крылья. Он почти не касался моей ауры, а вместо этого схитрил, создав мне нужный настрой, слегка поторопил события и красиво исчез, чтобы не попасть под удар, когда моя истинная сила по-настоящему проснется.
Впрочем, за это я его не виню: трудно быть духом и сохранить себя там, где бушует сила Танцующей. Если бы он не ушел, я могла бы вышвырнуть его в мир теней надолго. И тогда он бы не смог меня направить, не сумел бы подсказать и не помог вернуть к жизни Ширру.
Ох, Рум… мой старый и новый друг. Это ведь ты танцевал со мной в ночи, помогая впервые открыть тропу меж мирами. А потом взял за руку и уверенно повел вперед, через сомнения и страхи. С тем, чтобы я наконец нашла одну-единственную смутную тень, потерянную и заблудшую душу. Подхватила ее и вернулась обратно. Вдвоем. С ним.
Разве должна я винить тебя за это?
– Прости меня, Трис, – тихо шепнул бывший повелитель Шаиира.
– Прощаю, – так же тихо прошептала я, прижимая к груди теплый золотистый комочек его любящей души. – Я всегда тебя прощаю и очень люблю, что бы ты ни натворил.
Мы довольно долго сидели вот так, прижавшись друг к другу и размышляя каждый о своем. Я вспоминала все, что со мной случилось за эти месяцы. Он, наверное, думал о том, как же сложится наша жизнь, когда аллиры и шаддары, будучи в состоянии шока, временно прекратили боевые действия, и непонятно, как долго они смогут поддерживать это вынужденное перемирие.
Так странно было просто вот так сидеть и вместе молчать, заново вспоминая и оценивая свои поступки. Сознавать, что за время, что я провела с Ширрой, мне многое открылось. Я многое поняла. Нашла хороших друзей. Изменила мнение об этом мире. Прошла через леса, болота и горы. И оставила в прошлом ошибки, которые все-таки успела совершить…
И вот последняя мысль отчего-то задержалась в голове.
Не знаю почему, но я вдруг вспомнила рассказы старого лекаря Омнира, горькие слова Рума и слова Ширры о том, что всем нам будет трудно измениться. Потом вдруг подумала о матери… точнее, о своей настоящей матери… а затем подскочила на месте и принялась лихорадочно одеваться.
– Эй, ты чего? – удивленно спросил Рум.
– Я знаю, как и почему появилась Кровавая пустошь! – выдохнула я, спешно натягивая на себя свежую рубаху.
– Это все знают: их сотворили мы сами, когда там гремела Последняя битва. Магии тогда было хоть объешься – аллир и нашей. Я сам, признаться… ну это неважно, – неожиданно смутился Рум. – Но думаю, что это не Миарисс тогда натворила, а, как ни стыдно признаваться, мы все. В том числе и я. Когда вокруг царит столько ненависти, крови и безумия битвы… а мы, честно сказать, в то время все были слегка неадекватны… то душам убитых довольно сложно покинуть место, где их настигла смерть.
– Да, но у разных рас и души повели себя по-разному, – возразила я. – Кто-то спокойно ушел, отпустив свое прошлое и оставшись в мире. Кто-то остался мстить, отринув шанс на возрождение. Кто-то все-таки переродился, но его дух вселился в другое, уродливое и неживое тело… Ты никогда не думал, откуда там взялись упыри и вурдалаки? Та крылатая (обрати внимание: крылатая!) мерзость, которая нас чуть не сожрала? Между прочим, они явились только тогда, когда мы подошли к границе, и Ширра их абсолютно не испугал!
– Конечно нет, – буркнул дух, еще не понимая, что к чему. – Они никогда нас не боялись. Бывало, сунешься туда, так потом до самого Иира несешься, теряя перья и костеря этих гадов на чем свет стоит… Злобные твари! И живучие!
– Прямо как вы, – в каком-то прозрении прошептала я, и он уставился на меня во все глаза. – В ту ночь твои братья и сестры погибали сотнями. Вы тоже, как и все, были безумны… возможно, даже больше, чем все остальные… а Миарисс, пытаясь поднять своих павших подруг, скорее всего, не рассчитала сил…
– Хочешь сказать?!.
– Думаю, в тот день она случайно подняла всех, кто там был. А ведь там умирали и люди, и эльфы, и гномы, и простое зверье… Быть может, оборотни не зря никогда не встречаются среди нелюдей? А криксы не зря не трогают эльфов? Может, и упыри в силу определенных причин так рьяно берегут свои границы? Живя семьями, словно кланом, не разумные, но и не тупые, полуживые-полумертвые…
– Нет, – ошарашенно помотал головой Рум. – Не может быть! Мы не могли стать… такими!
– Почему? – прошептала я. – Потому что были когда-то велики и могучи? Потому что имели прекрасные чистые души и когда-то щедро делились этим светом с другими? Вспомни: Миарисс называла эльфов своими младшими детьми. Она сделала их почти родными, но этого никогда бы не случилось, если бы тут была замешана только магия! Она дала им частичку себя! Вы все дали новым народам частичку себя! И за это вас так боготворили! Поэтому появился культ Двуединого! За творение! За созидание! За жизнь!
– Боже…
– Там, в Пустошах, все еще остались неприкаянные души! Ваши души, Рум! Изуродованные, покалеченные, разбитые на сотни осколков и запрятанные в полумертвые тела… они все еще там! Вот почему они не могут возродиться! И теперь я понимаю, что нам с тобой надо сделать!
– Трис, ты в своем уме?! У тебя не хватит сил!
– Ничего, – пробормотала я, опрометью выбегая из спальни. – Уж на то, чтобы их освободить, у меня хватит магии.
Воровато прокравшись по узкому коридору, я почти бегом миновала один громадный зал, блистающий снегом и серебром, затем второй, третий… По сторонам не смотрела, чтобы не задерживаться и не разглядывать чудесные узоры на покрытых инеем стенах. Потом как-нибудь. Если будет время. Прячась за колоннами, стелясь серой тенью вдоль изящных статуй, ужом проползая мимо глубоких ниш, я торопливо бежала прочь. Откуда-то точно зная, где выход, и уверенно ориентируясь в этом извилистом лабиринте.
– Сумасшедшая! – проворчал Рум, тем не менее неотступно следуя за мной. – У тебя еще крылья не отросли!
– До следующего полнолуния всего месяц. Но ждать так долго я не могу.
– Ты свалишься с первой же скалы, – предупредил меня дух.
– Когтями воспользуюсь, не бурчи.
– Ты замерзнешь!
– Сайеши надену.
– Он остался внутри!
– Тогда шерсть отращу погуще, – парировала я, осторожно выглядывая из-за угла.
Ага, вон впереди виднеется узкая полоска света. Долгожданный выход. Только там бледными тенями маячит целый десяток крылатых стражниц.
И что прикажете? Подойти и потребовать меня выпустить? Ну да, они выпустят, конечно, но потом за нами увяжется такая процессия, что я просто не смогу сосредоточиться! Никто меня в одиночку не отпустит в низины, где безраздельно властвуют шаддары. Хоть и притихли они сейчас, но рисковать ни одна аллира
