канцелярию в обеденный перерыв, – сказала она наконец. – Офицер и джентльмен. Немного, если честно, похожий на Ричарда Гира с азиатскими глазами. Он попросил какой-то бланк, но было понятно, что это только повод. Не помню, о чем мы говорили, помню только, что на протяжении всего диалога у меня было очень сильное ощущение, что в конце он попросит мой номер телефона. Этого не случилось. Тогда я подождала несколько дней, достала его номер телефона, позвонила и предложила вместе пойти на «Охотников за привидениями».
– Секунду, мама, ты ведь тоже сама начала отношения с папой, так ведь? – спросила меня Ори.
– Да, – подтвердила я. – Папа был немного стеснительным. Может, это связано…
– Со средой, в которой он рос, – сказали мы с Пуа хором.
И улыбнулись друг другу. На мгновение от моих уст к ее устам протянулась воображаемая линия и соединила нас: двух женщин, которые были с одним мужчиной.
– Вскоре мы стали жить вместе в маленькой квартирке, выгороженной для нас в доме моих родителей, – продолжала Пуа. – Имейте в виду, что всего за два года до того он отошел от религии и полностью порвал связи с семьей и общиной, поэтому я думаю, что… Он искал семью не меньше, чем подругу, и действительно стал у нас домочадцем. Моя мама души в нем не чаяла. Когда мы расстались, она переживала это тяжелее, чем я.
– Почему вы расстались? – спросила Ори. А меня так и подмывало ответить вместе с Пуа, ведь ответ я могла угадать без труда.
– Мы остались друзьями. Мне было двадцать один, – ответила Пуа. – Мне было интересно попробовать с кем-нибудь еще.
Я ожидала, что Ори спросит: «И что из этого получилось?»
Но она наклонилась немного вперед и спросила:
– Полиция среди прочего отрабатывала версию, что папа покончил с собой. Возможно, утопился. По-вашему, это на него похоже?
– Мне нужна сигарета, – сказала Пуа Охайон.
Я протянула руку к сумке и достала свою пачку – после исчезновения Офера я снова стала курить, потому что уже некому было делать мне замечания: мол, это вредно, – но тут она вдруг передумала.
– Нет, спасибо. Сейчас я бы с огромным удовольствием покурила, но я бросила. Месяц назад. Моя подруга не переносит запаха.
– Успеха в этом, – ответила я и положила пачку обратно в сумку.
Пуа Охайон снова взяла соломинку в рот и снова долго пила. А потом сказала:
– Нет. Если честно, Офер и самоубийство для меня несовместимы. Когда я прочла в газете, что полиция предполагает самоубийство, я подумала, что они, видимо, пытаются закрыть дело. Офер, каким я его знала, не был способен на такой эгоистический поступок.
Ори энергично закивала, как человек, мысли которого угадали в точности.
– С другой стороны, – добавила Пуа, – люди меняются.
– Скажите, – спросила Ори, – в разговорах с вами он иногда рассказывал о вещах, которые… его тяготили?
Пуа перевела взгляд на волны и ответила, будто обращаясь к ним:
– Вот я как раз пытаюсь вспомнить, сказал ли он что-нибудь такое во время нашего последнего разговора.
– Не только последнего, – перебила Ори. – Вообще.
– Мне кажется, – Пуа снова посмотрела на нас, – что были две вещи… которые вновь и вновь всплывали в наших разговорах. Одна из них – это перемена, на которую он решился, когда ушел из маркетинга и основал «Хороший выход». Он много чего боялся. Если честно, я даже над ним смеялась. Говорила ему: ты в восемнадцать лет ушел из семьи не обернувшись. В двадцать пять ушел от своей американской жены не моргнув глазом. С каких это пор ты боишься перемен? «Ты не понимаешь, – сказал он мне, – тогда у меня не было детей. Когда становишься папой, то готов на уступки, на которые… раньше никогда бы не согласился. И теперь вообще, вообще не торопишься рисковать».
– Но чего… чего именно он боялся? – спросила Ори.
– Он не был уверен, что ему будет хватать денег. Ему было важно, – обратилась она ко мне, – что вы поддерживали его всю дорогу. Он все время повторял, что ничто вас к этому не обязывало.
– Вау.
– Я так поняла, что вы еще помогали ему со счетами, со всей бухгалтерией.
– Да.
– А в чем заключалась вторая проблема? – вклинилась Ори. – Вы сказали, что его беспокоили две вещи.
– Дети, – ответила Пуа. – То есть вы. Вы и ваш брат. Матан, правильно? Я думаю, что особенно он беспокоился за него. Как он справится с реальной жизнью. Вот теперь я вспоминаю, что во время последнего нашего разговора, когда речь зашла о том, что вам скоро в армию, он сказал, что за вас-то он совершенно спокоен, а вот день, когда в армию пойдет Матан, его сильно пугает. И что вообще в последнее время он спрятался в раковину – Офер так это назвал: спрятался в раковину. Что до него не достучаться.
– Да, – сказала я.
– Как он на самом деле? – спросила Пуа. – Как он переносит все, что… происходит?
Мы с Ори быстро обменялись взглядами. Очень быстро. Не дольше десятой доли секунды. Но ей этого хватило, чтобы понять: я не хочу в это вдаваться. Не хочу, чтобы на меня смотрела еще одна пара осуждающих глаз. Я и так достаточно себя мучаю.
– В целом нормально, с учетом обстоятельств, – сказала Ори и поспешила сменить тему: – Скажите, папа делился с вами чем-нибудь еще, что может быть важно для пазла, который мы пытаемся собрать?
Несколько секунд Пуа думала, наматывая локон на палец – раздражающе медленно, и наконец сказала:
– Извините, это все. Мне кажется, вы знаете лучше меня, через что за последние годы прошел Офер.
– Мы можем только догадываться, – уточнила я, – мы не знаем наверняка.
Пуа понимающе, но немного нетерпеливо покивала, как кивают сиделки, посматривая на часы на стене и сознавая, что все, их смена закончилась.
Ори попросила официанта принести счет.
Я встала, чтобы пойти в туалет – больше из желания выключить себя из этого разговора, чем из настоящей потребности. По дороге, у кассы, стоял огромный аквариум с цветными рыбками. Вдруг сама идея аквариума показалась мне жестокой. Взять животное, привычное к открытому морю, и посадить его в тюрьму? Зачем? Мне захотелось разбить стекло. Чтобы вся вода вылилась наружу.
Когда я вернулась, Пуа Охайон перечитывала рассказ.
– Ничего, если я оставлю его у себя? – спросила она, дочитав.
– Пожалуйста, – сказала Ори, – можете прочитать и остальные папины рассказы, погуглите «Залман Интернешнл» – и найдете ссылку на блог.
– Залман Интернешнл? – Пуа Охайон постаралась не рассмеяться. Статус не позволяет. Но засмеялась. Таким красивым раскатистым смехом, который заразил и нас. Никто не сказал: «Офер
