«Калину красную», вышел из кино, а впереди две старушки идут, обе, видать, туговаты на уши. Одна говорит: «Кругом у нас банды». А другая ей: «И не говори, милая, намедни, дьяволы, кладовку очистили, пять банок компота унесли да еще и самовар». — «Кладовка что, сноха рассказывала, магазин ограбили. И куда только смотрит милиция!»
Подозреваю, что ты, Николай, пришел в уголовный розыск раскрывать убийство Егора, ловить ту банду из «Калины красной» или еще какую-нибудь похлеще. Не надейся. Я тебе отдал самое страшное нераскрытое преступление в нашем городе за последние пятнадцать лет.
Сомов слушал молча. Не хотел он Фролову ничего ни объяснять, ни доказывать. В уголовный розыск пошел потому, что давно нравилась эта престижная мужская работа. Вот интересно, если спросить самого Фролова, почему он здесь, почему сам пришел сюда, а не подался в киноактеры, что он ответит? А из него, наверное, запросто получился бы отрицательный герой, в особенности если скорчит зверскую рожу и заорет, как там, в кабинете. Фролов доел яблоко, вынул из кармана белоснежный платок и аккуратно вытер губы.
— Забирай яблоки, и пойдем. Посмотрим вместе твою «Тайну». Я специально выкроил пару часов.
Сомов еще не успел встать, как кто-то окликнул Фролова. Человек слишком громко для общественного места спрашивал с нарочитой ухмылкой:
— Как живешь, Леша? Как твои разбойники? Всех поймал?
Фролов ответил в тон:
— Грозе спекулянтов привет!
«Гроза спекулянтов», чернявый, плечистый молодой человек, подошел к Фролову, поздоровался и взглянул на Сомова.
— Ба, кого вижу! Ты-то как сюда попал?
— Проголодался, — вставая, ответил Николай. И тоже обменялся с ним рукопожатием.
Фролов ткнул пальцем в живот чернявого и спросил удивленно:
— А ты, Чельцов, откуда его знаешь?
— Как же, мы с Николаем Сомовым близко знакомы. Ближе некуда. Вплотную. Он тебе не рассказывал, как этой зимой на мне первый разряд по самбо заработал?
— Шутишь, Володька, — Фролов искренне удивился, — ты же у нас чемпион «Динамо».
— Так то «Динамо», а на областных соревнованиях я продул схватку вот этому самому студенту. И заметь, Алексей, не по очкам. На третьей минуте он заставил меня сдаться. Не мог же я допустить, чтобы он сломал мне шею. Без шеи голова ни к чему. Ну а без головы как бы я спекулянтов ловил? Ладно, лучше расскажи, Николай, что ты у нас делаешь? Практика?
— Сомов назначен ко мне в отделение инспектором, — не вытерпел Фролов.
— Значит, ученье позади? Поздравляю. Тебе, Леша, повезло. Теперь не будешь бегать к моему начальнику и занимать меня на задержания. Теперь у тебя свой самбист. Да и на соревнованиях вы теперь в люди выбьетесь. Только ты учти, с этим Сомовым надо поосторожнее. Посмотрел я на него, думаю, интеллигент, телок, хлюпик, и расслабился. Ну, а он мне подсечку, потом рычаг и удушение. Хватка у него мертвая и выдержка дай бог. Можешь мне поверить. Ну, я пошел. Ты в какой комнате, Николай? В девятнадцатой? Забегу. Теперь тебе придется из «Науки» в «Динамо» перебираться.
Чельцов пошел к кассе, а Фролов без всякого стеснения с любопытством рассматривал Сомова. Николаю это надоело, он взял пакет с яблоками.
— Пойдемте?
— Пошли, подорлик. Только сигарет купим.
Пока Сомов доставал первый том, Фролов поставил возле письменного стола еще один стул. Усевшись, он пододвинул к себе дело, перелистал несколько страниц и остановился на документе, на котором было написано: «Протокол осмотра места преступления».
— В делах при расследовании убийств почти все зависит от качества первоначального осмотра места преступления. Как бы ни был хитер преступник, но следы он оставляет. Так?
— Это хрестоматийная истина, — ответил Сомов и про себя решил, что уж если ему предстоит экзамен, то он сумеет поставить экзаменатора на место.
— Здесь к моменту осмотра все испортил пожар. А что осталось, перевернули вверх тормашками пожарные. Наши криминалисты работали несколько дней и установили следующее. Первое — запоры в квартире Яковлевых повреждений не имели. А у них были весьма серьезные замки! Три штуки, и все нестандартные, заказные. По заключению криминалистов, преступников, а их, возможно, было несколько, в квартиру пустили сами Яковлевы. Уходя, уже после того как начался пожар, бандиты аккуратнейшим образом замки закрыли. Ключами, на все обороты, снаружи.
— Зачем? — забыв, что собрался «выдержать марку», спросил Николай.
— Скорее всего, чтобы за время, пока будут вскрывать замки, огонь разгорелся сильнее и уничтожил следы. Второе. Эксперты выяснили, что преступники перед поджогом облили ацетоном мягкую мебель. У тебя есть чистая бумага?
Сомов достал из ящика стола стопку бумаги, шариковую ручку, положил перед Фроловым.
— Быстро ты обзавелся всем необходимым, — одобрил Фролов и четкими штрихами стал рисовать план квартиры. — Обрати внимание: Яковлевы были людьми осторожными. Во всем доме только у них на окнах оказались решетки. Причем такие, что здоровым ребятам из пожарки сразу сломать их не удалось. Замки на двери — они у нас в научно-техническом отделе хранятся — сделаны каким-то умельцем. Добротные, с секретами. Ни ключей не подберешь, ни отмычками не откроешь. Зачем решетки? Зачем замки?
— Возможно, они боялись, чтобы не пропало то, что лежало под паркетом?
— Верно. Если о том, что было в тайнике, кто-то знал. Яковлевы жили скромно. Ни в чем себе не отказывали, но и не швырялись деньгами. Старик получал пенсию по возрасту и еще работал сторожем в научно-исследовательском институте. Его жена вела хозяйство. Дочь их Людмила — невропатолог, работала в платной поликлинике. В общем, бюджет их семьи составлял в среднем триста рублей в месяц. За несколько лет до гибели старуха положила в сберкассу шестьдесят тысяч старыми и больше не добавляла, а только расходовала. Жили они замкнуто. Кроме подруги дочери, у них никто не бывал. Гостей не приглашали, спиртным не баловались. Дочь каждый год ездила на юг, по путевкам или самостоятельно, «дикарем». Как мы ни старались, никаких сомнительных знакомых у нее не нашли. Образ жизни погибших достаточно хорошо изучен. Все это ты найдешь в деле. Но вот проклятый вопрос, на который не могу ответить: кому открыла дверь старуха? Дочь в то утро до двенадцати дня находилась на дежурстве в поликлинике. Старик дома лежал больной. Причем учти, не вставал с постели. В деле есть допрос участкового врача, которая навещала его накануне. Мы сразу проверили: врач не имела отношения к преступникам. Я думаю, что старуху вынудили сообщить секрет тайника под паркетом.
