— Саминэ, я знаю, что совершил ошибку, и, похоже, непростительную на этот раз. Я понимаю, что простить меня ты не сможешь, но… просто постарайся понять. Милика — одна из тех немногих, кому я доверяю. Действительно доверяю, Саминэ. Я давно её знаю, более того, я спас ей жизнь, как и тебе. И чтобы её разозлить настолько, у тебя должна была быть веская причина. Пойми, я не мог поступить иначе. Я верю на слово лишь тому, кому могу доверять.
Я дёрнулась, как от пощёчины. Я оказалась права: он мне не доверял. Всё это время Ариатар мне просто не доверял.
— Не нужно. — В этот же миг его руки крепко сжались на моей талии, теперь не причиняя боли, но уже не давая уйти. — Я всё прекрасно понимаю, Саминэ. Я отвык доверять людям. И я прошу прощения за это. Мне следовало бы гораздо внимательнее присмотреться к тебе, чтобы не допустить подобного. Пожалуй, слухи о моём характере были правдивы, как никакие другие.
Я уже почти не слушала того, что он говорил. Кажется, я и так знала всё это. Знала и прекрасно понимала. Я ведь была именно такой, в тот день и последующие, когда Ариатар принёс меня в Академию. Я знала, что такое недоверие и к чему оно может привести. Пожалуй, именно эрхану я не доверяла больше всего, и это чувство полностью себя оправдывало. Даже сейчас всё произошедшее — прямое тому доказательство.
Но только почему… почему я больше не могу на него злиться?
Не соображая, что делаю, я всё же прикоснулась к его крылу. Удивительно мягкое, пушистое и такое приятное. Как столь холодный демон может быть обладателем столь прекрасного чуда? Я не могла понять этого. Но теперь, кажется, понимала самого Ариатара, как никто другой.
Ещё раз проведя пальцами по мягкому оперению, я всё же решилась посмотреть демону в глаза. И хотя он был напряжён, как никогда раньше, кроваво-красный узор уже почти полностью исчез из его глаз. На смену же ему пришло сияние, тот нереальный отблеск, которым обладали лишь холодные драгоценные камни. Глаза эрхана сверкали мистическим, невероятно ярким цветом сапфира…
И мой первый, кажется, поцелуй произошёл сам собой. Почему это случилось именно так — не знаю. Но всё это было настолько правильным, естественным, нужным, наверное, что, когда губы эрхана накрыли мои, я не смогла сопротивляться. Да и не хотела.
Я не уверена, кто из нас отстранился первым. Всё, что я смогла сделать на тот момент — это торопливо скрыть пылающие щёки, наклонившись и спрятав лицо у него на груди. Мне было неловко.
Разговор о недоверии явно зашёл не в то русло. Но только почему всё это выглядело так, как и должно было произойти?
Слава богам, но Ариатар ничего не сказал, лишь только крепче обнял меня. Мне было стыдно за своё поведение. Но мерное, хоть и чуть учащённое биение сердца эрхана под моей щекой действовало лучше всяких слов и действий. Но всё же не настолько, чтобы я смогла взять себя в руки и снова посмотреть ему в глаза.
В какой-то момент я почувствовала его пальцы в своих волосах и, едва заметно вздрогнув, постаралась ниже наклонить голову. Я ждала, что демон сейчас заговорит и скажет что-то далеко не очень приятное, но этого не последовало. Рука Ариатара лишь продолжила неспешно перебирать пушистые пряди моих волос.
И уже совсем скоро я с удивлением поняла, что полностью расслабилась в его руках. Сознание подстёгивала мысль, что так долго продолжаться не может, но душа просила совершенно другого. Остаться вот так, здесь, навечно…
Но рано или поздно всё должно будет закончиться.
Я отстранилась первой, с большим трудом разлепляя тяжёлые веки. Почему-то именно теперь мне очень захотелось спать. Не знаю, что послужило тому причиной, но глаза слипались сами собой, вторя телу, которое совершенно отказывалось двигаться. Кажется, я даже широко зевнула.
— Это последствия воздействия Тьмы. — Голос демона раздался откуда-то издалека. — Теперь какое-то время ты не сможешь пользоваться магией. Слабость в теле пройдёт к утру.
Пройдёт? Да, наверное.
Я с большим трудом встала. Тёмная гладь черепицы мгновенно качнулась под ногами, а яркое летнее небо, кажется, поменялось местами с крышей Академии, и я поняла, что падаю. Но сделать это помешали сильные руки, подхватившие меня до того, как я потеряла сознание.
— Держись, Саминэ. — Последнее, что я услышала, был тихий шёпот Ариатара. — Теперь всё будет хорошо. Я тебе верю…
Оглядываясь потом назад, я множество раз силилась разгадать, что же тогда вело демона. И сколько бы я раз ни пыталась понять это, но так и не смогла. Со временем воспоминания стали тускнеть и постепенно исчезать из памяти, но одно осталось навечно: слишком яркое чувство, возникшее, когда его губы коснулись моих. Наверное, если бы не оно, я всё воспринимала бы как нереальный, волшебный сон. Но оно отпечаталось в памяти навсегда, и поделать с этим я ничего не смогла, как бы ни старалась.
Я ведь прекрасно осознавала, что всё, что тогда случилось на крыше, произошло под влиянием момента. Я не питала никаких иллюзий, да их и не могло быть. Мы были слишком разные даже для того, чтобы можно было хотя бы допустить подобную мысль. Кто он, а кто я? Я никогда об этом не забывала. В сказки о высокородных, которые попали в плен любви к простым девушкам, я никогда не верила. Да и не могла я утверждать, что люблю Ариатара.
Со временем, как и Рик, он стал мне старшим братом, которого у меня никогда не было. Конечно, я не могу с точностью говорить об этом, просто я так чувствовала. А может, и твёрдо знала это, хотя память, как и речь, ко мне не вернулась. Но я знала, что время рано или поздно всё расставит по своим местам.
А тот день на крыше… Что ж, пожалуй, он стал одним из поворотных моментов в моей судьбе, как и тот, что привёл меня в город Мельхиор, в Академию некромантии. Благодаря Милике, с которой я совсем скоро восстановила занятия, я получила то, на что не могла рассчитывать в самых смелых своих мечтах. Я заслужила доверие кронпринца эрханов.
А все остальные романтические чувства и надежды, которые могли бы возникнуть у любой другой оказавшейся на моём месте, я смело оставила ещё в то утро, когда очнулась в комнате, которую уже стала называть своей. Я не его пара, и оба мы знали, что поцелуй на крыше произошёл случайно.
К этой теме мы больше никогда не возвращались.
