– Не могу. Я должна ходить к тебе два раза в неделю. Я умоляю тебя, – вдруг сказала Пао, – не говори никому, что я пропустила несколько визитов.
Интересно, куда она ходила, вместо того чтобы прийти сюда?
– Хорошо, – сказала Аяна. – Да что случится-то, если даже и узнает кто-то?
– Меня больше не пригласят во дворец, – сказала Пао тихо.
Аяна печально упала на кровать.
– Мне бы твою головную боль, – тоскливо сказала она.
– Что ты имеешь в виду? – сказала Пао, глядя на неё пристально.
– То, что и сказала. Пока я ищу способ сбежать отсюда, кто-то сюда мечтает попасть.
– Ты мечтаешь сбежать отсюда?!
В голосе Пао звучало столь неподдельное изумление, что Аяна села и тоже уставилась на неё.
– Подожди, – сказала Пао. – Аяна, подожди. Ты хочешь сказать, что ищешь способ сбежать отсюда? Но почему ты не сказала?
– А тебе об этом было неизвестно?! Тави говорил так, как будто все об этом знают, но не станут помогать мне из страха перед ним! Как Кин и Сэв!
Пао захлопнула крышку короба доло и поднесла белые пальцы к виску, к темным волоскам, уложенным помадой. Её лицо было встревоженным.
– Значит, ты тут не по своей воле? – переспросила она.
Аяна смотрела на Пао изумлённо.
– Да как тут можно находиться по своей воле? Ты что, шутишь, что ли?!
– Так ты... и он... Поэтому ты в этом здании? Ты что, отказала ему?
На лице Пао, будто отлитом из опалового стекла, кое-где проступили розовые пятна.
– Ты отказала господину Тави? – прошептала она. – Почему?
Багровая пелена окутала Аяну. Она слетела с кровати и схватила Пао за плечи.
– Ты спрашиваешь, почему я отказала этому ублюдку? – шипела она, краснея всё сильнее, и слюна вылетала у неё изо рта. – Он запер меня тут! Он схватил и запер, а потом с наслаждением наблюдал, как я умираю в этой тюрьме! Я ненавижу этого клятого Тави! Чтоб он сдох!
Она сжимала Пао за тонкие, хрупкие плечи, но вдруг увидела, что та плачет. Слёзы тихо капали из-под её коротких чёрных ресниц, как прозрачные капли дождя с ветвей бирсы под окном Аяны в родной долине.
Аяна отдёрнула руки, с испугом моргая.
– Прости! Прости, Пао!
Пао молча бросилась ей на шею, уткнувшись в плечо красного халата хасэ.
– Ты прости меня, – шептала она. – Я думала, ты позвала меня, чтобы поиздеваться надо мной...
Аяна тоже заплакала, закрывая рот ладонями.
– Что ты говоришь такое, Пао? – всхлипывала она приглушённо. – Что ты говоришь?
– Он пришёл ко мне и сказал, что ты желаешь меня видеть. Я пришла, и у тебя стоял его доло. На котором он учил играть меня, когда... с тех пор, как...
– Пао! – испуганно смотрела на неё Аяна, не веря своим ушам. – Ты говоришь о Тави?
– Да.
– Но ты же... дама орта Давута!
– Я? – изумилась Пао. – Кто это сказал?
– Все говорят!
– Господин Тави – мой покровитель уже больше двух лет, – сказала Пао негромко. – Я не имею никакого отношения к орту Давуту. Я видела его только несколько раз, последний – издали на празднике фонарей в этом году. Перед тем, как Тави усадил тебя в паланкин и смотрел тебе вслед.
Она шагнула назад и села на подушку, вытянула из рукава платочек и промокнула глаза, а потом быстрыми движениями пальцев привела в порядок причёску. Затем она убрала платочек в рукав и аккуратно сложила руки на коленях, став похожей на живую статуэтку.
Аяна потрясённо смотрела на неё.
– Ты ходила ко мне, думая, что я украла твоего мужчину? И улыбалась мне при этом?
Пао спокойно смотрела на неё.
– А что мне надо было делать, по-твоему?
– Я не знаю. Пао, почему ты прощаешь ему такое?
– Я люблю его.
Вот так просто! Она любит его! Он приказал ей ходить к Аяне, зная, что Пао будет страдать, а она просто любит его!
– Я помогу тебе уйти, – вдруг сказала Пао. – Я помогу тебе. Ты должна уйти как можно скорее, пока он не вернулся. Я приду завтра. Я должна подумать. Ты должна уйти.
Сэв и Кин обеспокоенно глядели, как Аяна мечется по комнате, выбегает на лужайку и забегает наверх, в свои хорошие покои. К середине ночи она всё же успокоилась и заснула, крепко прижимая Кимата к груди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
64. Музыкальный вечер с доло
Пао приехала в паланкине, подбирая подол голубого халата.
– Аяна, тебе нужно будет намазать волосы этим, – сказала она, доставая металлическую шкатулку с винтовой крышкой.
– Что ты предлагаешь делать?
– Ты переоденешься в мою одежду и намажешь волосы. На мне халат Каэл, он мне велик, но тебе будет в самый раз. Прикрой веки, тогда твои светлые глаза не заметят. Ты поедешь в темноте, а когда к тебе заглянут в паланкин, заслонись веером. Охранник там бесцеремонный, и я сама часто так делаю.
Она смотрела на Аяну, недоуменно моргая и ожидая ответа, но та молчала, потом зажмурилась.
– Ты забыла кое-что, – сказала она бесцветным голосом. – Кимат.
Пао посмотрела на неё с ужасом, и даже под розовой помадой было видно, как побелели её губы.
Наступила тишина.
– Я всю ночь не спала. Я так смаковала картину, на которой ты выезжаешь навсегда из этих ворот, что забыла! Я думала лишь о Тави, о себе и о тебе!
– Будь он новорождённым, я бы примотала его за спину в керио и накрыла халатом. Это бы выглядело странно, но в паланкине было бы незаметно. Но ему скоро год.
Аяна вскочила и ходила по комнате, держась за голову.
– Тут, я слышала, находили детей в капусте. Но теперь ящики проверяют... а способ с переселением души...
Она остановилась. Пао перехватила её взгляд.
Они переглянулись.
Пао вскочила и кинулась к столу.
– Тут огромные подушки, чтобы доло не трясло. Их можно вынуть. – Она суетливо вытаскивала подушки. – Смотри, сколько места.
– Пао.
Пао медленно обернулась.
– Он не будет там лежать. Сразу видно, что у тебя нет детей, и ты младшая в семье. Он не станет там лежать. Даже если он заснёт, и мы положим его туда, он проснётся и завопит.
На лице Пао выступили еле заметные розовые пятна.
– Ты же ведь не уедешь без него, – с какой-то странной, отчаянной надеждой сказала она, и Аяна посмотрела на неё с ужасом.
И ещё более ужасной была идея, которая появилась у неё самой.
– Пао... У меня в комнате остался флакон... На полке. Голубой... Куда убрали мои вещи?
– В кладовую, полагаю. А что?
– У вас девушки пьют, чтобы... чтобы заснуть после... Если...
– Масо. Нет, нет! Это ведь...
Аяна вспотела.
– Да. Пао, это единственный выход.
Пао на несколько мгновений закрыла глаза, потом встала и решительно потянула за шнур.
– В кладовой дома радости осталась коробка с вещами госпожи. Там лекарство от головной боли. Пошлите верхового за ним. Голубоватый флакон. Переверните всё, но найдите. У госпожи разболелась голова.
– Как пожелаешь, госпожа.
Она вернулась и села напротив Аяны. В наступившей тишине они слышали радостный лепет Кимата.
Аяна схватила сына и прижала к себе, целуя его волосы. Он схватился за её халат и пальцами перебирал кусочки меха.
Мгновения тянулись невыносимо, и мысли в голове Аяны метались.
– Госпожа, вот то, что ты просила.
Маленький голубоватый флакон с деревянной пробкой.
Аяна встала, сжав шею руками.
Пао смотрела на неё с отчаянием. Аяна ходила по комнате, потом остановилась.
– Сэв и Кин. Они могут пострадать.
– Их не тронут. Если их уволят, я обеспечу их на десять лет вперёд. Продам некоторые украшения.
– Мне страшно, Пао. Я готова была сделать это, но мне страшно.
– Пусть этот ребёнок погибнет у меня во чреве, если твой пострадает! – крикнула вдруг Пао, положив руку на живот. – Сделай это и уезжай, умоляю тебя!
Аяна встала.
– Помоги с волосами.
– Этим у нас дамы скрывают седину. Оно будет держаться около двух недель, а если не мыть – гораздо дольше. Нигде в Орте не говори своего имени. У меня почти нет наличных денег, потому что все счета сразу отсылаются во дворец, казначею Тави, но вот два золотых, – Пао положила на стол монеты. – Я не успевала продать украшения. Я отдала бы их тебе, но ты вызовешь подозрения, пытаясь их продать. Это всё, что у меня сейчас осталось. Этого хватит на переправу и пару ночей в гостином дворе, но дальше я не смогу тебе помочь.
