— Я тебя задерживаю? — наконец спрашивает Ольга, берет принесенную Джамалой кружку чая, подносит к губам.
— Да не, ты не подумай, я не об этом совсем, — виновато отвечает Джамала, — мне все равно Талгата ждать, а потом поедем, — она садится в посетительское кресло. — Просто у тебя вид измученный и в офисе уже пусто. Остались только мы с тобой да охрана.
Слушая Джамалу, Ольга маленькими глоточками пьет чай — он действительно хорош и словно постепенно наполняет тело жизнью.
— Талгат машину купил? — интересуется Ольга. Джамала улыбается, отмахивается.
— Это целая история, Талгат и машина. Господи, этот мужчина такой основательный, что я удивляюсь, как еще пыль решается пристать к его подошвам.
Ольга тихо смеется. Болтовня Джамалы оказалась лучше любой медитации. Она дала расслабление, успокоила, а затем помогла собраться с мыслями.
— Мы сейчас у него живем. В той квартире, где раньше ты, а мою уступили его маме, пока она здесь.
— Очень удобно, — соглашается Ольга. Память подсовывает кафе, Дашу, и Кампински не сдерживается: — А моя маман сегодня в лучшем виде представила Рите мою истинную фамилию. Какой она была бы, если б Золотаревский Дон Жуан оказался порядочным чуваком, а не трусливой падлой.
— Да ты что? — Джамала тревожно глядит на подругу. — Но зачем?
— Не знаю, — пожимает плечами Ольга. — На мою долю мамочка припасла иные мерзкие откровения, а затем вишенкой на торте вплыла Алька, моя бывшая, и судя по Ритиным глазам, она каким-то чудом в курсе. В общем полный набор всех неприятностей сразу, поэтому я их представила друг другу официально и сбежала сюда, — она кивнула на бумаги, — я действительно очень устала. Я просто запуталась уже.
Джамала неуверенно улыбнулась, в глазах ее промелькнула лукавая искра.
— И что Рита? — голос ее стал женский-женский.
— Не знаю, — хмыкнула Ольга, окончательно приходя в себя. — Мне пока никто не звонил, не писал. Альбина согласилась представлять ее дело в суде, а она перфекционистка не хуже твоего Талгата — если вцепится во что-то, то пока до идеала не доведет — не отпустит.
Джамала тепло улыбается, приговаривает — хорошо.
— Ну, а ты-то как? — интересуется Ольга. — А то у нас даже времени не было поговорить. Выглядишь замечательно.
— Я и чувствую себя так же, — отвечает подруга. — Мне сестра обзавидовалась. Она ужасно мучилась со всеми троими своими детьми, а у меня сразу двое и ничего.
— Лихо вы, однако, — моргает Ольга. — Двойняшки?
Джамала тихо кивает, Ольга расплывается в нежнейшей улыбке.
— Мальчик и девочка, — добавляет Джамала. — Руденко говорит, что они будут похожи, как два клона.
— Не знаю, как Талгата, а меня ты заинтриговала. Мы ж с тобой за одной партой сидели, по заборам шастали, а теперь… — Ольга разводит руками. — Ты такая… не найду подходящего слова даже. Важная? Ценная?
— Глупости, — смеется Джамала. Но ей явно очень приятно. — Я осталась прежней. Правда, внешне скоро меня будет много.
— Пока не видно.
— Пока и не должно быть, — она оглядывает себя, будто хочет убедиться.
— А когда они родятся? — спрашивает Ольга. Её вдруг осеняет, что это не через десять лет должно случиться и даже не через два.
— В начале весны, в марте, — отвечает Джамала. — Но заранее вещи покупать нельзя, ты же знаешь? Суеверие, но… — она пожимает плечиками.
— Хорошо, — улыбается Ольга, — намек понят, подарками я вас позже завалю. На свадьбу-то подарок можно?
— Конечно, — голос Джамалы солнечно спокоен. — Мы с Талгатом решили не делать большого торжества. Просто вечер в кафе.
Ольга подозрительно прищуривается.
— Вы или он?
Джамала качает головой.
— Я вообще ничего не хочу. Я бы тебя, маму, родных на чай пригласила бы и хватит. Я очень счастлива сейчас. Боюсь сглазить.
— Как мама Талгата? Вы нашли общий язык?
Джамала вновь улыбается.
— Она потрясающая женщина. Теперь я точно знаю, кто в их доме был мужчиной.
— Ты о чем-то хотела с ней поговорить? — вспоминает Ольга.
— Да, — соглашается Джамала, — она меня успокоила. Это касается близнецов. Пока не хочу говорить.
— Суеверие, — Оля улыбается. — А где же вы жить все вчетвером потом будете?
— Думаем над этим. Время еще есть.
Ольга кивает. Разговор, захлестнувший было прибоем, медленно уходит теперь с отливом, обнажая рифы проблем и неприятностей, которые скрыл лишь на время.
— Я рада за тебя, — искренне произносит Ольга.
— А знаешь, — неожиданно перебивает Джамала, — я недавно думала, мне кажется, что с того дня в феврале, когда ты приехала сюда спустя столько лет, мы внепланово прожили целую жизнь. Никто из нас, я не о тебе — о Мишке, себе, Талгате, Рите — никто из нас не собирался менять свою жизнь, хотя только об этом и помышлял. Мы терпели каждый свой день, не жили, а… прожигали его всеми этими «положено и так надо», пока не появилась ты. Ты просто изменила всё и всех. Каждый получил свой шанс на перевоплощение.
— Замечательно. А мой шанс где? Где мои бонусы по KPI, а?
Дружескую посиделку вскоре разбавили, а потом и вовсе разрушили своим возвращением Исин с Алешиным. С ними стало как-то нетерпеливо и бестолково. В итоге Ольга укатила раньше всех. По дороге она размышляла, позвонить ли Рите, но так и не придя к согласию с самой собой, доехала до гостиницы, храня полное молчание в эфире, оставила машину на охраняемой автостоянке и поднялась в номер.
Почти сразу к ней постучали. Чувствуя раздражение, грозящее мгновенно обернуться лютой злостью, Ольга резко открыла дверь и сначала удивленно уставилась на визитера, а потом закатила глаза, выражая скуку смертную.
— Тебе-то чего надо? — точно зная ответ, все-таки задала вопрос.
— Моя где? — заглядывая Ольге за спину и тоже отлично зная, что она в номере сейчас одна, осведомился муж Альбины.
Христенко — здоровый мужик пятидесяти лет с армейской выправкой, громким голосом, гопскими манерами и бутылкой водки в руках. Одет он, кстати, был в серую футболку, штаны типа «милитари» и шлепанцы.
— Иди к черту, — Ольга закрыла дверь перед носом Христенко.
— Где она? — раздалось из-за двери.
— Ты телефон потерял? — облокотившись о дверь спиной, ответила Ольга.
— Она не отвечает, — в голосе Христенко слышится детская обида на маму, спрятавшую конфеты к рождеству.
— С клиенткой она. Я их в кафе оставила.
— В кафе?
— Ну офиса ни у меня, ни у нее здесь нет, — Ольга закрыла глаза, мечтая о душе. Христенко сопел под дверью.
— А что за клиентка-то? Такая же, как ты?
Ольга промолчала. Перед ней простиралась пустая гостиничная комната и перспектива просидеть в ней без сна целую ночь.
— Да я ничего на самом деле против тебя не имею, — Христенко топтался у двери. — Просто, это же твоя идея.
— Моя.
— Ну вот.
Оба замолчали. Ольга о том, что она совершенно ничего сейчас не хочет ему объяснять, а Христенко… кто его знает?
Он тихонько постучал в дверь.
— Ольга, как тебя по отчеству, на меня уже соседи оглядываются и в ментовку сейчас звонить начнут, — зашептал он так, чтобы она могла слышать из-за двери.
— Ты боишься местных ментов? — хмыкает Кампински.
— Я за ментов местных боюсь, — в тон ей отвечает он. — А у тебя я тихонько посижу. Я один просто в этих гостиницах не могу.
Подумав, Ольга открыла дверь.
— Будешь шуметь, я уйду, — предупреждает она.
