бы прокрасться глубокой ночью!
— С сегодняшним утренним «Моряком», объявившем об этом всему городу?
— Мы едва узнали об этом вовремя! Ваше превосходительство, прошу вас, подождите минутку. У нас есть достоверные сведения, что прошлой ночью в вашем
саду был убит человек. А! Ваше лицо признает правду! Кем он был —
головорезом? Ассасином?
Исик, нахмурившись, двинулся вперед.
— Обычным бродягой. Его не следовало убивать, но он неуклюже
приближался к леди Таше. Наши собаки сбили его с ног, и охранник дома всадил
стрелу ему в грудь. Вот и все.
— Ваша охранник отказался говорить с нами, Ваше превосходительство.
Неужели сам император потребовал такой секретности? На этот счет ходят слухи.
— Конечно, ходят. Ваши читатели выживают на диете, состоящей почти
только из них. До свиданья, сэр.
Зеваки действительно заполняли набережную, и с каждой минутой все больше
их спешило на площадь. Высоко наверху, на « Чатранде», команда стояла по
стойке смирно. Трубачи заиграли старую морскую песню, специально выбранную
Ускинсом, потому что она была популярна тридцать лет назад во время Сахарной
войны, когда, как он догадывался, начались дни плавания адмирала Исика (он был
совершенно прав, но мелодия вызвала воспоминания о цинге, насекомых и
гниющих ботинках).
Красный ковер, похожий на язык ящерицы, скользнул вниз по трапу. Адмирал
выглядел так, словно предпочел бы отбросить его в сторону. Но он встал на него, пошатываясь; за его руку держалась Сирарис, высоко подняв подбородок, двусмысленно улыбаясь, в прозрачном белом платье, которое подчеркивало блеск
ее темной кожи. С палубы мистер Фиффенгурт бросил на нее один взгляд и
подумал: Это будет опасное путешествие.
106
-
107-
За ними шла Таша с двумя книгами (грамматикой мзитрини и Полилексом
торговца) в руках и злобным выражением на лице. Люди вокруг причала указывали
на нее, бормоча: « Вот она, Договор-Невеста, подарок императора дикарям.
Будущая жена! Несчастная малышка! Она должна выйти замуж, чтобы больше
не было войны».
— Леди Таша!
Это был репортер Моряка. Таша бросила на него раздраженный взгляд. Ее так
и подмывало закричать: Я не пойду на это! Я скорее сбегу с пиратами, чем выйду
замуж за человека, поклоняющегося гробам! Напечатай это!
Репортер понизил голос, нервно поглядывая на Эберзама Исика:
— Человек в вашем саду, которого убили. Кем он был? Что он вам сказал?
Отец рассердился бы на меня за то, что я заговорила, подумала Таша. Это
был стимул.
— У него не было возможности много сказать, прежде чем его убили.
Чистая правда: дикий, выглядевший голодным мужчина поднялся из ямы с
пеплом в углу сада и бросился на нее, как закопченный призрак. Джорл рванулся к
бродяге прежде, чем тот пробежал полпути до нее. Был рассвет. Таша, вставшая с
кровати после трех бессонных ночей, прошедших с тех пор, как Исик объявил об ее
помолвке, только что вышла во двор, протирая глаза. Всего на мгновение она
увидела бегущего мужчину, его глаза, устремленные на нее с огнем убийства или
экстатической молитвы: в следующее он упал под рычащий валун собаки. Вместо
страха — жалость: Джорл держал во рту всю чернобородую глотку этого человека.
Таша знала, что он не убьет, если мужчина не вытащит нож — ее собаки были
очень хорошо обучены. Как и она — Герцил научил ее тоймельской борьбе. И она
заплатила за обучение тысячей синяков. Она не хотела терять это мгновение, ни
одно мгновение, из-за паралича удивления. Она бросилась вперед и схватила
мужчину за волосы рукой.
— Он был иностранцем, м'леди? — спросил мужчина из «Моряка».
В этом не было никаких сомнений. Он посмотрел на нее и прокричал что-то на
языке, которого она никогда не слышала. Он был не в себе — от страха, а не от
выпивки. В его дыхании не было и намека на алкоголь.
— Да, иностранцем, — сказала она. — А теперь вам лучше уйти.
— Что он сказал перед тем, как его застрелили?
Она посмотрела на репортера, но увидела только покрытое пеплом лицо. Одни
и те же слова, снова и снова. Ее имя и...
— Мигра крор, мигра крор, — пробормотала она вслух.
— Что это значит? — спросил репортер.
Она задавалась тем же вопросом.
— Говори на арквали! — умоляла она. Несмотря на рычание мастифов (Сьюзи
прибыла и присоединилась к драке), испуганный мужчина все же сумел
подчиниться.
— Смерть, это смерть, смерть! — прохрипел он на ломаном арквали. — Ваша, 107
-
108-
наша, все люди вместе!
— Смерть? Чья смерть? Как?
— Мигра крор...
— Что это такое, во им всего святого?
Но другой голос положил конец всему этому: Сирарис на балконе в саду
закричала:
— Убейте его! Стреляйте в него, сейчас же!
И кто-то подчинился. Стрела вылетела из садовой стены и, с аккуратностью
портновского стежка, вонзилась в сердце мужчины в дюйме от лапы Джорла.
Взгляд
