карманника. Для написания соответствующего документа начальник отделения уголовного розыска (ОУР) Г. К. Петровский поместил Мэтра за свободный стол в кабинете оперуполномоченного Валентина Васильева. Я зашел туда случайно. С. Ф. Ширяев еще не остыл от азарта задержания. Увидев меня, он заговорил о неожиданно наглом поведении задержанного, который в ответ на предложение выйти из троллейбуса «пригласил» Сергея Федоровича «на перпендикуляр». Этот врезавшийся в память термин, Мэтр сопроводил выразительным жестом. Поведение вора было опрометчивым и объяснялось неосведомленностью о личности визави.
«Из троллейбуса мы все-таки вышли, – продолжил Сергей Федорович – Потом я взял его на «мельницу» (бросок через плечо) и приложил спиной к тротуару. Может быть, жестковато. Звук раздался, будто ящик упал».
Оставив Мэтра за писаниной, я уехал вместе с А. Смолой на очередной вызов. По возвращении стало известно о случившемся в кабинете В. Васильева скандале. Суть его, рассказанная позже обеими сторонами конфликта, заключалась в следующем. Валентин, молодой опер, отличавшийся гонором и вздорным нравом, посчитал незнакомого ему С. Ф. Ширяева начинающим дружинником. Мэтр же вместо уважительного принятия советов «бывалого опера» по поводу составлявшегося заявления отнесся к ним пренебрежительно, и, по словам Валентина, вел себя в кабинете по-хозяйски.
Не придумав иного способа одернуть неучтивого гостя, Васильев сообщил, что должен уехать из отдела по службе и попросил Мэтра освободить кабинет. Сергей Федорович отвечал, что уйдет после того, как завершит писанину. Оставив продолжение диалога за скобками, перейдем к главному. Васильев исчез из отдела в неизвестном направлении вместе с ключом от кабинета, предварительно заперев Мэтра в служебном помещении.
Обнаружив этот факт, Сергей Федорович не стал утруждать жалобами Г. К. Петровского, а сообщил о своем незаконном задержании напрямую начальнику городского Управления охраны общественного порядка (тогдашнее название УВД) В. П. Космину. Благо служебный телефон Васильева стоял на столе.
Дальнейшие события разворачивались без задержки. Мэтра освободили, воспользовавшись запасным ключом. Служебное расследование в отношении Васильева было завершено в течение следующего дня. По итогам разбирательства «бывалый опер» получил от начальника Управления трое суток ареста без освобождения от исполнения служебных обязанностей. Наказание, за неимением гауптвахты, отбывал во внеслужебное время в пустующем общежитии рядового состава, располагавшемся на первом этаже райотдела. Там его навещали сочувствующие, в числе которых были Саша Иванов и я.
В записках Л. Григоряна мельком упоминается о странной погоне Сергея Федоровича по улице за карманным «воришкой». На самом деле то был лишь один из эпизодов фанатической борьбы Мэтра с представителями карманной специальности. Время окончания участия Сергея Федоровича в этом противоборстве мне неизвестно.
В последний раз я встретился с Мэтром в начале 1967 года, будучи следователем УООП Ростовского облисполкома по Пролетарскому району г. Ростова-на-Дону. В тот день группа Сергея Федоровича привела в наш отдел очередного пойманного вора.
Склонность Мэтра к перемене мест, помноженная на некоторый авантюризм в выборе направления и средств передвижения позволяли встретить его в непредсказуемых местах при необычных обстоятельствах. Оставляя в стороне описанные друзьями – биографами приключения Сергея Федоровича во время его поездок по достопримечательным местам области, сообщу о неожиданном (вероятно, и для самого Мэтра) посещении им столицы ныне иностранного государства Тбилиси в ночь на 5 ноября 1962 года.
Об этом событии мне в середине восьмидесятых рассказал Юра Казаров, выпускник филологического факультета РГУ, затем ростовский, мурманский и, наконец, столичный журналист.
В тот далекий осенний день Юра, испытывавший горячее желание провести ноябрьские праздники с проживавшими в Тбилиси родителями, совершил рискованный поступок. Железнодорожных и автобусных билетов из Ростова в Тбилиси в канун праздника, как обычно, не было, однако имелся шанс добраться на автобусе до Владикавказа, отстоящего от дома родителей на какие-то 200 километров. Решившись на этот вариант, уставший от опостылевших общепитовских хлебов студент надеялся преодолеть остаток пути на попутном транспорте. Однако по прибытии в конечную точку автобусного маршрута обнаружилось, что регулярных рейсов в столицу соседней республики не будет до следующего утра. Денег на автомобилиста-частника или на ночлег в гостинице у путешественника не было. Вечерело, холодало, опускался сырой туман. Юра бесцельно бродил по безлюдной площади у запертой на ночь автостанции, периодически согреваясь пробежками.
Около 22-х часов неожиданно послышался ладный дуэт, исполнявший строевую песню кафедры военной подготовки Ростовского госуниверситета. Припев этого музыкального произведения о нелегком марше пропыленных, усталых солдат, утверждал, что, несмотря на «лишения и тяготы военной службы», строй идет «нога-вно, нога-вно-гу». Вслед за согревшими душу Юры раскатистыми пассажами из темноты прилегавшей улицы к автостанции вышли Мэтр и молодой преподаватель криминалистики юрфака РГУ Б. Н. Звонков, по прозвищу БЭН (Борис Николаевич). Оба приехали «знакомиться с достопримечательностями Владикавказа» и были слегка навеселе.
– Ты чего здесь делаешь? – воскликнул Сергей Федорович, узнавший в Юре одного из своих студентов.
Выслушав печальную историю неоконченного путешествия, Мэтр и БЭН провели совещание, по итогам которого объявили, что Тбилиси также достоин их внимания и посему друзья проследуют в этот славный город, как только найдут подходящий транспорт. Естественно, захватив с собой Юру.
Устроившим Мэтра и БЭНа средством передвижения оказался стоявший неподалеку роскошный черный «ЗиМ». В какую сумму обошелся вояж, Юра не знал. Глубокой ночью наставники привезли студента к отчему порогу, однако заходить в дом отказались и отбыли в гостиницу Иверия.
Печальная весть о кончине С. Ф. Ширяева от рака легких дошла до меня летом 1968 года. Ему было 46 лет.
Несомненно, представления окружающих о нестандартной личности Мэтра были результатом его целенаправленных действий, рассчитанных на внешний эффект. Стремление «перетянуть» внимание окружающих на себя не оставляло его в самых неподходящих обстоятельствах, включая судебные заседания. Об одном известном мне и описанном Л. Григоряном случае речь пойдет ниже.
Вначале укажу на существовавшую во времена нашего студенчеств тесную связь между Кировским судом г. Ростова-на-Дону, располагавшимся напротив главного корпуса университета, и юридическим факультетом. Эта ячейка судебной системы использовалась факультетом в качестве неформального научно-практического центра. Судьи были выпускниками юрфака РГУ. Некоторые из них со временем возвращались на факультет в качестве преподавателей. Наши наставники, и Мэтр в том числе, избирались народными заседателями. К слову, в этом суде проходил бракоразводный процесс ректора университета Ю. А. Жданова (сына А. А. Жданова)и С. И. Аллилуевой (дочери И. В. Сталина).
Вернемся к эпизоду, упомянутому Л. Григоряном. В тот раз Мэтр участвовал в судебном процессе в качестве народного заседателя. В зале присутствовали заранее приглашенные им друзья. Ошарашив молоденькую судью напористым поведением, Сергей Федорович перехватил инициативу и принялся допрашивать свидетеля, заставляя оторопевшего мужчину дословно повторять непечатные призывы сексуального характера, которые подсудимый, согласно обвинительному заключению, высказывал в дежурной комнате РОМ сотруднику
