калачиком на другой карте, выглядя сонной и довольной собой. Она
подлая кошка и укусит тебя, если ты ее погладишь, но в тот момент она была
просто сладкие сливки & мурлыкала. Роуз, однако, смотрел на нее как на быстро
приближающийся черный корабль с палубой, полной пиратов. Он поднял руку & указал на животное.
— Это демон! — сказал он. — Я не видел, как она вошла!
— Да, капитан, — подтвердил я. — Кошки — раса незаметных лап. Тихих, если вам будет угодно.
— Сейчас чертовски не тихих! Что она говорит, Фиффенгурт?
Признаюсь, я уставился на собственного капитана:
— Говорит, сэр? Она мурлыкает, вот & все. Кошки так делают, когда рады вас
видеть, сэр.
— У этой проклятой кровожадной твари с кривыми клыками нет никаких
причин радоваться мне! — прорычал он. — Как она смеет использовать такой тон, угрожать...
Его глаза не отрывались от рыжей кошки, которая, казалось, собиралась
перевернуться на спину и просить потереть себе живот. Я стоял там, как немой. Я
знал, что когда Кап. придет в себя, он, скорее всего, накажет меня только за то, что
я увидел его в таком глупом состоянии. Клянусь Рином, это было странно! Я не
знал, что сказать.
99
-
100-
— Кошки любопытны, сэр, — вот & все, что я придумал.
— Убери ее отсюда, Фиффенгурт, — сказал Роуз, который все еще не
сдвинулся ни на дюйм.
— Оппо, сэр. Должен ли я попросить леди Оггоск запереть ее питомицу в
каюте?
— Просто убери ее — прогони ее — убери ее с моих глаз!
Я ткнул животное в ребра. Она зашипела на меня, но вылетела прямо из кают-компании. Затем Кап. Нилус Роуз встал, встряхнулся, огляделся, словно очнувшись
от сна, & спросил, какого черта я пришел.
Четверг, 6 вакрина. Сегодня вечером у тебя не так много времени, мой
хороший дневник! Четверых из новых смолбоев придется выбросить за борт в
Этерхорде: двое уже подрались из-за чьей-то конфеты, один позеленел от морской
болезни, последний мочится во сне, как младенец, что недопустимо там, где гамаки
подвешены один над другим.
Так много дел в Этерхорде. Нам нужны новые ключи от ворот между отсеками
первого класса & остальной частью корабля — Денежных ворот, как мои мальчики
уже их называют. И нам понадобится мастер по пианино: глупый стюард в салоне
первого класса открутил крепления, чтобы натереть пол воском, & не подумал
закрепить их, когда мы выходили из порта. Естественно, первая же большая волна
бросила старый инструмент — вместе со столами, стульями & плевательницами —
на доски, как бревна со спуска. Пианино ударилось с шумом, похожим на звон
колоколов апокалипсиса. Часы, которые я провел бы с Аннабель, будут потеряны
из-за этой глупости, но дети пассажиров первого класса должны свободно бегать за
своими воротами, не опасаясь сброда, а дженты первого класса должны иметь свою
обеденную музыку.
Суббота, 8 вакрина. Я рад, что пишу эти слова. Этерхорд уже в поле зрения.
Глава 12. БИТВЫ С ДЫМОМ
9 вакрина 941
Пазел и Нипс сломя голову мчались по жилой палубе, перепрыгивая через
рундуки, лавируя между гамаками, ящиками и десятками усталых матросов. Этим
утром у них было два часа свободы, после двенадцати в темном и вонючем трюме, и они не собирались терять ни секунды. В полдень корабль пришвартовался в
Этерхорде, если верить словам сверху. Сейчас смутные слухи передавались от
матроса к матросу, с палубы на палубу. Из всех этих криков Пазел понял только
одно: наверху что-то происходило.
— Держу пари, они приведут этого посла, — фыркнул Нипс, когда они
добрались до главного трапа. — Вот почему нас наконец-то отмыли — обезвошили, 100
-
101-
я имею в виду. Вот почему мы в новой одежде.
Они поднимались по трапу, выглядя очень похожими: их головы были
выбриты, а тюрбан Нипса — конфискован.
— Ты видел каюту посла? — спросил Пазел. — Дасту говорит, что на самом
деле это четыре комнаты в одной!
— Пять! — возразил Нипс. — Я никогда не говорил тебе, верно? Пейтр
прокрался к нам прошлой ночью. Там есть главная комната, где можно посидеть, поесть и все такое, с большими картинами в золотых рамах, заводным органом, который играет триста песен, и кожаной обивкой на стенах, чтобы было тепло. Ты
почти не слышишь море, приятель! Затем есть каюта для Исика и его леди, еще
одна для девушки — говорят, она хорошенькая, — ванная, достаточно большая для
быка, и последняя крошечная комнатка из стекла, выходящая прямо на кормовую
галерею и нависающая над волнами, с кроватью под окном для дневного сна.
— Пять комнат, —
