самом углу помещения, возле ведра с нечистотами. Банкир нерешительно подошел ближе и, кряхтя, сел на корточки перед окоченевшим комочком.
Некоторое время все молчали. Жанна укачивала ребенка, Рэд, насупившись, слонялся из угла в угол, изредка поглядывая на экран. Теперь вместо останков Ах перед пленниками маячили громадные медные весы. Юрий лежал на полу, устремив неподвижный взгляд на гниющую ступню дочери. Кожа на ней позеленела и сморщилась, отчего вытатуированная змейка заметно поблекла. Губы Юрия беззвучно шевелились, словно он что-то рассказывал отсеченному обрубку.
– Я беспокоюсь за его здоровье, – вполголоса произнес Рэд, искоса наблюдая за мужчиной.
– Он сошел с ума? – тихо спросила Жанна, но режиссер лишь пожал плечами.
– Почему бы и нет, – вместо него ответил Алексей. – Удивительно только то, что он первый. Я ставил на тебя, Рэд. Был уверен, что ты откроешь счет поехавших крышей.
– Надо выбросить ногу, – предложила Жанна, но Рэд был против:
– Боюсь, это не самая лучшая идея. Посмотри на него. Ты когда-нибудь пыталась отнять кость у голодной собаки?
Жанна умолкла.
Тем временем Алексей поднял дохлую крысу и деловито ее обнюхал. Шерсть мертвого грызуна свалялась в жесткий колтун и стала заскорузлой, как щетина.
– Она воняет, – объявил банкир, будто кому-то было до этого дело. Поморщившись, он с вызовом посмотрел на Рэда, словно покупатель, которому продавец впарил просроченный товар.
– От меня тебе что нужно? Не хочешь, не ешь, – сухо отозвался режиссер. – Здесь все вокруг воняет, в этой коробке уже неделю живут четыре человека!
– Теперь уже пять, – автоматически поправила его Жанна.
Балашова, очевидно, успокоили слова Рэда. Он еще несколько секунд безмолвно разглядывал раздавленную крысу, затем неожиданно впился зубами в грязно-серое тельце. Выдрав клок шерсти вместе с кожей, он пальцем поддел сырую плоть, расширяя отверстие. Когда оно стало больше, Алексей принялся обдирать кожу, одновременно выдавливая из зверька внутренности. Крыса скользила в руках, с его толстых пальцев капала вязкая жижа, но он упрямо продолжал работу. Когда шкура с грызуна была полностью содрана, он вдруг замешкался, будто перед прыжком в воду с большой высоты. Затем вздохнул и вгрызся зубами в розоватую плоть.
Жанна смотрела на Алексея ничего не выражающим взглядом. Про себя она подумала, что еще пару дней назад это зрелище наверняка спровоцировало бы у нее рвоту. Сейчас же вид Алексея, торопливо жующего крысу, не вызвал у нее ровным счетом никаких эмоций.
– Это, конечно, не шашлык, – сказал он, обгладывая спину зверька. – Но вполне съедобно. А где еще? Должно было остаться три штуки. – Он вытер губы, измазанные темной жидкостью. – Всего было пять.
– Я выбросила их в ведро, – ответила Жанна. – Ту, что ты сейчас ешь, я просто не заметила. Она была накрыта твоим пиджаком.
– Ты поступила опрометчиво, – сказал Алексей. К своему изумлению, Жанна заметила, как глаза банкира наполнились слезами.
– Ты думаешь о жрачке, – вмешался Рэд, – в то время как вам дали новое задание! Ты не забыл?
– Именно об этом я и думаю, черт бы тебя подрал! – выкрикнул Алексей. – Он привез сюда мою маму. У нее слабое сердце и высокое давление. У тебя как с давлением, Рэд? Ты ведь тоже почти старик, – всхлипнув, добавил он. Отложив в сторону изжеванную крысу, банкир вытер мокрые глаза.
– Я гипотоник. У них, наоборот, низкое давление, – обронил Локко.
Алексей поднялся с пола, пнув скелет крысы, на котором еще оставались ошметки плоти:
– Они отрубят моей матери ногу? Так же, как сделали это с дочерью Фила?
Ему никто не ответил, лишь Жанна, не удержавшись, бросила взгляд на весы. Затем она посмотрела на Рэда:
– Вы и правда считаете, что этот парень, который называет себя Охом, – сын Ирины?
– Я почти не сомневаюсь в этом, – вздохнул Локко. – Все сходится. На съемках погибли трое. Этот тип совершенно не парится по поводу смерти тех двоих парней, но он буквально звереет, когда речь заходит об Ирине и ее ребенке… Сколько у нее было детей?
– Трое, – ответила Жанна. – Я уже говорила. Девочка и два парня.
– Ты что-нибудь знаешь об их судьбе?
Жанна покраснела и качнула головой.
– Вот тот громила в комбинезоне и маске вполне может быть его братом, – предположил Алексей.
– Все возможно. Значит, парень хочет мести, – резюмировал Рэд. – Кстати, обратите внимание. Ни Ох, не этот здоровяк Эх не показывают своих лиц. А это значит… Не хочу делать скоропалительных прогнозов, но вероятно, раз они не хотят показывать своих лиц, то рассчитывают оставить нас в живых.
– Это только твои гребаные версии, – презрительно сказал Алексей. Он покосился в сторону Жанны: – А у тебя есть мать?
Женщина одарила его неприязненным взглядом. Было видно, что она не была настроена поддерживать беседу с банкиром, но тем не менее ответила:
– Моя мать умерла десять лет назад. А отец бросил нас, когда я только пошла в школу. Даже если его сюда привезут, мне не будет его жалко.
Алексей шмыгнул носом:
– А мне жаль мою маму. У меня больше никого нет, понимаете? Я не был женат, детей нет и уже вряд ли будут. Братьев и сестер тоже. Несмотря на то что я управляющий банка, друзей и даже хороших знакомых у меня тоже нет. У меня осталась только мама.
– Ты стал повторяться, – заметил Рэд.
– Да пошел ты, – вяло отозвался Алексей и перевел взор на экран. Огромные устрашающие весы действовали гипнотически. В особенности здоровенные чаши, глядя на которые в сознании Алексея почему-то постоянно вспыхивал образ грязной бадьи в лавке мясника, заляпанной кровью.
– Как вы думаете, этот парень… Ох, он пошутил? – спросил он, и голос его предательски дрогнул. – Ну, я насчет того, чтобы положить что-то на эту чашу… Что-то от нас… Чтобы чаши уравнялись…
Он хотел сказать еще что-то, но его голос прервал смех. Хриплый, шелестящий, словно и вовсе не принадлежал человеку. Этот звук больше напоминал шорох листьев, которые гонит ветер.
Юрий неспешно поднялся с пола, продолжая смеяться. Он сделал шаг в сторону Алексея, держа на вытянутой руке ногу дочери, разлагающийся кусок плоти. Лишь аккуратные ноготки, окрашенные голубым лаком, выглядели безукоризненно, хотя и они начали постепенно отслаиваться от пальцев.
– Это похоже на шутку? – обратился он к банкиру. – А? Как думаешь, Карпыч? Охренительная шутка?
Шаркая ногами, будто изможденный старик, Юрий подошел к нему вплотную. Алексей весь подобрался, исподлобья глядя на мужчину.
– Отойди, Фил, – напряженным голосом потребовал он. – Я не хочу проблем.
– Они начались с тех пор, как ты собрался ехать в свою чертову Счетную палату, – ухмыльнулся Есин.
– Нет, парни, – с грустью произнесла Жанна. – Проблемы начались с тех пор, как
