мересанец, судорожно глотая ледяной воздух.
– Молчи, сорняк теплолюбивый. И дыши носом. У вас на Мересань зимы не бывает, да? – шитанн на этом жутком ветру разговаривал нормально, и никакой холод ему не мешал. – Не закатывай глаза, ничего такого уж страшного. В Раю на половине планеты вечная зима.
– К-куда мы идем? – он мерз все сильнее, но соображение вернулось. – Вон же гостиница! – гостиничные огни остались где-то в стороне.
– Без документов тебя в гостиницу не поселят, не надейся, – мересанец застонал. – Первым делом нам нужно консульство Созвездия.
Ушлый Шварц неспроста выбрал в жертву именно Аддарекха. Шитанн совсем недавно прошел процедуру легализации инопланетянина на Земле и лучше всех знал, как это делается, вплоть до приемных часов консула. Седой хант внимательно выслушал Аддарекха – т’Тамаран молчал, медленно оттаивая в тепле, – и отдал распоряжения. Мересанец открыл рот всего раз, называя свое новое четырехступенчатое имя, которое Аддарекх не смог запомнить целиком. То ли работникам консульства не было дела, какие имена в ходу на Мересань, то ли они считали, что для разовой гостевой визы, не дающей право ни на работу, ни на торговлю, имя сойдет любое, но к середине дня временное удостоверение личности было получено.
– Эстер, назначьте встречу с адмиралом Шварцем на 17.15. Я постараюсь закончить с адмиралом т’Лехином пораньше.
– А получится? – секретарша невинно подняла бровь.
Мересанец в последнее время зачастил на аудиенции. Приходил наряженный, с непременными цветами. И, судя по тому, что аудиенций он все-таки удостаивался, адмирал имел успех. Салима встречала его все сердечнее, и охраны при нем становилось все меньше. Причем поведение сопровождающих тоже претерпело изменения: теперь это был скорее не конвой, а почетный эскорт.
Говорили, что т’Лехин пошел на сотрудничество с земным генштабом и снабдил землян всей известной ему информацией, касающейся Гъде. Мелькали также сведения, что он писал координатору родной планеты с увещеваниями выйти из войны и передать предавшегося тьме адмирала Ена Пирана представителям Церкви для справедливого суда и возмездия. Ходили уж вовсе непроверенные слухи, будто Салима намерена поручить т’Лехину командование рейдом в сектор Гъде. Но то, что она обещала взять его с собой на празднование юбилея британского короля и представить всем сильным мира сего, Эстер слышала своими ушами.
Излишней фамильярности Эстер себе не позволяла, а мелочи ей прощались – за профессионализм. Секретарша была исполнительна, инициативна, предельно корректна с визитерами. Ну, а то, что она втайне мечтала стать секретаршей Владимира Каманина, а еще лучше – его любовницей, в глазах Салимы ее опорочить не могло. Рано или поздно как минимум первая ее цель будет достигнута. Было бы гораздо прискорбнее, если бы она грезила об американском президенте, который спит и видит, как бы переехать в кабинет координатора, имея все данные к тому, чтобы стать худшим координатором за всю историю Земли.
Т’Лехин появился в точно назначенное время, весь из себя сияющий, как начищенный серебряный поднос. Черный костюм с алой розой в петлице и кружевным носовым платком, кокетливо торчащим из кармана, в руке пышный букет с ленточками. Гвардейцы – телохранители Салимы – проводили его взглядами до двери кабинета, поперемигивались между собой. Двое охранников т’Лехина уселись в приемной и взяли со столика по журналу, прикрывая невольные улыбки.
– Здесь переночуем, – сказал Аддарекх, засыпая в лоток Мрланка шуршащий наполнитель, – а завтра поедем в Ебург.
– Зачем туда ехать? – спросил мересанец, кутаясь в воротник куртки.
Он давно позабыл о своих надменных заявлениях, что ему жарко. В гостиничном номере было натоплено, и Аддарекх первым делом открыл форточку, но т’Тамаран не мог заставить себя расстегнуть куртку. В голосе его и во всем выражении лица читалось явное нежелание куда-то ехать и вообще выходить из теплого номера до самого окончания ремонта «Ийона Тихого».
– В Ебурге есть представительства всех земных государств. Будешь обивать их пороги, синий, в надежде, что кому-то приглянешься. Как я пару месяцев назад.
– Шитанн, – т’Тамаран вынул из карманов замерзшие руки, подышал на них, – тебе-то что на родине не жилось? Как ты вообще на «Ийоне Тихом» оказался?
Горничная принесла чайник. Окинула любопытным взглядом интимное освещение – три свечи на столе. Теперь невесть что подумает. Аддарекх плеснул в чашки кипяток, сунул в каждую по пакетику заварки – чем отличаются эти разноцветные мешочки из тонкой бумаги друг от друга, он не разбирался, взял наугад. Подвинул чашку по направлению к мересанцу; тот, не раздеваясь, сел в кресло, осторожно отпил горячий напиток. Аддарекх развалился в кресле по диагонали, гладя расположившегося на коленях кота.
– «Ийон Тихий» подошел к флагману гъдеанской эскадры «Белому», – сказал наконец, ероша теплую шерстку, – и снял оттуда шестерых пленных, которые были еще живы. Я был среди них. Капитан «Ийона» ударил по «Белому», потому что поймал ведущуюся с него передачу. Ты о ней наверняка слышал, синий. Та самая передача, которая послужила толчком к вступлению Земли в войну. Капитан обратился к координатору, и она дала добро на то, чтобы спасти нас ценой объявления войны. Вот так я очутился на «Ийоне».
Т’Тамаран отпил еще глоток. Обжигающий травяной напиток растекался по телу желанным теплом.
– Почему ты не вернулся в Рай?
– Потому что координатора Земли больше волновало, живы мы или мертвы, чем координатора Рая!
Мрланк успокаивающе мяукнул. Мол, не нервничай. Аддарекх отозвался почесыванием животика.
– У меня был выбор, – проговорил он тоном ниже. – Я мог бы сказать, что у тебя его нет, но выбор всегда есть. Любовь к родине может быть и односторонней. Оставайся мересанским гражданином в изгнании, такая позиция тоже достойна уважения. Но ты уже сменил религию, – он прищурился, – сменил имя… Что-то мне подсказывает, что ты сменишь и гражданство.
– Я не верю в одностороннюю любовь, – промолвил т’Тамаран и наконец потянул за молнию куртки. – Это не любовь, а мазохизм какой-то. Ты думаешь, мне дадут земное гражданство? Я сражался против Земли.
– Много навоевал? – скептически поинтересовался Аддарекх. – Сколько крейсеров ты уничтожил?
– Ни одного, – вроде бы здесь это говорило в его пользу, но как профессионалу ему было неловко.
– Тогда не считается. Побегать, конечно, придется, и не везде тебя будут встречать приветливо…
– Может, и не стоит бегать? – мересанец посмотрел в окно на заиндевелую луну и поежился. Выходить на улицу совершенно не хотелось, даже ради своего будущего. – Я ведь не собираюсь лезть в советники к здешним князьям. Рабочую визу получить проще, чем гражданство, разве нет?
– А где ты хочешь работать, синий? – Аддарекх с любопытством уставился на мересанца. – Крестьянствовать? Или сантехнику чинить?
– Не задавай идиотских вопросов, шитанн, – т’Тамаран все-таки сбросил куртку, расправил широкий ворот свитера. – Меня, конечно, небеса крепко приложили носом в грязь, но я себе цену знаю. Мне садиться за трактор – все равно, что арифмометром забивать гвозди. Я хочу водить
