— Прекрасная вещь, — приподняв бровь, оценил Гиацинт. — Отдай сам, я позову Омелу.
Неро поморщился:
— Не надо. Отдашь, когда я уйду. Потом.
— Не хочешь с ней поговорить?
Принц посмотрел вверх, потом оглянулся на дверь зала, где пировали гости.
— Лучше не надо. Что я ей скажу?
Капитан хмыкнул:
— Тебе ничего говорить не придётся. Сама будет болтать без остановки.
Неро молча с сомнением покачал головой, но опустил коробку с кольцом в карман, видимо, согласившись отдать подарок лично. Потом он что-то вспомнил.
— А ты что подаришь?
Гиацинт смущенно и озорно улыбнулся:
— Не скажу. Ты смеяться будешь.
— Ну, скажи, — попросил принц. — Даже если это не в моём вкусе, я пойму.
Капитан оценивающе покосился на него, как ребенок, который думает доверять ли секрет взрослому дяде.
— Ладно, — решился он. — Только не говори ей.
— Да как я могу ей вообще что-то сказать! — возмутился его недоверием гость. — Ну, обещаю. Так — что?
— Не "что", а "кого". Мы с Виолой решили подарить ей… кошку.
Глаза у принца округлились:
— Кошку? — он почесал бровь. — А… почему?
— Понимаешь, она очень хотела кошку. Всегда. Они ей жутко нравятся. Виола сопротивлялась раньше: и так дома зверинец, а тут ещё кошку, ну… Вот наконец решили. Омела ещё не знает, мы её принесем завтра утром. — Граф закатил глаза: — Дай Бог, чтоб моя теща завтра не приехала, а то крику будет…
— А вы нашли уже эту… кошку?
— Ну да. Она у соседей. Спрятали до завтра. Маленькая, котёнок ещё, пушистая.
Неро улыбнулся.
— Рыжая?
— Ага. Аж розовая. Омелке понравится, и, главное, она её теперь повсюду таскать с собой будет, а на корабле кошка не помеха. Кстати, на "подарке" будет браслет из розового жемчуга на шее, но, уверяю тебя, наша принцесса и не заметит.
— Как зовут этот "подарок"? — Неро представил себе рыжую кошку с ожерельем на шее из крупного розового жемчуга, отливающего янтарем.
Капитан махнул рукой.
— Нара, конечно. Антеннария[1]. Вообще-то, Омелка завтра должна сама имя выбрать, но она давным-давно говорила: "Будет у меня кошка, назову Наркой".
Принц кивнул:
— Правильно. Раз ей так хочется… А у Омелы какие вообще планы на жизнь?
— Не зна-аю… — протянул Гиацинт, прислоняясь боком к краю балкона. — Морем она, конечно, заболела. Вся её жизнь, всё-таки. Но это — так… Оранжерею закончила здесь, поступила в Кембриджскую, учиться не хочет. По-моему, из неё вырастет знаменитая укротительница хищников. Видел бы ты, как она по джунглям носилась — блеск! Но сама ещё не решила толком. Да и куда спешить?..
— Действительно, — согласился принц. — Не влюбилась ещё?
— Да как… тебе сказать, — Гиацинт оглянулся.
В дверь стучала Омела.
— Эй, вы! Возвращайтесь в дом! Госпожа капитан приказывает!
— Это ты или мама? — спросил Неро. Омела взобралась коленями на подоконник и повисла в форточке.
— Вообще-то мама. Но сегодня — я!
— Она сегодня вообще центр вселенной, — саркастически заметил капитан. — Чего ты там висишь? Заходи к нам.
— Как? — возмутилась Омела. — Через форточку? Ты закрыл дверь.
Гиацинт коротко вздохнул и, не глядя, повернул ручку. Омела ворвалась к ним.
— Солнышко, у нас мужской разговор…
— Я вижу! — перебила она. — Если не хочешь нарваться на "женский", иди к маме. И вообще, они все там бесятся… — Она лукаво посмотрела на отца. — Почему, не знаешь?
Он картинно развел руками:
— Понятия не имею. Детка, ты поговори тут, пока, с… его высочеством, а я займусь своими прямыми обязанностями: успокою шторм.
— Иди-иди… Капитан, — закивала Омелка. — А мы тут с принцем…
— Ведьма! — сверкнул глазами Гиацинт. — Рыжая. — И захлопнул дверь.
Раздвинув шторы, как занавес, он появился перед публикой. Вернее, "над" публикой, на верхушке балконной лестницы. С другой стороны зала такая же вела в кабинет.
— Что? — первым не выдержал Розанчик.
— Ничего, — Гиацинт спокойно спустился, подошел к столу и к Виоле. — Всё кончено. — Он поцеловал жену.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Малышка Ирис спросила:
— А где тот? Ты его сбросил с балкона, да?
Тико Ориенталь через стол погрозил подружке кулаком за дурацкие вопросы. Но по лицам остальных было видно, что они вполне могли спросить то же самое.
— Где дочка? — Виола нахмурилась, наблюдая, как Гиацинт наливает себе шампанского и пьёт, как ни в чём не бывало. Он кивнул на дверь веранды.
— Там. Они беседуют.
— И ты оставил её одну с ним? — Амариллис не верила своим ушам.
Сев во главе стола, на своём месте, капитан спокойно кивнул:
— Да.
.
[1] (Antennaria dioica) — кошачья лапка двудомная. Женские цветки — розовые, мужские — белые.
69.
Сидящие за столом переглянулись. Натал многозначительно хмыкнул и вонзил вилку в кусок жаркого. Во время отсутствия капитана они не могли есть; только взволнованно обсуждали причины странного визита.
— А..? — начал Розанчик, но Виола взглядом заставила лейтенанта замолчать и кивнула Амариллис: "Ты спроси".
Герцогиня повернулась к Гиацинту. Тот невозмутимо разбирал на тарелке огромного омара.
— Скажи, что случилось? — потребовала она.
Он задумчиво глянул на неё и отложил щипцы и вилку.
— Амариллис, у тебя хорошая реакция?
Актриса недоуменно пожала плечами.
— Не жалуюсь. О чём вы говорили?
— Мы говорили о том, как летит время… Лови! — Он бросил ей через стол небольшой блестящий предмет. Герцогиня поймала его на лету. Раскрыв ладони, свистнула от удивления, забыв, что герцогскому достоинству это не полагается.
— Откуда?
Он молча кивнул на балкон, скрытый за шторами.
Амариллис открыла круглую крышку, и все услышали первые такты "Вальса Цветов" Чайковского. Амариллис долго смотрела на часы, читая выгравированную на внутренней стороне крышки надпись.
— Чего-то я не понимаю, — с сожалением вздохнула она. — Но, кажется, догадываюсь…
Она сверлила старого друга инквизиторским взглядом. Внимание Гиацинта по-прежнему было поглощено омаром на тарелке.
— Ну так объясни остальным, — он вынужденно поднял глаза, потому что в комнату вошли Чёрный Тюльпан и Омела.
Галантно поцеловав ручку своей даме и поклонившись присутствующим, Чёрный Тюльпан направился к двери.
— Уходишь, — насторожилась Виола.
— Да, ухожу. Счастливо оставаться!
Гиацинт встал и как положено хозяину проводил гостя до дверей.
Взяв шляпу, Неро оглянулся на пороге:
— Прощай…
— До свидания, ваше высочество.
— Прощай.
Хлопнула дверь на улицу. Две собаки, также провожавшие гостя, улеглись на своё место у камина. Омела крутилась рядом. Заглянув в прихожую, она укоризненно покачала головой.
— Как всегда… Папа, он плащ забыл. Там же холодно…
Гиацинт двинул плечом:
— Догони и отдай.
Когда дочка выбежала на улицу, капитан вышел следом и остановился на ступеньках крыльца. Он видел Омелу, бегущую по берегу вдогонку за черной фигурой, почти неразличимой во тьме. Слышал, как она окликнула гостя:
— Неро! Подожди…
Секунду они стояли рядом, потом странник обернулся в сторону дома и помахал рукой.
Гиацинт тоже вскинул ладонь.
Через миг ночной гость растворился во тьме. Омела осталась стоять на берегу. Гиацинт сел на ступеньки, ожидая возвращения дочки. Вскоре она подошла и медленно поднималась по лестнице в дом. Проходя мимо, оглянулась.
— Идём. Мама ругается.
Он кивнул.
— Пусть поругается ещё немножко. Иди. Я сейчас.
Она вернулась и села сзади, положив подбородок к нему на плечо и обняв отца обеими руками.
— Папа… А кто это был?
Гиацинт вздохнул:
— Один наш давний знакомый. Очень старый…
— Друг?
Он засмеялся горловым смехом:
