокойно вечером! Так, а что здесь копы забыли? Не понял? Только не говорите, что за мной пришли за растление малолетних!
Ну нет, бред полнейший. Ева уже совершеннолетняя, так что никаких вопросов не должно возникнуть.
Или же…
— Здравствуйте. Германова Ева Алексеевна здесь проживает? — проговаривает мужчина в форме.
— Да.
— Лейтенант Казаков. Мне необходимо переговорить с Евой Алексеевной.
— Вы о ч…
— Олеж, что случилось? — из-за угла выбегает моя девочка, наскоро накинувшая халат на голое тело. Все еще покрытое краской. Блядь! Нашел время для фантазий.
— Ева Алексеевна? — спрашивает мужчина. — Вы арестованы по статье сто одиннадцать уголовного кодекса Российской Федерации. Прошу последовать за мной.
— Что? — выкрикиваем одновременно с Евой.
— Вы с ума сошли? По какой статье?
— Ева Алексеевна, пройдемте со мной добровольно, иначе я буду вынужден применить силу.
— Да вы что оху…
— Тише, — тут же затыкаю малышку, пока она не наделала глупостей. — Быстро иди одевайся и иди. Я буду ехать позади, сейчас разберемся, — шепчу ей на ухо. — Мы сейчас придем, никакой силы применять не надо, — обращаюсь уже к лейтенанту и иду в сторону гардеробной.
— У вас есть три минуты, — говорит вдогонку мужчина, но я уже его
