– Вы должны проникнуться настроением автора. Учтите, это женщина в годах. За ее плечами горечь утрат и радость обладания. Вы же не можете не видеть, как в цвете переданы переживания. Вот здесь. Смотрите же. Смотрите!
Она таскала мэтра от одного холста к другому. В конце он просто воскликнул: «Только за то, что у автора такой адепт, можно живописцу присудить премию».
Мы с Федором довели его до стоянки такси и благополучно отправили домой. Это было в начале октября. А в канун праздника-новодела 4 ноября в выставочном зале на Охте была открыта экспозиция моих работ. Сорок три живописных и графических листов и полотен. На открытие пришел Вениамин Аркадьевич с молодой женой. Маша со свойственным ей сарказмом шепнула мне: «Не зная его историю, сказала бы, что перед нами пример классического инцеста».
Мэтр сказал несколько слов и удалился в зал, где был накрыт стол а-ля фуршет. Что же, его понять можно. Он насмотрелся на мои шедевры у меня дома.
Отступление восьмое.
Тамара не скажет, но мы отметим. Ее выставку посетила почти тысяча человек. Редкий случай для такого события. У нее купили пятнадцать работ. О сумме заплаченных денег мы не осведомлены. О главном она расскажет сама.
* * *
Сколько людей захотело посмотреть на мою мазню, я не знаю. Не хочу расстраиваться. А вот сколько у меня купили, скажу. Официально, с оформлением документов, пятнадцать. А всего двадцать одну картину. Очко.
– Мать, ты стала богачкой. Куда деньги будешь девать? – Маша побывала на выставке дважды. При открытии и еще раз одна. Как она сказала, хочу послушать, что говорят любители экзотики. В этом она вся.
Наша маленькая Тамара росла и радовала нас. Банально? Может быть. Но я не претендую на оригинальность. Вся моя жизнь банальность. Мои трагедии тоже банальность. Сколько вокруг загубленных жизней! Сколько личностных трагедий, исковерканных судеб! Мне, можно сказать, еще повезло. Мы нашли друг друга. Я и Федор. Маша избавилась от психически ненормального человека. Может быть, и она встретит человека, с которым ей будет покойно и сладко. Как же нам не радоваться ребенку, которого мы искренне обожаем.
Так, неспешно мы подошли к новому, 2005 году. Кстати, о тех деньгах, что я выручила от продажи картин. Часть денег ушла на банкет. На нем настояла та же Маша: «Мать, не одним днем живем. Теперь ты богема и твой удел – тусовка».
Маша и устроила вечер. Она показала себя отличным организатором. Опять заболталась. Я ведь ничего не сказала о работе дочери. Она сумела устроиться в фирму по продаже компьютерной техники каким-то менеджером. Работа по скользящему графику – и неплохо оплачиваемая. В пяти остановках метро. Правда, с пересадкой.
Так вот, Маша устроила вечер в закрытом клубе при Обществе любителей бриджа. Я о таком и не слыхала. Интерьер, мебель, вся обстановка напоминала мне декорации из отличного киноварианта Шерлока Холмса времен советского кинематографа. Маша же в основном составила и список гостей. Она учитывала все. Кто где работает. С кем из современного местного истеблишмента знаком.
– Мать, не возникай! В современной жизни важны и деньги, и связи.
– Как будто так не было и раньше.
– Ошибка. Раньше деньги надо было прятать. Мужики прятали деньги от жен. Жены от мужей. А все вместе – от партийных контролеров.
– Откуда такая осведомленность?
– Ты позабыла, кем был мой муж Отелло? Я проштудировала все его книги. В интимной жизни он монстр. А в профессии – гений.
Вечер состоялся. В прямом и переносном смысле. Это я поняла уже после. Дома Маша выложила передо мной стопку визиток.
– На досуге изучим и составим план действий. – Откуда у моей дочери столько практицизма?
А вот и Новый год.
Глава пятая
С Новым годом, с новым счастьем! – это мы говорим хором.
Мы – это Федор, Мария и ее начальник Степан Николаевич Прохоров. О нем пару слов. Ему сорок. Вдов. Жена погибла год назад в автокатастрофе. Детей нет. Все ждали чего-то более благоприятного. Дождались. А впрочем, все в руках провиденья. До занятия бизнесом работал в крупной лизинговой фирме. Что такое этот лизинг, мне объяснила дочь. Что же, подумала я про себя, и это в русле времени. Все чем-то торгуют, сдают в аренду.
Степан Николаевич принес два большущих пакета. Так что на нашем столе не осталось ни сантиметра, свободного от яств и напитков. Маленькая Тамара выпила с нами виноградного соку и скоро уснула. Чудо, а не ребенок.
«Хоть бы не устроили во дворе фейерверка», – подумала я, зашторивая окна.
На дворе минус три и небольшой снег. В такую погоду люди обязательно попрутся на улицу. Пьяный народ в массе – вещь весьма неприятная. А с фейерверком у меня ассоциируется тот давний Новый год. С Васей и Надей. С Гошей, у которого большой нос и влажные ладони. С убийством Надькой своего мужа. Отчего он был совсем голый?..
Маша, выдумщица, придумала разные конкурсы и призы. Каскад эмоций вызвал конкурс рисунка. По условиям один из нас, по жребию определенный, начинает рисовать на листе ватмана и, закончив свою часть, прикрывает ее. Дальше продолжает другой. Старая игра, но все зависит от настроения. Настроение же у нас было превосходным. Оценивала этот конкурс сама Маша. Самой лучшей частью коллективного рисунка она признала тот, что рисовал Федор. Она не знала, кто какой участок исполнил. Так что в предвзятости мы обвинить ее не могли.
Отступление девятое.
Не правда ли, как незатейливы развлечения этих людей? Что-то патриархальное видится в них. Отчего же мне тревожно? Или современность так каверзна и неустойчива, что во всем более или менее человеческом, истинном нам чудится подвох, западня?
Что произошло с нашей психикой за эти пятнадцать лет? История имеет массу примеров, когда народ, народы после самых тяжких испытаний оставались полны оптимизма и доброты.
И вот я столкнулся с простыми радостями людей с непростой судьбой, и мне тревожно за них.
Тревожно от того, может быть, что бесстыдство прет, простите за столь вольное слово, из всех щелей. С экранов телевизоров, с газетных и журнальных полос. Аудио и видео. Бывшие секретари обкомов, горкомов проповедуют христианские ценности и тут же демонстрируют роскошество своей жизни. Церковь все более и более роскошествует.
Хватит об этом. Я о людях, с которыми я почти прожил их жизнь. Что-то станется с ними?
Но в эту новогоднюю ночь я расстаюсь с ними.
Когда судьба сведет меня с ними?
Глава шестая
– Госпожа Инина завтра вылетает в Нью-Йорк. Ее пресс-конференция переносится на сегодня, на 16 часов. – Это секретарь обзванивает редакции.
Тамара Вениаминовна теперь галерист в Париже. Она собирательница картин молодых и талантливых художников. Устраивает выставки их работ и поелику возможно содействует им в продаже картин. Это приносит ей доход, достаточный для безбедного существования.
Муж ее Федор Петрович на родине сумел сколотить немалый капитал на компьютером промысле. Не на этих страницах открывать секрет источника его доходов в России. Хакер. Произнесем это слово, и будет достаточно.
Дочь Тамары Вениаминовны Маша вышла замуж за Степана Николаевича и пока живет в Санкт-Петербурге. Это он посоветовал Федору Ивановичу окончить курсы программиста и приспособил его к своему делу. Он организовал фирму по обслуживанию компьютерной техники и удачно вел дела. В числе его клиентов были автомобильные компании Японии и Южной Кореи.
После удачной продажи квартиры на Васильевском острове построили небольшой дом в два этажа в районе Озерков. Маленькая Тамара выросла и пошла в школу. У нее бонна. В шесть лет она уже могла говорить по-английски и читала по-французски.
Ну а Федор Петрович и тут, в Париже, нашел применение своим талантам. Творения же его жены охотно покупали как тут, в Старом Свете, так и за океаном. В Нью-Йорк Тамара как раз и летит по делам коммерческим, для продажи триптиха для нового особняка известного голливудского актера.
– Мадам Тамара, – молодой человек по имени Жан, то есть Иван, был правнуком эмигранта первой волны, – это текст вашего заявления.
– Спасибо, Жан. Я посмотрю и, если будут замечания, позову вас. А пока найдите Федора Ивановича. Мне он нужен будет в три часа.
До сих пор Тамара призывала мужа в таких случаях. Он был как бы ее оберегом. В его присутствии она и говорила свободно, и ее не охватывала дрожь при виде теле– и фотокамер. Все же два микроинсульта давали о себе знать. Но при этом пятидесятилетняя женщина очень хорошо выглядела. Ее фигуре позавидовала бы сорокалетняя. Никто же не должен знать, что каждые четыре часа она должна уединиться и пройти короткий сеанс релаксации. Пожилая албанка обладала особым даром. Несколько пассов руками – и усталость и, не дай Бог, головной боли как не бывало. Софья, так звали женщину, которая, наверное, помнила Энвера Ходжу или, по крайней мере, его приспешников, жила по соседству. Так что в любой момент могла прийти на помощь.
