есть опасения, что привезу сюда труп. Подобный исход обнулит мои усилия и никак не повлияет на твои решения. В общем, это будет пустой тратой денег и времени. Получается, мне нечем надавить на тебя, в отличие от твоих коллег. Но платить за кино, Оленька, все равно придется. И вряд ли у тебя получится выезжать за счет Карпыча и Фила. И тем более Рэда – его черед еще не пришел. Но я уверен, что вы втроем договоритесь. Все-таки вы умные и образованные люди.
Когда Ох закончил говорить, Жанна покачала головой:
– Это несправедливо. У этих двоих есть выбор. У меня – нет.
– Правильно ли я понял, что ты готова принести в жертву своего мужа? – уточнил Ох, и в его голосе сквозило неприкрытое изумление.
Жанна ничего не ответила.
– Странно это слышать, – медленно произнес Ох. – Ведь именно из-за него ты рванула сюда, когда тебе сообщили, что ему плохо. Не проверив информацию, на последних неделях беременности… Ты его любишь, Оля?
– Меня зовут не Оля.
Ох покатился со смеху.
– Я знаю, – давясь от смеха, проговорил он. – Как в том анекдоте, да? Сидят в сауне муж с женой, к ним врывается маньяк, здоровенный громила, вроде моего братца Эха. Смотрит на них и говорит, что сейчас их изнасилует и сожрет. Потом спрашивает у женщины:
«Как тебя зовут?»
Она, трясясь от ужаса:
«Оля».
Маньяк говорит:
«Мою маму звали Олей, я тебя не трону».
Смотрит на мужика:
«А тебя как зовут?»
Мужик:
«По паспорту я Вася… но все меня называют Олей».
После этих слов на лице Алексея промелькнула слабая улыбка, которая тут же растаяла.
– До начала фильма осталось восемнадцать минут, – известил Ох. – Ровно в десять утра я поднимаю пластиковое ведро с вашей платой. Фил? У тебя в кармане нога дочери. Ты можешь также сунуть ее в ведро, и Эх положит ее на вашу общую чашу. Считай, что Кристина выручает тебя. И пусть стопа весит всего килограмм-полтора, тем не менее…
– Это неплохая идея, Фил, – прошептал Алексей.
– Пошел на хер, – процедил в ответ Юрий.
Он направил в его сторону топор, и банкир испуганно отшатнулся.
– У вас будет пять сеансов, в день по одному, – сообщил Ох. – Полагаю, этого времени хватит, чтобы окончательно разобраться, раскаялись вы или нет. Да, кое-что напоследок. Там у вас есть топор, который сейчас у Фила. Я предполагаю, что кому-то из вас может прийти в голову идея проверить на прочность стекло. Я хочу охладить горячий пыл особо активных зрителей. Во-первых, как вам говорила покойная Ах, пули такое стекло не берут. Второе. За попытки пробить дыру в стекле или еще где-то я буду наказывать вашу родню. Ну и третье – вы ничего не добьетесь, а только затупите лезвие. Потом вам придется рубить себе конечности тупым топором, а это значительно больнее, нежели заточенным.
Как только Ох умолк, музыка зазвучала на порядок громче.
Юрий, переваливаясь из стороны в сторону, подошел к Жанне. Его загорелые узловатые пальцы крепко стискивали топор.
– Чего пялишься? – злобно спросила она. – У меня второй нос вырос?
– На этот раз поблажек не будет, детка.
– И что ты сделаешь? Убьешь меня прямо здесь?
Заросшее щетиной лицо Юрия исказила насмешливая гримаса.
– Нет. Пока что нет. Но и халява уже не прокатит.
– Послушайте, парни… – вмешался было Рэд, но Юрий хрипло гаркнул:
– Засунь свой язык в задницу! Вмешаешься, дерьмо сушеное, я тебя в порошок сотру.
– Пусть она отдаст ребенка, – потребовал вдруг Алексей. – Что-то мне подсказывает, что все, что случилось с нами, из-за этого спиногрыза. Ведь не случайны все эти совпадения?! Она попала сюда уже с животом! Значит, все было задумано заранее!
Оцепенев, Жанна с ненавистью переводила взгляд с одного мужчины на другого. Если они собираются забрать у нее Диму, чтобы положить его на эти ужасные весы, то им придется попотеть. Пусть ее изрубят на куски, но она не позволит вот так просто отнять у нее сына…
– Только попробуйте тронуть ребенка, – прошипела она.
Юрий с задумчивым видом помахивал топором.
Соната Бетховена подошла к концу и тут же зазвучала вновь.
– Этот засранец весит уже килограмма три-четыре, – не унимался Алексей. – Это почти целая рука!
– Или половина твоей грязной задницы, – не осталась в долгу Жанна. – Вякни еще что-то о моем сыне и увидишь, что будет!
В маленьких свинячьих глазках Балашова отразилось некое подобие беспокойства.
– Ладно, – сказал Алексей. – Ребенка пока не трогаем.
Он наклонился, приблизив к ней свое осунувшееся лицо. Бледная кожа на скулах натянулась так сильно, что блестела.
– Твое решение, детка?
На мгновение Жанну сковал парализующий страх. Боже, о чем они вообще ведут речь?! О том, что сейчас каждый из них расстанется с частью своего тела?!!
«Ты можешь отказаться, – шевельнулось в ее голове мысль. – Среди заложников нет твоей родни».
Она вспомнила расширенные глаза Юрия, которые буквально дышали испепеляющей ненавистью. Она вспомнила, как подрагивал тяжелый топор в его руке. Да, она может отказаться. Но кто даст гарантию, что этот сумасшедший не разрубит ее на куски в случае ее отказа?
– Ну? – взвизгнул Алексей. – Время идет!
Жанна вытянула руку вперед, с затаенным удовлетворением отметив, что она не дрожит. Похлопав пальцами другой руки по голубоватой вене на запястье, она коротко бросила:
– Кровь.
Мужчины переглянулись.
– Придется слить целый литр, – напомнил Юрий.
– Это не твоя забота.
Жанна старалась говорить невозмутимо, но все видели, что ее в прямом смысле трясет от ужаса. От ужаса того, что ей предстоит сделать.
– Я могу тебе помочь, – предложил Юрий, но Жанна отрицательно покачала головой. Она подошла к ведру, взяла жгут с бутылкой. Алексей открыл мыльницу и, вынув оттуда бритву, отломил половинку.
– Держи. Смотри, горло случайно не перережь, – съязвил он. Впрочем, его тоже колотило от страха, хотя он прилагал все усилия, чтобы скрыть это.
– Из твоего жеста я понял, что ты тоже собираешься стать донором? – прищурился Юрий. – Вон, смотрю, половинку бритвы себе оставил.
– Ты ведь поможешь мне? – сипло спросил Алексей. – В тот раз у тебя все так быстро вышло…
– Нет. С этого момента каждый сам за себя.
Банкир принес жгут и бутылку, после чего с отрешенным видом принялся разматывать повязку, уже потемневшую от пота и грязи. Клок материи приклеился к ране, и Алексей, стиснув зубы, содрал ее вместе с подсохшей корочкой. Выступил гной, затем показалась кровь. Алексей в ужасе смотрел на распухшую руку – кожа вокруг дырки воспалилась и побагровела.
– Похоже, началось заражение, – спокойным голосом проговорил Юрий, наблюдая за ним.
– И… что
