более духовным, чем то, что он испытывал прежде: «В глубокой тоске я часто роптал на Всемогущего за приуготовленную мне жизнь и – ужасно думать! – начал богохульствовать; нередко мне хотелось стать кем угодно, но только не человеком». Видения Страшного суда начали раскрывать ему глаза и разум, так что он наконец осознал, в каком опасном состоянии пребывает его душа: «Я был готов тогда, будь такое возможно, поменяться местами с ничтожнейшим червем на Земле и сказать горам и скалам: «Падите на меня» (Откр. 6:16). Но всё напрасно!» (260–261).
Эквиано пришлось достичь самого дна отчаяния – «глубочайшего сокрушения», – прежде чем отказаться от надежды на собственные силы и «обратиться к Божественному Творцу, чтобы даровал хоть немного времени для раскаяния в дурных и недостойных поступках, о которых я мучительно сожалел». Он очнулся от видений, испытывая физическое изнеможение и слабость, но с осознанием «первого опыта духовной милости», какой ему довелось испытать. Избавившись от самодовольства, он молил Господа, «чтобы никогда более не позволял мне хулить святое не в пользу последних. См., например, гравюру Хогарта «Вакханалия легковерия, суеверия и фанатизма» на стр. 244, где посмеивающийся турок представляется более рассудительным и положительным, чем полоумный методист, за которым он наблюдает. имя свое», и признавал свою нечестивость (261). Возненавидев из-за богохульствовавших соседей свой дом, он просил Господа указать духовный путь и помочь полюбить его.
Молитвы скоро были услышаны. Эквиано повстречал «старого моряка, сердце которого наполняла Божественная любовь». Он жил со своей женой в Холборне и занимался с ней шелкоткачеством. Никогда прежде не доводилось ему слышать, «чтобы любовь Христа к верующим изъясняли таким образом и с такой ясностью». Во время беседы дома у этого человека к ним присоединился «пастор-диссидент» – методистский проповедник. Эквиано мог назвать его диссидентом, поскольку он не был рукоположен в англиканские священники.
Методизм, получивший такое название, потому что его последователи стремились упорядочить принципы и практики англиканства, разрабатывая порядок личного богослужения и благодеяний, представлял собою евангелическое реформистское течение в лоне Церкви Англии. Основали методизм в 1730-х годах братья Чарльз и Джон Уэсли вместе с Джорджем Уайтфилдом. С самого начала консервативная англиканская церковь с подозрением смотрела на методистов-«энтузиастов», видя в них потенциальных диссентеров, намеревающихся отделиться от церкви. Джон Уэсли и Уайтфилд нередко подвергались нападкам и насмешкам со стороны собратьев по англиканской церкви за пламенные молитвы и пасторские объезды низших слоев британского общества. Методистским пасторам приходилось испытывать и физические нападения, и выпады в печати. Нередко методисты предлагали верующим импровизированные богослужения на открытом воздухе вместо отшлифованных проповедей под церковными сводами. Особенно действенным это оказывалось в частях страны с редкой сетью приходских организаций. Впервые Уайтфилд прочитал проповедь под открытым небом, когда церковные старосты Ислингтона, тогда пригорода Лондона, отказались предоставить ему кафедру приходской церкви.
Проповедь знаменитого Уайтфилда Эквиано довелось слышать в Саванне, Джорджия, 10 февраля 1765 года, во время одной из семи пасторских поездок, которые Уайтфилд успел совершить по Северной Америке до своей смерти в 1770 году:
Я… набрел на одну церковь, битком набитую людьми, так что они толпились даже во дворе, а иные залезли на приставные лестницы и заглядывали в окна. Я нашел это весьма странным, потому что никогда прежде не встречал настолько переполненных церквей ни в Англии, ни в Вест-Индии. Набравшись смелости, я стал расспрашивать, что все это значит, и мне объяснили, что проповедь читает преподобный мистер Джордж Уайтфилд. Я много слыхал об этом человеке и давно хотел увидеть и услышать его, но такой возможности прежде не выпадало. Так что теперь я решил удовлетворить любопытство и, желая хотя бы взглянуть на него, протиснулся в самую гущу толпы. Оказавшись в церкви, я увидел этого праведного человека увещевающим с необычайным пылом и искренностью, пот струился с него так сильно, как с меня – в пору тяжких трудов на берегу Монтсеррата. Он произвел на меня сильнейшее впечатление, никогда я не встречал священнослужителей, с такой страстью отдававшихся проповеди, и теперь стало понятно, почему паства других проповедников столь малочисленна.[249] (196)
Методизм восемнадцатого столетия не был цельным движением. В то время, когда Эквиано слушал Уайтфилда, в Британии насчитывалось около двадцати двух тысяч методистов, и только меньшинство из них принимало теологию Уайтфилда, проповедовавшего учение протестантского богослова шестнадцатого века Джона Кальвина. Кальвинизм утверждал, что лишь немногие христиане являются избранными, то есть предопределенными Божьей благодатью ко спасению. Благодать могла быть только свободно дарована Богом, и верующий не мог заслужить ее благими делами. В первые десятилетия существования методизма Уайтфилд был влиятельнее Уэсли, и прежде всего потому, что считался очень сильным оратором. Он также пользовался организаторскими способностями своей могущественной покровительницы Селины Гастингс, графини Хантингдонской, основывавшей по всей Британии кальвинистские методистские церкви, получившие известность как «Объединение Хантингдонской графини». В 1779 году ее вынудили регистрировать их в качестве диссентерских молитвенных домов. Хантингдонскому методизму все чаще приходилось выбирать между Объединением и Англиканской церковью.
Братья Уэсли разделяли более либеральную, или арминианскую, интерпретацию условий спасения. Названное в честь теолога Якоба Арминия (латинизированная форма голландского имени Якоба Германзена[250], одного из ранних оппонентов Кальвина), арминианство утверждало, что спастись может всякий, кто уверовал и раскаялся в грехах. Всеведущий Господь, разумеется, знает, кто спасется, но не предопределяет и не ограничивает произвольно их число. Джон Уэсли был не только одаренным оратором, но и превосходным организатором и публицистом. Он не только, подобно Уайтфилду, печатал собственные проповеди, но и распространял чужие работы – как путем неявных заимствований, так и открыто, предлагая сокращенное изложение классических богословских трудов. В 1778 году он начал издавать Arminian Magazine, переименованный после его смерти в 1791 году в Methodist Magazine. Арминиане и кальвинисты соглашались в том, что личное спасение требовало признания себя грешником, не заслуживающим искупления. Верующим могла быть дарована благодать, только если они полностью подчинятся Богу. Если же благодать дарована, верующий испытает радость нового рождения через полученное откровение о личном спасении.
Подобно квакерам, методисты распространяли свое нравственное влияние много шире, чем могла бы предполагать их реальная численность. Хотя уэслианское методистское движение разрасталось на протяжении всего восемнадцатого столетия, но к 1791 году, когда Джон Уэсли скончался, насчитывало лишь около шестидесяти тысяч членов. В 1795 году уэслианские методисты отделились от Церкви Англии. Ко времени смерти Эквиано в 1797 году их численность составляла восемьдесят тысяч, но, несмотря на быстрый рост, их доля среди взрослого населения Англии достигла двух процентов только ко второму десятилетию девятнадцатого века.
Хотя Уайтфилда и Уэсли заботило спасение души, а не реформирование общества, методизм восемнадцатого века представлялся намного
