— Я рассчитываю на это, — махнул рукой тёмный эльф и, как только дверь за полукровкой закрылась, с тихим вздохом откинулся на спинку высокого кресла, который больше был похож на стул, обтянутый замшей. — Как же меня достали эти некроманты… сил моих больше нет!
Зря сказал. Я с откровенной улыбкой наблюдал, как очередная молния попала в ножки этого самого стула, и магистр, не успев отреагировать, оказался на полу, предварительно приложившись подбородком о край тяжёлого дубового стола.
— Твою… — раздалось нелицеприятное высказывание с пола, но до конца озвучено оно не было, так как в полированную столешницу врезалась ещё одна молния, но на этот раз уже стихии смерти. Ректор взвыл, не покидая своего убежища. — Ну что на этот раз-то не так?!
— Ответ предельно прост, — хмыкнул я, спокойно усаживаясь на стул, стоящий по другую сторону стола.
Откинувшись на спинку, я иронично вскинул брови и пальцем указал архимагу, который с большой осторожностью высунулся из-за края стола, на потолок. На нём изумрудно-зелёными рунами расцвела размашистая надпись:
«Здесь была некромантка».
— Ну да, как я мог забыть, — ворчливо отозвался тёмный эльф, поднимаясь на ноги и потирая красное пятно на подбородке. — Можно подумать, что эта наглая эльфийка даст мне об этом… Всё, всё, я молчу!
Последний возглас некроманта был больше похож на панический вопль, услышав который я едва удержался от смеха. Чёрная молния, остановившаяся в нескольких сантиметрах от носа Малаксара, покачалась из стороны в сторону, заставив свести его глаза у переносицы. Затем, неспешно облетев магистра, словно раздумывая, медленно вернулась обратно в портрет. Изображённая на нём девушка подмигнула мне и вновь неподвижно замерла.
Дроу вздохнул с облегчением и устало опустился на стул… забыв, что там его уже нет.
Нецензурные вопли, правда в этот раз уже относящиеся к очередной трухлявой мебели, доконали меня, и я расхохотался. Иногда приятно до дрожи видеть, что ничего вокруг не меняется.
— Ари, — жалобно произнёс достопочтенный ректор, выбираясь из-под стола и потирая отбитое место, — я тебя умоляю, ну, поговори ты с ней! Пусть снимет заклинания, иначе я скоро или калекой останусь, или с ума сойду! А новый кабинет директор мне не даёт…
Последние слова были похожи на жалобные стенания обиженного загробной жизнью привидения. Это рассмешило меня ещё больше, но столь явно проявлять эмоции я не стал, ограничившись лишь лёгкой улыбкой.
— Зачем? Архимаг де Арк, вы же сами говорили, что это ваша лучшая работа.
— Но не в таком же виде! — взвыл тёмный эльф.
Я усмехнулся, переходя на истинное зрение. Вид действительно был великолепен…
Искусное плетение из всех стихий обвивало не только портрет, но и стены комнаты, охватывая и потолок с надписью. Оно завораживало, переливаясь всеми цветами, нити магии мягко перетекали, оставаясь в прежнем положении… И я не понаслышке знал, что разорвать его, как и снять заклинание, просто невозможно. Увы и ах, но плетение, заставляющее частично оживать портрет, извлекая из него самые разнообразные, не смертельные, но неприятные заклинания, попадающие во всякого, кто не умел держать язык за зубами, оказалось снять не под силу даже всем архимагам гильдии. В том числе и Сеш'ъяру.
Впрочем, директор не сильно печалился по этому поводу. Лишь загадочно улыбался, когда к нему в очередной раз с гневными воплями и слёзными просьбами врывался тёмный эльф и умолял «убрать эту пакость» из его святая святых. Или же выделить ему новый кабинет — снять картину со стены не представлялось возможным.
Золотой дракон делать и то и другое отказался наотрез. И уже много лет Малаксар де Арк вынужден терпеть издевательства собственноручно написанного им портрета. Студенты же, наоборот, едва ли его не боготворили — картина весьма успешно защищала их от праведного гнева и крепкого словца ректора Академии некромантии, заставляя его смягчать некоторые наказания. И в то же время не давала наглеть особо умным некромантам.
— Хотя портрет действительно лучший, — тяжело вздохнул дроу, вытащив из угла кабинета новый стул, на вид ещё хуже прежнего. У меня появилось весьма серьёзное подозрение, что другие его предшественники пали под магией легендарного портрета Академии. — И чем ей именно он так не угодил?
— Не нужно его было вывешивать в таверне Эллидара в чёрной траурной рамке, — напомнил я эльфу его же прегрешение. — Некоторые представительницы женского пола весьма обидчивы, если их объявляют погибшими раньше времени.
— Да знаю я, — устало отозвался архимаг, устроившись на стуле и потирая виски. — Ладно, это был риторический вопрос. Зачем пожаловал? Что-то случилось?
— Мне нужны экзаменационные вопросы по теории магии. — Я машинально потёр переносицу, вспоминая, что мне ещё было нужно от архимага. — Кроме этого, вопросы по истории развития Аранеллы и… Хотя нет. Мне нужны все вопросы ко всем экзаменам первого, второго и третьего курсов.
Я почти с удовольствием наблюдал, как вытягивается от удивления лицо тёмного эльфа, а раскосые тёмно-зелёные глаза заметно округляются. Подобного он от меня не ожидал.
— Ариатар, это запрещено, — с трудом пришёл в себя архимаг и нервно взмахнул руками. — При всём уважении к твоей семье я всё же не могу дать тебе экзаменационные задания заранее! Тем более зачем они тебе за первый курс?
— Они не нужны мне и за пятый, — пожал я плечами, уже ожидая, что дроу в скором времени заикаться от удивления начнёт, — как и за шестой, седьмой… Они не для меня.
— Но Рику тогда они зачем? — с трудом пришёл в себя некромант и нахмурился, машинально начиная перебирать свитки пергамента, лежащие на столе. — Ари, я ничего не понимаю. Не желаешь объяснить?
— А разве я могу желать что-либо исключительно лишь для столь узкого круга лиц? — медленно провёл я пальцами по узкому подлокотнику, уже понимая, что Сеш'ъяр не удосужился предупредить своего заместителя. Но всё же добавил, мельком посмотрев на архимага: — Они для Саминэ.
Реакция его оказалась неожиданной.
— Ах да, — спохватился архимаг и принялся торопливо выдвигать один за другим ящики стола, чем немало меня удивил. Похоже, в директоре на сей раз я ошибся. — Немая девушка с потерей памяти? Её определили на второй курс, кажется? Решил подстраховаться и обучить её немногим больше, чем просил глава?
— Возможно, — наклонил я голову из стороны в сторону, разминая затёкшие мышцы шеи. Спину, к сожалению, постигла та же участь. Малаксару всё же стоило бы сменить предметы интерьера, хотя бы неудобные стулья и местами подпалённый письменный стол. — Так что? Я получу их?
— Конечно, — уже добродушно откликнулся архимаг, вываливая на стол гору свитков. Оценив их количество, я провёл рукой над ними, с помощью Тьмы отправляя прямиком в комнату, а дроу, тем временем отыскав что-то в недрах чёрной хламиды, в которую был одет, протянул мне тонкую пластину из белого золота со старинной руной посередине: — Держи. Это неограниченный допуск в библиотеку. Отдашь девушке. Если понадобятся какие-либо книги, пусть покажет его, и Сурин сразу отстанет.
— Вы нашли средство, как угомонить ходячий ужас Академии? — не удержался я от насмешки, но заколдованную вещицу всё-таки забрал. Саминэ она действительно может пригодиться.
— Мы на это надеемся, — скорбно вздохнул некромант и поднялся со своего места. — Что-то ещё? Если нет, то тебе пора идти.
— Дела? — Я встал следом. Всё равно всё, что мне было от него нужно, я уже получил.
— Пойду выпрашивать у директора финансирование на новую мебель, — ссутулился Малаксар и, оглянувшись на портрет, украдкой пригрозил ему кулаком. — Пятый раз за месяц! Вот… эльфийка!
И исчез, указав мне на дверь.
Уже не сдерживаясь, я расхохотался в голос. Всё же удивительно, как может довести хрупкая на вид эльфийка одного из сильнейших архимагов Академии некромантии. И что может вытворять оставленный ею на прощание «подарок».
Остановившись возле дверей, я оглянулся напоследок. С большого портрета в тяжёлой золотой раме на меня смотрели грустные выразительные зелёные глаза с золотистыми вкраплениями на радужке. Светлую кожу лица человеческой девушки, изображённой на портрете, оттеняли тяжёлые локоны длинных волос цвета воронова крыла, ложившиеся на плечи. Скульптурные, красивые и утончённые черты лица, прямой носик, изящные кисти рук. Она была красива. Стройную фигуру подчёркивал длинный плащ из тонкой кожи, без рукавов и с широким поясом, на ногах были высокие сапоги на шнуровке. Девушка, одетая в традиционное красно-чёрное облачение ранхаров-магов элитного отряда князя Эренриха, сидела на подоконнике, упираясь спиной в холодное стекло, за которым бушевала метель.
Картина была необычна в своём исполнении, но ещё необычнее была та самая девушка. Хеллиана Валанди, победительница последнего турнира некромантов. Младшая княжна Эренрих, которая стала потом известна совершенно под другим именем. Селениэль тер Алин, принцесса лунных эльфов. Чёрная Роза Сайтаншесса… Моя мать.
