Он мог и не представлять гостя.
Когда они оба возникли на пороге, разговор моментально смолк.
Скрестив на вошедшем холодные кинжалы глаз, поднялись женщины. Виола и Амариллис стояли по обе стороны от пустого сейчас места именинницы во главе стола.
Розанчик отскочил назад, молниеносно выхватив шпагу.
— Ну и реакция у вас, лейтенант. — Гиацинт насмешливо покачал головой и строго глянул на бывшего пажа: — Сядь. Тико, стул гостю!
Загорелый мальчик с каштановыми кудрями и ясно-синими глазами притащил от стены тяжелый резной стул с высокой спинкой и поставил рядом с местом отца, во главе стола.
Натал резко отодвинулся подальше, решив, что этого мало ушел на дальний край, ближе к сестре, ворча, что это не праздничный вечер, а "дом свиданий".
Омела беседовала с Джордано в углу и не обратила особого внимания на вторжение нового гостя.
Гиацинт подвел к ней принца.
— Это, собственно, к тебе, девочка.
Омела приветливо обернулась к вошедшему:
— Здравствуйте. — И подала ему руку.
Принц машинально дотронулся до неё, потом, сообразив, поцеловал руку имениннице.
Перед ним стояла высокая спортивная рыжеволосая девушка в изящном жемчужно-сером мужском костюме, с золотым ожерельем на шее, в узких замшевых сапогах и с двумя пистолетами за поясом.
— Я очень рад видеть…э…рад познакомиться с вами, мадемуазель, — выговорил принц, украдкой рассматривая её.
— Взаимно! — хмыкнула Омела.
— Детка, наш гость всё-таки принц, могла быть и повежливей, — строго заметил ей Гиацинт.
Омела засмеялась.
— Подумаешь! Ты сам говоришь, что я — принцесса, значит, мы на равных. — Она подергала края длинного в талию светлого жилета. — А делать реверанс мне всё равно нечем.
Отец безнадежно махнул рукой.
— Сгинь! — и обернулся к гостю: — Не обращайте внимания, ваше высочество. Хорошие манеры ей абсолютно невозможно вбить в голову. Тяжёлая наследственность, знаете ли…
Принц наконец тонко улыбнулся.
— Я понимаю вас, граф. Думаю, не стоит дольше стеснять вас своим присутствием. Я пойду.
— Ну что вы, ваше высочество. Останьтесь. — Гиацинт спокойно указал на место у стола рядом с собой: — Прошу вас. — И добавил вполголоса: — В счет "английского завтрака".
Принц сел, Виола поставила ему столовый прибор.
— А вы похорошели, графиня, — заметил гость.
— В отличие от вас. Вы очень постарели, ваше высочество, — скрипнула зубами Виола.
Её муж открыл новую бутылку вина и наполнял бокалы гостям. Омела наконец заняла место именинницы и провозгласила тост:
— От имени всех присутствующих, за меня!
Выпили молча.
Пригубив бокал, принц удивленно поднял брови:
— То самое?
Гиацинт протянул руку и развернул бутылку за горлышко.
— Как видите. 1887-го. Это последние капли, а был когда-то целый ящик.
— Понятно, — принц накладывал себе салат, не поднимая глаз от тарелки.
Присутствующие за столом напряженно переглядывались. Они демонстративно не замечали принца, разговаривая вполголоса между собой.
Выдержав минут пятнадцать этой немой войны и отдав должное вкусным блюдам, Чёрный Тюльпан обернулся к Гиацинту.
— Я хочу побеседовать с вами наедине, граф.
Гиацинт усмехнулся и встал, прихватив бокалы.
— Пройдемте на балкон, ваше высочество. Там открывается чудесный вид на море.
67.
*****
Оглянувшись к стеклянной двери балкона, понаблюдав с минуту за облокотившемся на перила Гиацинтом в синем морском кителе, расстегнутом, как всегда, и в белой рубашке без галстука, с открытым воротником, принц вздохнул и прислонился рядом:
— Прекрати ломать комедию.
Тот удивленно поднял бровь:
— О чём вы, ваше высочество?
— Ты знаешь о чём.
Гиацинт молча улыбнулся левым уголком губ и отпил вино.
— Почему не спрашиваешь, зачем я явился?
— Потому что ты сказал — зачем. Чтобы увидеть Омелу.
— Не только. Ещё и посмотреть на тебя.
— Ну, смотри. — Капитан пожал плечами и отвернулся, глядя в море.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Гиацинт!
Тот вздрогнул и быстро глянул через плечо на руки Чёрного Тюльпана.
Поняв его взгляд, принц надтреснуто засмеялся:
— Ты что? У меня нет оружия!
Усмехнувшись, Гиацинт снова устремил взгляд к морю.
— С каких пор вы вспомнили моё имя, ваше высочество?
— С тех самых, как ты забыл моё, — сердито вернул усмешку принц. — Думаю, я ошибся: ты совсем не изменился. Вот только…
— Что? — граф тряхнул головой. — Стрижка короче?
Тюльпан тяжело вздохнул.
— Язык. Язык у тебя стал короче. А прическа такая же. И вообще… — Он опустил голову, потом одним глотком осушил бокал и резко грохнул его об пол веранды. С жалобным звоном хрусталь разлетелся вдребезги.
Гиацинт иронично покосился на гостя, но промолчал.
— Ты что, так ни разу за весь вечер и не заорешь на меня: "Какого чёрта, Неро`!" — не выдержал принц.
— Соскучился? — улыбнулся Гиацинт. — Просто ты хотел мне что-то сказать. Я жду.
К ним заглянула Омела.
— Папа, у вас всё в порядке?
— В полном, — капитан ногой подвинул осколки бокала в угол. — Ваше высочество желает ещё вина?
— Нет, — хрипло ответил принц. — Ты куришь?
— Дочка, где-то у нас были черные гаванские сигары, Натал привозил, не знаешь? — спросил Гиацинт Омелу. Та скорчила скептическую гримасу.
— В серванте.
— Принеси, пожалуйста.
— Мама тебя убьет, — предупредила принцесса.
— Успокойся, для гостя.
Омела через минуту вернулась с большой коробкой эбенового дерева.
— Все начинают волноваться, — доложила она. — Ты скоро?
— Скажи, чтобы прекращали, и возьми мой бокал.
Омела ушла. Принц посмотрел на собеседника.
— Красивая выросла. А тот малыш… сын?
— Угу.
— Похож. Один он у тебя?
Капитан молча поднял два пальца. Неро` свистнул:
— Ого! И судя по тому, что Виола очень злая, ждете третьего ребенка?
— Почему? Четвёртого.
— О, конечно, извини.
Гиацинт посмотрел на него и спокойно спросил:
— Ты останешься на ночь?
Тюльпан отрицательно качнул головой:
— Хочешь, чтоб твои меня съели? Видел, как встретили? А Виола — прямо тигрица!..
Его собеседник двинул плечом:
— Просто ты явился как раз ко дню рождения нашей принцессы, точно как злая фея из сказки, которую забыли пригласить. Вот жена и забеспокоилась.
— А ты? — Чёрный Тюльпан сверлил его взглядом.
Гиацинт грустно усмехнулся:
— А мне-то что? Прошли те времена, когда ты мог меня чем-то смутить.
Принц шевельнул бровью.
— Положим, мне и раньше это не особенно удавалось. Но теперь… Не боишься? Я ведь могу ей всё рассказать.
— Кому? — бесстрастно спросил Гиацинт.
— Омеле.
Капитан вздохнул, почти с сожалением:
— Нет, не можешь. — И снова облокотился на перила балкона.
— Ты так уверен в моём благородстве? — хмыкнул Неро`.
— Просто, она знает всё то, что ты хочешь сказать.
— Ты говорил с ней? — удивился Тюльпан.
— Нет. У неё кошачья память, она просто ничего не забыла.
Неро` от неожиданности уронил сигару, и желтый огонек падающей звездочкой мелькнул в темноте.
— Думаешь, она могла меня узнать? — нахмурился принц, недоверчиво глядя на Гиацинта.
— Уверен.
Неро` замолчал, глядя на море и черное августовское небо. Потом медленно проговорил:
— По крайней мере, она не подала виду…
Капитан сухо усмехнулся:
— Это жемоядочка.
— Прости, не учёл…
Гиацинт тоже смотрел в небо. Принц спросил, не глядя на него.
— Ты дал девчонке свою фамилию?
— Угу. Она, правда, и свой, ирландский кусочек оставила. Недавно выписали паспорт… Теперь она мадемуазель О`Вискум Альба-Ориенталь.
— Почему так?
— Так захотела.
Тюльпан тревожно нахмурился:
