бродячих торговцев с повозками, почуяв выгоду, продавали уцелевшим одеяла и провиант по баснословным ценам… пока с одним из них не побеседовала молодая женщина из воровской гильдии. Тут же разлетелся слух: если кто попытается нажиться на горе, быстро станет врагом снискавшей лихую славу воровки, которая однажды похитила целого барчука.
– Ты же вроде не ради выкупа его увезла? – спросил Фейн.
Ифанна пожала плечами. Она сидела у костра, и на ее волосах играли отблески пламени.
– Порой лучше не пресекать слухи. Особенно те, которые звучат краше правды.
С приходом ночи спустилась прохлада. Тревор спал, свернувшись под плащом Фейна, и подергивал ушками.
Ифанна обзавелась свежим синяком на щеке и повязкой на руке. На вопрос, что случилось, лишь пожала плечами:
– Встали тут некоторые у меня на пути.
С тех пор, как Фейн нашел ее среди прочих беженцев, они не больно-то разговаривали. Ифанна и ее мать собирали членов гильдии, чтобы не допустить беспорядка. Знатная женщина оказалась совсем не такой, какой ее представлял себе Фейн: светловолосая и невысокая, она нашла время пожать ему руку и поблагодарить за то, что в целости вернул Ифанну домой. А затем, словно полководец, госпожа направилась к толпе, утихомиривать сумятицу и хаос.
Фейн не знал, что именно рассказала Ифанна матери, но она явно приукрасила его подвиги. Впрочем, от его вопросительного взгляда Ифанна лишь отмахнулась, сказав, что железоноса ждут плед и плошка каула с бараниной.
Костер выстреливал искрами в темное ночное небо, и Фейн следил, как они, подхваченные потоком теплого воздуха, взлетают вверх. Ему все не давал покоя плеск океанских волн. Лагерь устроили на возвышенности, но даже отсюда Фейн слышал этот неумолчный шум.
Вряд ли он когда-то забудет его.
– Бай-Кередигион, – произнес Фейн. – Наверное, так теперь будут называть. – Он кивнул в сторону воды[13].
– Новая бухта, – пробормотала Ифанна, жуя дольку сушеного яблока. – Ох, не завидую я картографам. Представь, каково будет исправлять всякую карту, что тебе в руки попадет.
– Думаю, тем, кого убили приливы, сейчас хуже, – сказал Фейн.
Погибших было много. Хоть жителей и предупреждали, всех вывести не удалось. Да и до тех, чьи дома находились далеко от города, гонцы доскакать попросту не успели.
Однако Ифанна совершенно беззастенчиво хмыкнула:
– Вот уж вряд ли. Мертвым жаловаться почти не на что. Другое дело – живые. Зимой нас ждет голод. – Она отвернулась от воды. – Мы с матерью думаем увести людей на юг.
– Сколотите новую гильдию?
Ифанна пожала плечами:
– Денег нет. Все наше достояние под водой. Придется начинать с самого начала, а на то, чтобы сколотить гильдию вроде той, что так укрепилась в Кайр-Витно, нужны поколения. Мне, скорее всего, многие годы еще предстоит быть обычной воровкой. Ни бесславия, ни славы.
– И все же ты предпочла бросить деньги, – заметил Фейн. – Вы на повозках вывозили больных, а могли ведь нагрузиться золотом.
– Не напоминай. – Ифанна потянулась. – А что ты?
Фейн опустил взгляд на котелок, по-прежнему привязанный к поясу. Иные велели не сводить с него глаз. И если прочие железные предметы для Фейна гудели, то котелок как будто скорбно пел. Звук был прекрасным, но тревожным, и Фейн страстно желал поскорее избавиться от сокровища. Темное железо словно покрывала ржавчина, но, скорее всего, то была кровь.
– Что это за штука? – спросила Ифанна. – Ты ведь так и не сказал.
Фейн тяжело вздохнул:
– Оружие. Иные не хотели, чтобы его обратили против них же.
– Он что, варит волшебный суп или как? – с сомнением улыбнулась Ифанна. – Или им просто врагов по башке бьют?
Фейн покачал головой:
– Поверь, меньше знаешь – крепче спишь.
– Ну теперь-то я просто обязана услышать секрет, – елейным тоном взмолилась Ифанна. – Он изрыгает на вражеские армии кипяток? В нем готовится жуткий яд? Или это такой дурацкий шлем?
Фейн ошарашенно расхохотался. Веселья он не помнил с тех самых пор, как они отыскали Источник, а глядя на довольное лицо Ифанны, понял: этого она и добивалась.
Внезапно боль потери накатила с новой силой. Горевали Фейн с Ифанной по-разному: воровка оплакивала то, что у нее когда-то было, а железонос – то, что так и не началось. Ифанна потеряла названую сестру, бывшую воровку, ту, что помогала ей контрабандой провозить добро и управляться с преступниками, а Фейн лишился той, что с широкой улыбкой встречала собак, была злой и немного запутавшейся и понимала Фейна так, как не понимал еще никто.
– В конце Мер думала о тебе, – сказал он.
Ифанна натянуто рассмеялась:
– Ну еще бы. Такую сестрицу не забудешь. – Она подалась вперед и, глядя в огонь, приложила пальцы к губам. – Мне ее не хватает.
Фейн не ответил. У него в груди образовалась пустота, в которой глухо стучала боль. Однако он еще не вгляделся, насколько глубоки ее корни, опасаясь того, что может найти.
Проснулся Фейн за час до рассвета.
Где-то поблизости пело железо. Это была дробь человеческого сердца, тихая песня, похожая на колыбельную.
Она бы и не разбудила Фейна, но это железо он знал, и потому магическое чутье толкало и тормошило его, пока он не поднял голову. Под рукой у него спал Тревор, рядом, возле тлеющих угольков, свернулась калачиком Ифанна.
Фейн встал, уронив плед, влажный от утреннего тумана, и прикрыл им Тревора. Прошел среди спящих и вышел за пределы лагеря.
Железо, подобно сирене, влекло его своим пением к морю. Вдоль берега лежал густой туман, и Фейн уже немного жалел, что не прихватил с собой плед. Он направился к побережью, где волны лизали траву и невысокие скрюченные деревца.
Там, в воде, покачивалось тело. Прибоем его кидало словно сломанную ветку.
Фейн сам не заметил, как вошел в воду. Все было как во сне, время разбилось на отдельные мгновения. Вот волны плещутся у щиколотки, а вот он уже стоит в них по пояс. Течение трепало штанины, босые ноги ступали по грубым камням и затопленной траве. Эта земля уже не была берегом, но когда-нибудь им станет. От перемен не укроется ничто.
Очередная волна ударилась о локти Фейна, и он подался вперед. Медовые локоны разливались в воде как солнечный свет. Фейну удалось подхватить и поднять тело, тяжелое от промокшей насквозь одежды.
Только одно было милосердно к девушке – холод океанской воды замедлил натиск смерти. Разложение еще не коснулось тела, и оно не раздулось.
Фейн вынес утопленницу на берег и уложил под одним из скрюченных стволов. Если бы не ужасающая бледность, казалось бы, что она просто спит.
– Павшие короли…
Позади него кто-то шумно вздохнул.
Ифанна, босая, с распущенными волосами, неотрывно смотрела на ту, что еще недавно была последней из живших заклинательниц воды. Ноги воровки подкосились, она присела и обхватила руками голову, будто не могла больше выносить это зрелище. С ней пришел Тревор – взглянув на Мер, он низко и вопросительно заскулил.
Фейн убрал с лица Мер мокрую прядку. Клеймо четко проступало
