За столом возле кровати сидел Тимофей Дуплов. Как только Василий пришёл в себя, сразу же связался с начальником тайного приказа, потребовал зайти и лично доложить, что произошло за последние дни. И худшие опасения подтвердились.
— Востряковы пригласили нас в гости, — сказал Дуплов. — Ростислав предложил Артёму Вострякову службу в нашей дружине и Веронику — в жёны.
— Вот же олух, — с тихой злобой в голосе пробормотал Василий Степанович сквозь дыхательную маску. — О чём думает? Голова на плечах есть? Хочет пацана в наш дом пустить? От него наоборот избавляться надо. Идиоты!
— Боюсь, сейчас невозможно от него избавиться, — произнёс Тимофей. — Я бы советовал повременить с его устранением. Хорошо бы действовать более скрытно.
— Вот и подумай на досуге на эту тему. Эх, жаль Володьки больше нет, он бы придумал какую-нибудь пакость. Видишь, Тимоша, что Артём этот натворил? — Василий Степанович с трудом повернул голову, чтобы посмотреть на начальника тайного приказа. — Племянника моего сжил со свету и ещё двоих родственников. Уже сейчас от него — одни беды. А что потом будет?
— Ростислав считает, что парень должен служить нам, — сказал Тимофей.
— Я тоже хочу, чтобы он служил нам. Но он не наш, пойми. Он чужой человек и никогда не станет нашим, он всегда будет предан Востряковым. И что это Ростислав так бодро от моего имени начал вещать? Уж не похоронил ли он меня заранее?
— И мыслей не было, Василий Степанович. Так ведь Ростислав — ваш старший наследник. Ему полагается.
— А ты случаем не на его стороне будешь? — Василий прищурился.
— Вы же знаете, Василий Степанович, сторона моя одна — я служу роду.
— Молодей, молодец… — пробормотал Василий. — Думай, что делать нам теперь. Артёма надо убрать.
— Я займусь, — пообещал Дуплов.
Вскоре он ушёл, и Василий Степанович остался один.
Он вспомнил своего младшего брата и то, как избавился от него, когда тот отказался продать личную долю в авиакомпании — первое убийство, которое свершил Василий не на войне. Став великим князем, он пожелал перевести данное предприятие полностью под управление рода, выкупив долю отца, поделённую между наследниками. Остальные согласились, и только брат Андрей отказался. Более того, он не хотел работать на семью. Он намеревался уехать в Турцию и жить собственной жизнью, получая при этом дивиденды родовых акций. Пришлось от него избавиться. В тот раз проблему удалось решить быстро: Василий зарезал Андрея во время встречи в поместье с глазу на глаз. По официально версии смерть произошла от сердечного приступа, после чего поползли слухи, будто великий князь брата отравил. Вот только проблема в том, что с помощью яда сильного энергетика убить почти невозможно. Сильного энергетика вообще трудно убить даже специальными боеприпасами. И если такой рождается, он становится занозой в заднице почти для всех, кроме него самого.
Но теперь появилась и ещё одна проблема — Ростислав, старший сын. Слишком скоро тот свою линию начал гнуть. Значит, недоброе что-то затевает. Заговоры… Одни заговоры вокруг! «Ну ничего, — подумал Василий. — Вы у меня ещё попляшете. Я вас всех к ногтю прижму».
* * *
— Чувствую себя инвалидом каким-то, — Ира посмотрела на меня и улыбнулась. Я вёз её на кресле-каталке по коридору. Кажется, её хандра прошла, и меня это радовало.
— Тебе нельзя много двигаться, — ответил я. — Кажется, идти гулять — плохая идея.
— Хорошая! Я устала уже валяться в кровати. А на улице — солнечно. Хоть кто-то обо мне вспомнил. А то лежу тут, как брошенная кукла.
— Да ладно! Я постоянно захожу. И врачи — тоже.
Мы вышли на крыльцо, я скатил кресло по пандусу. На скамейке перед домом сидел Федя — один из домашних слуг, которых я знал с детства. Я кивнул ему. Федя кивнул в ответ и отправился в сторону особняка.
— Куда прикажете везти? — спросил я. — В сад или на набережную?
— Э… даже не знаю. На набережную спускаться трудно. Давай в сад, на террасу.
— Не вопрос.
Я повёз Иру в сад за гостевым домом. Здесь цвели разноцветные клумбы, между ними роли одиночные кустарники с острыми верхушками, а по периметру — деревья. Со стороны реки имелась длинная мощёная терраса, огороженная мраморной балюстрадой, с беседками в античном стиле и скульптурами. Сегодня немного потеплело, но всё же погода стояла нежаркая. На плечи Иры была накинута лёгкая курочка, а я был в пиджаке и джинсах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я ещё кое-что нашла, — рассказывала Ира по дороге. — Учёные опасаются, что существа могут выйти за пределы серой зоны. Говорят, что приближаться к ним смертельно опасно. И никто не знает, как их уничтожать. Материя, из которой они состоят, не изучена.
— Я тоже читал. А ты, смотрю, конкретно подсела на это дело, — заметил я. — Учёбой-то занимаешься?
— Конечно. Просто это же очень интересно. Не понимаю, почему от людей всё скрывают? Кстати, в институтские базы у меня не получилось пролезть. Там один отдел есть, он так защищён, что я всю голову сломала, но ничего не поняла. Отстой полный, в общем. Думаю, этот отдел как раз и занимается изучением серых зон.
— А ты не нашла, кто отделом им заведует? Я всё-таки хочу поболтать со знающими людьми.
— Может, не надо? — Ира обернулась ко мне.
— Не вертись, — сказал я. — Нельзя тебе пока резких движений делать. Нет другого выхода. Рыться в теневой сети большого смысла нет. Те, кто там пишет, сами ничего не знают. Есть только один способ получить актуальную и достоверную информацию — обратиться к специалистам. Я видел существ. Может, быть это заинтересует учёных.
— Видел?! — Ира опять повернулась ко мне.
Да. У меня было видение. Из него-то я и узнал про существ. А теперь я должен узнать, почему у меня возникают такие видения. Может, они что-то значат? Не думаю, что мне грозит опасность. Пусть мы — малый княжеский род, но всё-таки не абы кто. Без веского основания на меня не наедут. И может, хватит о делах? Давай сегодня о чём-нибудь другом поговорим.
— Ну хорошо. Давай о другом.
Я подкатил кресло к балюстраде. Отсюда открывался отличный вид на озеро, прибрежную полосу и пристань с яхтой и катерами.
— Помнишь, как мы в детстве катались на катере? — спросил я. — Эх, давно это было.
— Да уж, давно, — Ира мечтательно посмотрела вдаль, где небо подёрнулось сизой поволокой, — нас тогда дядя Миша катал с остальными детьми. Тогда же ещё дед Востряковых… в смысле, твой дед жив был.
— Ага. Все господа, наоборот, летом разъезжались по своим курортам, а мы тут развлекались. Хорошее время было.
— Да, хорошее, — Ира улыбнулась, вспоминая наше времяпрепровождение в усадьбе.
— Хочешь тоже съездить на море?
— Наверное. Как-то не задумывалась об этом.
— Съездим. Как только разделаюсь с делами.
— Меня тоже возьмёшь?
— А как же? Тебя в первую очередь.
— Было бы интересно, — Ира попыталась встать с кресла, я помог ей. Она подошла к балюстраде. — Но здесь тоже красиво.
Я облокотился на широкий мраморный поручень:
— А на яхте же мы не катали, да? Надо как-нибудь исправить упущение.
На небе клубилась серая вата облаков. Временами солнце пробивалось сквозь них и бликами отражалось в озёрной глади, что будоражилась от тревожных порывов ветра, которые шумел в листьях деревьев и задувал под пиджак, заставляя ёжиться от холода.
— Извини за тот раз, — вдруг сказала Ира.
— А? — я обернулся. — Ты про что?
— Ну… когда ты меня привёз домой и я… ну помнишь же?
— А, ты про это. Да не бери в голову.
— Просто это, наверное, было странно. Мне так неудобно на самом деле…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я же говорю, не бери в голову. Всё в порядке. Мы же не брат с сестрой. Жаль только одно: что я раньше этого не знал.
— Правда? — она посмотрела на меня и по привычке заправила за ухо выбившуюся на лицо прядь своих зелёных волос. — Мне тоже жаль.
Я с трудом понимал, что чувствую к Ире. С одной стороны, не было страсти, которую я обычно испытывал к девушкам, а с другой — мне нравилась она, как человек, и нравилось, что с ней не надо притворяться и пытаться казаться лучше, чем ты есть на самом деле, а потому рядом с Ирой было комфортно и как-то уютно. Я ощущался стремление позаботиться о ней и защитить и сожалел, что не смог это сделать. «Но теперь всё будет иначе, — думал я, — теперь никто не причинит тебе вреда».
