с
более чем хирургической аккуратностью пропилили дыру, пролезли внутрь и
приклеили круглую деревянную пробку на место так идеально, что даже
привередливый дворецкий не почувствовал ничего плохого. Перед рассветом ящик
был уже пронизан воздушными отверстиями размером меньше блохи, и Талаг
Таммарук ап Исхрчр, организатор нападения на Великий Корабль, улегся в центре
кровати посла и заснул.
Люди на причале не обратили никакого внимания на то, как половину
населения Иксфир-хауса спустили в трюм. Груз их не интересовал, если только он
не был явно бесценным, или не брыкался и не фыркал, как животные мистера
Лацло. С наступлением утра зеваки начали бродить по площади, покупая жареные
109
-
110-
водоросли или морские гребешки на тележках, приветствуя друзей. Но они не
спускали глаз с « Чатранда», и, когда четверо чиновников Торговой Семьи
подтащили железный турникет к подножию трапа, все бросились назад, чтобы
посмотреть.
Турникет был выкрашен в огненно-красный цвет. У него были вращающиеся
лопасти, которые позволяли только одному человеку одновременно подниматься на
трап и могли быть заблокированы поворотом ключа. Когда представители
компании протестировали устройство, они кивнули Фиффенгурту, стоявшему на
палубе. Квартирмейстер окликнул матроса на грот-мачте. Моряк, в свою очередь, снял с головы желтый платок и высоко им взмахнул.
Почти в миле вниз по набережной примостился большой низкий склад, невидимый из великолепной императорской крепости. Двое людей Компании, стоявших у тяжелой двери, увидели платок и подняли плечами засов. Дверь широко
распахнулась. И из черной пасти здания хлынула толпа.
Их было шестьсот человек, нагруженных мешками, узлами, ящиками и детьми, некоторые босые, многие в лохмотьях. Но они бежали, время от времени роняя
сосиску или пакет с галетами, никогда не останавливаясь, потому что какая польза
от запасной еды, если ты не добрался до борта? Это были пассажиры низшего
класса — третьего. Среди них были ипулианцы и утурфанцы, возвращавшиеся с
сезонов работы на швейных фабриках Этерхорда — часто не ставшие богаче, всегда более потрепанные, чем пришли. Разношерстная группа. Крестьяне из
сухого Восточного Арквала, надеющиеся добраться до Урнсфича до сбора чая.
Молодые пары, которым запрещали вступать в брак, — они спешили на запад, чтобы пожениться. Женщины, чьи мужчины исчезли. Мелкие преступники. Мелкие
враги короны. Беженцы, спасшиеся от насилия на Пулдураджи — они приехали
всего несколько месяцев назад и обнаружили, что трущобы имперской столицы
более опасны, чем воюющий остров. Все заплатили вперед, и их было больше, чем
мог перевезти « Чатранд» (остальные будут ждать другого корабля несколько дней
или недель). Они провели ночь на голом полу склада, запертые, чтобы их вид не
беспокоил богатых пассажиров.
Зеваки, однако, пришли именно за этим зрелищем: слепой порыв целых семей, словно скот, устремившийся в паническое бегство. Джентльмены поднимали
хорошо одетых мальчиков к себе на плечи. Они приветствовали и смеялись, делали
ставки на то, кто из нищих доберется до них первым.
Толпа полностью игнорировала их. Это была холодная, сырая, ужасная ночь, и
все они знали, что это было лучше, чем то, что ожидало их на борту «Чатранда»: таблички в купе третьего класса гласили: ЗАЖЖЕННАЯ СПИЧКА — САБОТАЖ, САБОТАЖ — СМЕРТЬ. И все же они бежали, чтобы захватить лучшие несколько
квадратных футов пола, какие только могли в темноте нижней палубы. За
исключением нескольких часов в день в спокойном море, они не смогут дышать
свежим воздухом или снова почувствовать солнце на протяжении всего своего
путешествия.
110
-
111-
Никто не заметил измученного репортера из «Моряка», яростно делавшего
заметки в своем блокноте в начале переулка, мимо которого текли бедняки. Никто
также не заметил четырех мужчин, которые спокойно подошли к нему сзади, один
из них держал в руках натянутую проволоку.
Турникет у трапа щелкал и щелкал: каждый щелчок — родитель, ребенок, кругленькая сумма. Размахивая руками, крича им (« К трапу, следуйте за моим
человеком, спускайтесь, пожалуйста, и побыстрее! »), мистер Фиффенгурт
спрашивал себя, знает ли кто-нибудь из этих несчастных, что на самом деле они
заплатили больше за квадратный дюйм, чем пассажиры первого класса. Может
быть, вдвое больше, потому что все они почти сидели друг у друга на головах. Нет, не годится говорить о таких вещах, даже если бы он мог заставить кого-нибудь
поверить.
Когда счет дошел до четырехсот, офицеры Компании защелкнули турникет.
Мужчина оглянулся на своего отца, остановившегося позади
