Наконец они как-то вдруг, неожиданно оказались в самой дальней комнате, где их и ждали остальные, рассевшиеся полукругом на стульях перед экраном телевизора, к которому сбоку тянулся провод от видеомагнитофона (установленного поблизости в нише стенного шкафа). Фиар молча указала рукой на диван (должно быть, стульев у неё больше не было) и встала со своего стула, чтобы закрыть за ними дверь. Джантар обратил внимание, как плотно были зашторены окна, создавая полумрак, хотя для просмотра записи на экране телевизора этого как будто не требовалось — и лишь эта деталь обстановки как-то сразу вернула его к реальности, пробудив эмоциональное ощущение происходящего…
…Фиар включила видеомагнитофон без предупреждения. В тишине и сумраке комнаты раздался мелодичный полусвист-полузвон входящего в рабочий режим телевизора — а затем, когда Фиар уже садилась, Джантар увидел её руку, мелькнувшую на фоне разгорающегося экрана. Но на самом экране — пока лишь застыл тёмно-зелёный фон, без слов, цифровых кодов или каких-то иных знаков. Зато здесь, в комнате, Джантар ощутил волнующуюся дрожь мыслей и аур… Но время шло — a экран продолжал всё так же ровно и пусть мерцать зелёным фоном…
«Где же то, что мы записали? — с внезапным приступом странного чувства подумал Джантар. — И записали ли хоть что-то? Неужели всё зря?»
Но тут — за трудноуловимую долю мгновения на экране промелькнула сложная эмблема, которую, конечно, нельзя было рассмотреть подробно за такой промежуток времени; спустя мгновение — другая; следом почти так же быстро замелькали какие-то цифровые коды — и здесь, в комнате, все ещё больше напряглись в ожидании. В глухой тишине Джантар услышал участившиеся удары своего сердца…
А на экране — как-то особенно медленно и даже торжественно стала выплывать из темноты надпись особым, стилизованным под древние начертания букв, лоруанским шрифтом; но лишь это Джантар и сумел определить по виду надписи, прочесть же её было нельзя. Белые буквы почему-то были перекрыты другими, жёлтыми, более тонких и современных начертаний, как если бы кто-то намеренно сделал одну надпись поверх другой… А спустя ещё мгновение — обе надписи (так же вместе, и так же медленно и торжественно, как появились) стали исчезать, будто растворяясь в зелёной тьме фона, и снова осталась лишь эта зелёная тьма, от которой комната ещё более наполнилась сумраком…
«Да что это? — уже хотел было воскликнуть Джантар. — Где же сама запись?»
И вдруг почти во весь экран — уже сразу, резко вспыхнула надпись уже обычным, знакомым по современным газетным заголовком, шрифтом: «Рабочие материалы к фильму». А за ней последовала ещё трёхстрочная (должно быть, название фильма), но снова перекрытая жёлтой вязью других букв, так что прочесть было нельзя, и вовсе излишни казались единственно разборчивые два слова внизу: «название условное»…
— И как поисковая система нашла нам эту запись… — удивлённо вырвалось у Итагаро.
— Но где-то же название значится, — взволнованно ответил Минакри. — Это только в самой записи его нет…
А на экране мелькнул за долю мгновения какой-то, уже короткий, цифровой код — и наконец… Появилась залитая ярким светом Эяна бескрайняя равнина — казалось, почти да горизонта выложенная большими серыми бетонными квадратами. И лишь там, у линии горизонта — серую поверхность бетона и глубокую синеву неба разделяла ярко-жёлтая неровная полоска холмов или барханов… И вся эта панорама медленно поворачивалась, будто обращаясь вокруг какой-то точки — но в кадре не появлялось ничего, с чем можно было соотнести масштаб, чтобы представить размеры этих барханов и расстояние от них до камеры, которой велась съёмка — пока вдалеке не показался явно очень высокий ангар с широко распахнутой огромной дверью…
— Должно быть, аэродром в Кутанхаре. — прошептал Минакри. — Дирижабль отправился оттуда…
— А… барханы? — Джантар едва узнал свой искажённый волнением голос. — Кутанхар на 10-м градусе южной широты, и там не пустыня — джунгли…
— А река? — напомнила Фиар. — Речные песчаные наносы?
— Да, верно, — согласился Джантар. — Может быть…
…Снова мелькнул белый цифровой код на зелёном фоне — и картина резко изменилась. Впрочем, вид на заднем плане был вроде бы тот же — но поле зрения камеры двигалось вдоль шеренги людей в военной форме. Джантар лишь сейчас обратил внимание, что эти кадры не сопровождались дикторским текстом. Внешность же людей на экране ни о чём ему не говорила — он ни в какой хронике или на фотографиях не видел их прежде. Оставалось предположить: это либо сами участники экспедиции, либо те, кто косвенно участвовали в её подготовке и проведении…
— Узнаёте кого-нибудь? — шёпотом спросила Фиар.
— Как будто никого, — спустя ещё несколько мгновений ответил за всех Минакри. — Но почему идёт без звука?
— Это же не готовый фильм… Рабочие материалы к нему: отдельные фрагменты, варианты эпизодов. И наверно, вообще не были озвучены. А с самим звуком всё в порядке, если ты об этом, — добавил Итагаро, уже когда на экране снова мелькнул какой-то код. — Я заранее всё проверил…
— …В состав посадочного отряда экспедиции, — вдруг раздался из динамика чёткий дикторский голос (прозвучав в этом общем напряжении так неожиданно, что Джантар вздрогнул), — вошли: командир посадочного отряда, он же командир вертолёта — гражданин Лоруаны, офицер военно-воздушных сил Лимавиреу Феринкоатле…
А на экране, должно быть, появился и он сам: в жёлто-оранжевом лётном комбинезоне, с лоруанским гербом на груди и шлеме — но изображение двигалось даже не то, что быстро, а как-то смазанно, не дав рассмотреть и запомнить его лицо…
— …второй пилот вертолёта — гражданин Аухары, офицер военно-воздушных сил Зералиту Дейрени…
И снова Джантар успел рассмотреть лишь: тот был в комбинезоне сине-белой расцветки, с аухарским гербом…
— …штурман вертолёта — гражданин Гимрунта, офицер военно-воздушных сил Сириола Уатафа…
Этот оказался заметно ниже ростом, чем первые двое, в комбинезоне сине-белых тонов несколько иного оттенка (и не очень заметно выделялся таких же цветов герб Гимрунта)…
— …бортовой техник вертолёта — гражданин Лоруаны, офицер военно-воздушных сил Туанга Раманау…
Его одежда была такой же, как у Феринкоатле (наверно, этим отличались участники экспедиции от разных стран), лица же Джантар вновь не сумел разглядеть…
— …второй врач экспедиции — гражданин Лоруаны, офицер военно-медицинской службы Сафареме Лурима…
И тут Джантар увидел лишь те же цвета в одежде: с каждым новым лицом в кадре изображение почему-то больше смазывалось…
— …биолог — гражданка Чхаино-Тмефанхии Инал Юкар…
Тут диктор не назвал никакого военного или иного особого звания. Но Джантар обратил внимание: как резко пришлось оператору при съёмке поднять камеру, чтобы лицо Инал Юкар при её высоком росте всё же попало в кадр (при этом ещё больше смазав изображение, и её оказалось совсем трудно рассмотреть)…
— …и оператор связи — гражданин Чхаино-Тмефанхии Мхейн Фатл, — закончил наконец диктор эту длинную фразу.
Сам же Мхейн Фатл был одного роста с Инал Юкар, рывка камеры не последовало, и Джантар успел увидеть если не его лицо, то, по крайней мере, золотисто-зелёный комбинезон с ярко-синим гербом Чхаино-Тмефанхии — а то, когда в кадре была Инал Юкар, странным образом смазался даже цвет её одежды…
— … Но этими основными специальностями в составе экспедиции, — продолжал диктор (уже на фоне вновь появившегося в поле зрения камеры далёкого ангара), — круг обязанностей членов её посадочного отряда не ограничивается, так как все они будут заниматься и непосредственно научными исследованиями. К примеру, Зералиту Дейрени является также геологом, Мхейн Фатл будет заниматься исследованиями физических процессов в атмосфере над внутренним плато Западного континента, а Сириола Уатафа как второй биолог отряда — в отличие от Инал Юкар, микробиолога — займётся изучением многоклеточных форм местной жизни…
«Да, звучит… для неспециалиста, — подумал Джантар. — Хотя на самом деле задача для целых институтов, а не одного человека. Тем более, не могли заранее знать, что встретят такую пустыню… И послали самый минимум учёных, у которых к тому же в экспедиции были иные обязанности? Но — второй пилот, штурман, да ещё техник… Не многовато для вертолёта? Да ещё — лёгкого, вес которого выдерживал дирижабль…»
— В общем, пока то, что мы знаем, — сказал Итагаро, когда на экране вновь пошли беззвучные кадры: с внешним, а затем внутренним видом ангара с дирижаблем в нём. Причём изображение и тут было нечётким…
— Но почему так смазано? — спросил Минакри. — Что за качество записи?
