Он вдруг почувствовал что-то тугое и будто бы угловатое между лёгкими и животом, в средостении: это что-то заняло почти всё место, так что стало трудно глотать — и дышать приходилось очень мелкими вдохами, потому что места для воздуха внутри осталось совсем чуть-чуть.
VI.
Рассказ женщины с животом
Я сама армянка по нации, у нас так принято, что особенно все хотят мальчика. Особенно отцы — желают мальчика больше.
Я вышла замуж — как полагается, все с нетерпением ждали первенца. Родилась девочка. Ну что, девочка — тоже рады. Самое главное — чтоб здоровым... здоровая родилась. А так — тоже все рады очень, ребёнок желанный.
На второго мы не рассчитывали. Потому что условия жизни... ну, нету.
Сама я не местная — я с Анапы. Сами понимаете, курортная зона. Купить что-то хорошее нереально. Купили домик — в домике ни воды, ни света. Тем более ребёнок маленький, ещё нету годика. А впереди зима. Постоянной работы у мужа нет тоже. То есть условия жизни не позволяли.
И вот я плохо себя почувствовала. Ну и признаки все... Но не верила. Не могла просто поверить. Я даже боялась
купить тест на беременность: думала, если покажет, что положительный, — что мне делать?
Потом думаю: нет, надо всё-таки убедиться. Вдруг мало ли? Может, просто задержка?..
Тест показал положительный результат. Первым делом, естественно, сказала мужу. Он говорит: «Ну куда нам ещё? Мы не знаем, что нас ждёт впереди. Ещё эту растить. Куда второго?»
Я и тяжести даже таскала... Думала, говорят же, нельзя, может, у меня будет это... но нет. И лекарства пила... тоже не помогло.
Но аборта боялась. Больше боялась из-за того, что грех. Так-то верю я в Бога — это очень большой грех: сколько раз и телефоны давали мне, и убеждали — не бойся, там, это не больно, всё под наркозом... Пыталась несколько раз, даже вот телефон был — рука не лежала, чтоб позвонить и договориться с доктором: вот Господь не давал.
Но уже ближе к трём месяцам опять что-то нашло на меня: я представила, что меня ожидает вот в этом домике, где никаких условий для жизни, ещё родится — я не смогу просто физически!
Думаю: нет, пойду на УЗИ, чтобы точно узнать, какой срок — и пойду делать аборт. А что делать?!
Прихожу на УЗИ, говорю: хочу просто определить срок беременности. Я не сказала, что аборт хочу. А она сама меня спрашивает, врач: «Хотите, мы вам покажем?» Они повернули экран — полностью сформированный ребёнок перед глазами. Сказали, двенадцать-три-надцать недель. И ещё... Я ничего даже не спрашивала у них, они мне сами сказали: «Похоже на мальчика. На сто процентов не можем — пуповина закрывает...» У меня слёзы потекли. Врач сама поняла, говорит: «А ты что, решила делать аборт?» Я: «Да...» Она говорит: «Ну, вообще срок-то уже большой... И сформированный, и не каждый врач возьмётся за это дело».
Но, конечно, увидев этого ребёнка — и тем более, может быть, мальчик... уже об аборте речи идти не могло. То есть я в слезах, в ужасе, я не знаю, что делать, сказала мужу. Он говорит: «Успокойся, забудь про аборт». Он и до этого не хотел. Хоть он сам первый и предложил... но в душе не хотя. А потом говорит: «Ну а вдруг потом не будет детей? Всё-таки это опасно... Оставим ребенка?..»
Ну и всё, я смирилась: значит, уже придётся рожать и... смирилась. Раз так Бог дал, значит, он чем-то поможет. Удача какая-то мне придёт.
Но переносила я тяжело. Стало сердце болеть, и тошнота очень сильно...
Но чувствовала — и не только из-за того, что по УЗИ так сказали, а я и сама чувствовала, что мальчик. Вещи приглядывала для мальчика, думала — вот родится... уже представляла... Даже как будто не второй у меня ребёнок, а первый. Ощущения почему-то такие были. И живот у меня стал быстро расти. К пяти месяцам у меня был такой живот, который у меня с первой был в девять месяцев. И шевеление было. И я начала уже с ним разговаривать.
Теперь — у брата была помолвка в Калининграде.
Чтобы я там не поприсутствовала — невозможно. И муж, и свекровь мне не могли запретить. Такая радость всё-таки, торжество... «Но, — говорят, — как же ты поедешь в таком состоянии?»
Решили купить на самолёт, чтобы быстро — тем более и ребёнку, дочке, всего год и два месяца — чтоб поездом не мотаться...
Самолёт тяжело я перенесла.
Приехала в Москву к маме. Неделю себя плохо чувствую.
В Калининград из Москвы должны были мы полететь вот — семнадцатого числа.
Уже купили билеты — ив последние три дня у меня боли в низу живота. В одном месте. Прям схватывает, бросает... Позвонила двоюродной сестре моей. Она сама врач-гинеколог. Она говорит: «Как ты можешь с такими болями? Три дня почему молчишь? Срочно надо к врачу!» Я говорю: «Да ладно, пройдёт». «Нет!»
Через час звонит: «Собирайся. Я уже позвонила, договорилась».
Приехали на осмотр. Посмотрел меня врач — мужчина, не знаю, как его зовут: сказал, что эрозия. Сделали опять УЗИ: определили пять месяцев. То есть двадцать недель. Мне было интересно, уже такой срок большой, я говорю: «Вы мне скажете пол?» Он говорит: «Я не обратил внимания. При поступлении ещё будут делать УЗИ, тогда спросишь». А я сначала не поняла, что они хотят в больницу меня положить.
Я говорю: «Нет, вы знаете, я сейчас не могу. У меня уже куплен билет на самолёт».
Он говорит: «Самолётом лететь — я категорически против. В любой момент могут отойти воды, это опасно для жизни». Я говорю: «Со мной ребёнок маленький, она не привыкшая к этим... к этой бабушке... Она без меня не сможет...» «Ну, пишите отказ. Ваше право. Но я вас предупредил, что это большая угроза».
Я написала отказ, а потом думаю-думаю... а вот мало ли? Что-то если случится — что мужу скажу? Они же начнут не меня даже винить, а моих родителей: «Вот, её повезли — и такое случилось...»
Ну, думаю, ладно. Всё-таки ещё не свадьба... Как говорится, пораньше лягу — пораньше выйду... Придётся ложиться.
Домой приехала, собралась, подготовилась, уложила ребёнка спать, и где-то в двенадцать часов ночи сюда, в эту больницу, приехала. Это было... три дня назад.
Меня приняли — уже другая врач посмотрела: «Нет, — говорит, — эрозии у тебя нет. У тебя что-то серьёзное». Сделали тест. Видимо, тест показал — очень плохо. «Давление, — говорит, — низкое у тебя, магнезию пока не будем ставить. Поставим но-шпу». Сделали мне укол но-шпу, ещё, как они мне сказали, магний бэ-шесть я выпила, и легла. Места, правда, в палатах не было — в коридор.
Я говорю: «Согласна. Без разницы, куда ложиться». Легла. Все медсёстры ушли. Понятное дело: час ночи, кто там будет с нами сидеть?
Но укол-то сделали они, чтобы облегчить боль — а у меня, наоборот, резко начались боли. И через каждые три минуты схватывает. Я терплю. Думаю: пройдёт-пройдёт... Как-то идти будить мне неудобно было. Они там у себя, как я их разбужу?..
И терплю. Я такая вообще терпеливая к боли.
Смотрю на время: четыре часа... без двадцати пять часов... пять часов уже время. Думаю, ну вот час ещё потерпеть — ив шесть часов процедуры, они сами встанут...
Потом смотрю: боль такая схватила, что просто уже ни секунды не отпускает.
Лежу и думаю: «Господи, как же я буду рожать, если уже сейчас такие боли?»
«Нет, — думаю, — не могу!» Пошла к медсестре, разбудила её, говорю: «Совсем плохо».
«Да? — говорит, — ну подожди, я врача позову». Врач пришла, посмотрела живот: «Всё нормально».
Я говорю: «Вы знаете, у меня даже при первых родах такой боли не было».
Поставили капельницу магнезию, и врач эта ушла. Я медсестре говорю: «Может, вы мне сделаете обезболивающее? Потому что я не могу терпеть, это боль просто невыносимая».
Она говорит: «Нет, тебе ничего не поможет. Вот капельница». «Ну хоть через сколько у меня пройдёт эта боль?» «Пусть покапает минут пять».
Я говорю: «Вы знаете, я хочу в туалет по-маленькому. Я чувствую, мне что-то давит на мочевой пузырь». «Нет, тебе это кажется».
«Вы знаете, я вот чувствую, я сейчас помочусь, и мне полегчает».
«Ну что, снимать тебе капельницу?» «Я не знаю!»
«Может, это... давай тебе...» — как это называется... — «судно?»
«Давайте попробуем».
Подложила мне судно, и пошла сама в соседнюю палату.
Я эту боль терплю, стараюсь, думаю: вот сейчас полегчает... потому что такая боль давит на мочевой пузырь, как будто он сейчас лопнет.
Я потужилась — вспомнила, как при первых родах мне говорили «тужься», вот точно такое состояние у меня было — потужилась второй раз, и у меня что-то вылезло! Я рукой дотронулась до живота, и почувствовала там такой пузырёк... испугалась! кричу, зову опять эту сестру, говорю ей: «Смотрите, у меня мочевой пузырь вылез! Я не знаю вообще, что это! Посмотрите, он сейчас лопнет!» Она посмотрела: «Ничего страшного, — говорит, — это у тебя выкидыш. Пойду врача позову».
С такой лёгкостью — типа, ничего страшного, ну выкидыш и выкидыш.
Тогда я уже поняла, что это был не пузырь, а голова ребёнка. Я вспомнила, что при первых родах схватки были каждые три минуты. И сейчас, даже по времени, у меня через каждые три минуты схватки, роды! Вот как сто лет назад люди рожали... вот как в лесу оказаться родить, так же я — без уколов, без всякой помощи, сама у себя принимаю роды!
