— Пойдём, — решила повязанная и шагнула за вилой, почти готовая к тому, что сейчас ей на голову упадёт небо. Но небо не упало, а Рада задумалась: даже если леший прекратит помогать ей, у неё уже есть шанс преуспеть. — Но я тебе заплачу. Я могу чем-нибудь тебе заплатить?
Она могла. Повязанная оказалась красивой, даже грязной и тощей. Виле очень нравились жёлтые глаза и волосы цвета зрелого плода каштана. Забрать глаза вила была не в силах, но, если повязанная отдаст ей прядь своих волос, это станет более чем уместной платой за помощь.
— Отлично!
Пришлось ставить сумку и искать ножик. Мысли метались, пытаясь найти в просьбе вилы подвох, но все идеи разбивались об один факт: нечисть никогда не хочет причинять ей вред, физический или моральный. Отпилив прядь тупым лезвием, девушка протянула её виле и с весьма смешанными чувствами пронаблюдала, как тело прекрасной девы поглощает волосы.
А между тем пора было идти. Вила получила желаемое, теперь настал её черёд расплатиться.
Следом за вилой Рада добралась до маленькой уютной полянки. Светлячки плясали у ручейка, из мягкой шелковистой травы кокетливо поглядывала голубика. Настоящий рай.
Упав на колени, Рада припала к ручью и пила, пока не почувствовала приступ тошноты. Зажав рукой рот, девушка поспешила принять вертикальное положение и потом ещё долго сидела, привалившись к дереву. Усталость навалилась с новой силой и, оставив голубику на завтра, Рада свалилась там же, под деревом, кое-как завернувшись во всё, что нашла в своей сумке. Она уснула быстрее, чем её голова коснулась руки, а утром оказалось, что на её теле не осталось синяков и царапин. Тело перестало болеть, утих подозрительно бурлящий в последние дни живот, исчезли мозоли и застрявшая в пальце ноги колючка. От исцелившей её вилы не осталось и следа; на покрытой утренней росой траве вообще не осталось следов. Старательно объев поляну голубики, Рада нехотя покинула это дивное местечко и закрутила головой, пытаясь понять, куда идти теперь. На миг её охватила паника: следуя за вилой вчера, она забыла отследить направление. Потом пришло озарение. Дорога шла на северо-запад, а они свернули налево. Расправив плечи, Рада двинулась навстречу восходящему солнцу и парой часов спустя вернулась на трассу.
Большой белый автодом-прицеп остановился около бредущей по обочине Рады вечером второго дня. Вчера она перекусила орехами и щавелем, но вода вновь подошла к концу, а потому, услышав звук мотора, повязанная замешкалась и не успела спрятаться раньше, чем её заметил водитель. Нужно было бежать, но сил не хватало, к тому же внимание девушки привлёк красующийся на двери прицепа знакомый красный крест. Рада остановилась.
Солнце уже почти зашло, в сумерках длинные светлые волосы выскочившей ей навстречу девушки показались Раде белоснежными. Невысокая, не сильно выше повязанной, незнакомка стремительно рванулась в её сторону, но, стоило Раде отшатнуться назад, замерла. Рот и нос незнакомки скрывала белая медицинская маска. Лишь в сравнении с ней волосы из белоснежных превращались в светлые. Кажется, такой цвет назывался платиновым.
— Покажи зубы! — звонким и почему-то весёлым голосом велела девушка, помахивая баллоном с газом.
— Я просто мимо иду! — на всякий случай заверила её Рада и оскалилась, стараясь раздвинуть губы как можно шире.
— Мимо? — Раскосые глаза светловолосой недоверчиво сощурились. — Вот прямо так мимо, вдали от поселений, пешком?
— Так получилось. — Вдаваться в подробности не хотелось.
Рада осторожно шагнула назад. Потом ещё раз. Незнакомка не последовала за ней, и повязанная уже почти решилась развернуться, чтобы уйти, когда смутно знакомый мужской голос вдруг окликнул её из тянувшего фургон автомобиля.
— Эй! Эй, ты, стой!
Двигатель стих, хлопнула дверь. Длинноволосый молодой человек быстрым шагом двинулся в её сторону, и Рада облегчённо вздохнула: она не ошиблась.
Врач остановился рядом со своей спутницей, не подходя слишком близко. Краем глаза Рада заметила, что его рука лежит на прикреплённой к поясу книге.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это ты, девочка Чтеца, верно?
— Я ему не девочка.
Она бы предпочла быть забытой, но не остаться в чужой памяти девочкой Макса. Или нет. Если бы Врач просто проехал мимо, Рада не думала бы об этом дольше пары минут. Но фургон был остановлен, а девушка — обречена сражаться с каким-то гаденьким чувством облегчения.
Тем временем Врач с воистину ничего не выражающим лицом спросил:
— Что ты здесь делаешь?
— Иду.
— Куда?
— Домой.
— Но ближайшее поселение… — Он осёкся. — Чтец в порядке?
— Понятия не имею, я не с ним.
Врач обменялся быстрыми взглядами со своей спутницей.
— Ты знаешь о нападении?
— Каком?
— Два дня назад Серебряные провели очередной рейд, хотели отбить коровью ферму в округе.
Холодные мурашки пробежали по спине Рады.
— Они напали на поселение? — тихо спросила она. Перед глазами плясало беспокойное лицо вилы. — То, которое на берегу Пышмы?
Врач кивнул.
Сначала пришла радость — она сбежала весьма вовремя. Потом — скорбь. Жителей поселения и самого поселения было жаль. Но даже скорбь перебил ужас: там же остался Слава, совершенно беспомощный!
— Что там случилось? Много погибших?
— Всё не так плохо, насколько мне известно. — Лицо Врача помрачнело. — Наверняка не знаю: был слишком далеко, чтобы успеть вовремя. Сейчас как раз туда еду.
— А я иду оттуда. Там остался мой знакомый, Кот. Точно, ты же знаешь Кота! Он был там, спал в больнице. Он всё ещё не пришёл в себя, как тогда провалился…
Врач коротко кивнул.
— Тебе нужна помощь?
НЕ СХОДИ С ТРОПЫ.
— Нет, — ответила Рада, но, вдруг вспомнив отданную виле прядь волос, замотала головой. — Ну, если у вас нет лишней карты, воды на бутылку и что-нибудь поесть…
Тропа никуда не делась. Не отдавать себя в чужие руки, а брать в свои предложенный инструмент — тропе нравился этот подход.
— Я заплачу, — спешно добавила повязанная. — Правда, не знаю, чем. Но я могу говорить с нечистью, может с этим можно что-нибудь?
Врач поднял очи горе, а его спутница с интересом подалась вперёд.
— Так ты топаешь пешком с того самого поселения?
— Да.
— И чё, прямо через лес?
— Да.
— Одна? Через грязь, нечисть и медведей? Без еды и воды? — В её голосе слышался неподдельный восторг. Рада смутилась.
— Э-э-э, ну, вроде того.
— И при этом совершенно здорова? — теперь за расспросы взялся Врач. — Ни ранений, ни болезней желудка? Давно идёшь босой? Ночью мёрзнешь? Чем чистишь воду?
— Ничем не чищу. Не знаю. Повезло, наверное.
Повезло родиться повязанной с нечистью.
Светловолосая восхищённо хлопнула в ладоши, а Врач, жестом велев Раде ждать, скрылся в автодоме. Несколько томительных минут Рада ждала его, чувствуя на себе плотоядный взгляд вертящей в руках газовый баллон незнакомки, а потом Врач вернулся назад.
— Принеси ей воды, принцесса, — велел он, забирая у Рады бутылку.
Девица ускакала внутрь фургона, а в руки старшей дочери Беляевых упали пакет сухарей, небольшой шерстяной плед, новенькая карта местности и пузырёк с марганцовкой. Врач ещё не закончил объяснять, как очищать воду с помощью последней, когда его спутница вернулась и протянула Раде её бутылку.
— Спасибо, — искренне поблагодарила она и повторила: — Я заплачу. Я могу что-то сделать?
— Мне ничего от тебя не нужно. — Во вздохе Врача непостижимом образом перемешались усталость, сожаление и раздражение. — Просто я не люблю, когда мои пациенты умирают.
— Он помнит всех, — доверительно хихикнула девица и протянула Раде длинный стакан. — На ещё это, пей сейчас.
Стекло приятно холодило руки. Рада жадно глотнула воду и почувствовала лёгкий привкус малины.
— Я помню не всех, — спокойно возразил Врач. — Но многих. Я только что вспомнил о тебе кое-что ещё. Кама. Ты из поселения на Каме и никогда не бывала в Перми. Ты идёшь туда?
