на бледной коже, и Фейн провел по нему пальцем.
Горе ощущалось как нечто далекое, словно буря, еще не налетевшая на берег. К Фейну воззвало железо крови Мер. Впервые он ощутил его в гротах, когда Мер поцарапалась, и он невольно, сам того не ведая, запомнил эту песнь. Она и привело его к Мер, как привела к…
В горле сдавило, дыхание на миг остановилось.
Семь лет службы за семь человеческих жизней.
Фейн убил шестерых. Двух грабителей на дороге, потом Блайта и трех стражников в замке.
Фейну все еще должны были одну жизнь, и эту ему, несомненно, отдали бы.
Это был риск. Иные велели принести котелок в их земли, но пользоваться им не запрещали.
Фейн снова прижал к себе Мер и встал. Ифанна подняла голову: глаза у нее покраснели от слез, а лицо пошло пятнами.
– Хочешь похоронить?
– Нет, – ответил Фейн.
Котелок так и висел у него на поясе, и под удивленным взглядом Ифанны он снял его и поставил на землю.
– Разведи огонь, – попросил Фейн. – Пожалуйста.
– Хочешь ее сжечь? – спросила Ифанна.
Он покачал головой:
– Ты спрашивала, что делает котелок. Меня обязали молчать, но я могу показать.
Ифанна недоуменно нахмурилась, но, пожав плечами, отправилась искать сухие дрова.
На все ушел почти целый час. Когда же наконец развели огонь, Фейн вылил в котелок всю пресную воду, какую удалось собрать. Вода закипела, потом остыла. Фейн влил немного в рот Мер. Ифанна возмутилась было, однако мешать не стала. Решила, наверное, что Фейн обезумел, но вот он проделал ритуал второй раз и стал ждать.
Несколько долгих минут ничего не происходило. Фейн уже думал, что напутал что-то или что иные ошиблись насчет котелка, но внезапно щеки Мер начали розоветь: легкий румянец разливался по коже, как свет зари на небе. Затем она, дрожа, слабо вдохнула, закашлялась, и ее сильно вырвало. Сейчас Фейн мог только перевернуть Мер набок. Он почти не слышал, как сыплет проклятиями Ифанна, как гавкает и чихает, припадая на задние лапки, Тревор.
Мер судорожно закашлялась.
Ифанна опустилась рядом на корточки и вытаращилась на Фейна, словно впервые увидела его.
Мер между тем слепо протерла глаза, словно просыпалась после целой ночи кошмаров.
– Павшие короли, – шепотом произнесла Ифанна. – О-о… так вот что нужно было иным?
Фейн кивнул.
– Неудивительно, что они не хотели оставлять это в землях людей, – сказала воровка. – Ты представь только, что я могла бы с этим натворить…
– Нет, – перебил Фейн.
– Неубиваемые воры…
– Нет, – уже с улыбкой повторил Фейн.
Мер со стоном попыталась сесть.
– Мер! – Ифанна схватила ее за руку. – Как ты? Помнишь, что произошло? Помнишь, кто ты?
Мер моргнула и уставилась на них обоих. Ее била дрожь. Ифанна, сбросив плащ, накрыла им Мер, а Фейн помог ей придвинуться к костру. Несколько долгих минут Мер молчала, только посматривала непонимающе то на Фейна, то на Ифанну. У Фейна упало сердце; он испугался, что с магией что-то пошло не так, но тут Мер пальцем указала на Ифанну. Голосом скрипучим, как старое ржавое железо, она проговорила:
– Принцесса воров, – потом указала на Фейна: – Боец.
Махнула в сторону Тревора:
– Шпион иных?
Ифанна не то всхлипнула, не то засмеялась и обняла Мер, а когда отстранилась, то на щеках у нее блестели, смешиваясь с морской водой, слезы.
Фейн облегченно выдохнул. Он не позволял себе надеяться, что все получится.
– Ты как? – тихо спросил он.
– Что ты сделал? – ответила вопросом Мер и откашлялась, прочищая горло.
– Магия, – просто сказал Фейн. – Иные должны были мне семь жизней за семь лет службы. Я отнял лишь шесть.
Мер печально покачала головой:
– Семь лет. Надеюсь, это того стоило?
Фейн окинул взглядом лагерь, небольшие костры, спящих людей, то, что осталось от Гвелода. Эти земли навеки изменились, но хоть часть живших на них спаслась. Железонос посмотрел на запад, туда, где на острове некогда был укрыт источник магии. Море забрало и его.
Пальцев Фейна коснулись холодные пальцы Мер. Он вздрогнул и опустил взгляд: Мер улыбалась ему уголком рта, и от этого сердце Фейна забилось чаще. Ифанна в это время гладила Тревора, который разлегся на спине, болтая лапками в воздухе.
– Да, – сказал Фейн. – Стоило.
НЕКОГДА БЫЛО такое княжество Кантреф-Гвелод. Оно изобиловало плодородными землями, а венчал его замок, вытесанный прямо в скалах на морском берегу. Волшебный колодец не давал морю захлестнуть низинное государство.
Какой-то странствующий бард пел о девушке, что заботилась о колодце, но однажды повстречала милого юношу и забыла о долге. Колодец пропал, а княжество исчезло в пучине.
Слушая это, девица с хитрыми, как у лисы, глазами запустила в барда гнилым яблоком, и тот переделал балладу; теперь выходило, что княжеством правило зло, а беглый шпион разрушил Источник, но благородная заклинательница воды, железонос и самая искусная воровка той стороны объединились и спасли жителей Гвелода. Заклинательнице довелось побывать много кем: дочерью фермера, ученицей шпиона, разносчицей напитков в таверне. Она сразилась с океаном и проиграла – но, борясь с ним, спасла множество жизней.
В мире посчитали, что заклинательница утонула. Железонос скрылся в глуши, а воровка отправилась на юг, чтобы заниматься своим ремеслом в портовом городе.
Почти правда.
Было некогда такое княжество Гвелод. Княжество это затонуло, но некоторые из жителей спаслись.
Были среди выживших юноша со шрамами на руках и девушка, прятавшая половину лица за волосами. Какое-то время они оставались с другими беженцами, помогая обездоленным. Юноша строил укрытия и носил с берега останки домов, выброшенные морем, а девушка находила пресную воду.
И вот как-то ночью эти двое исчезли из лагеря. Их палатка пустовала, пес пропал. Больше их никто не видел.
На том их история почти для всех и закончилась.
Однако началась другая.
Девушка, юноша и корги шли через княжества. До них, беженцев из затопленного государства, мало кому было дело. По пути они остановились у фермерского домика, где жила брошенная старая овчарка. Собака узнала девушку и вышла на зов, а после все вместе они пересекли поля и фермы, реки и ручьи, луга и леса.
И, наконец, подошли к лесам Аннуна, где у границы чащи их ждали посланники иных. Коронованные венцами из листьев тополя и ежевики, они приветствовали странников. Овчарка, поджав хвост, попятилась, но корги выбежал навстречу иным.
Юноша снял с пояса котелок. Железо на ощупь было холодным, а иные, что приняли его, носили плотные перчатки.
– Ты справился, – сказала одна из иных. – Котел воскрешения долго был затерян в землях смертных.
С этими словами она опустилась на колено перед песиком и нежно потрепала его. Корги в ответ радостно оскалился и гавкнул.
– Ну, котел-то вроде принес я, – сухо улыбнулся юноша.
– Так и есть. – Иная шагнула к нему. – Ты сделал все, о чем мы просили, и даже больше.
– Мы должны тебе услугу, – сказала другая.
Юноша помедлил, а потом жестом позвал девушку выйти вперед.
– Можете залечить ее шрам? – Он указал на клеймо возле глаза.
– Могли
