Он выкупил меня из рабства, — сказал Пазел.
Нипс рассудительно кивнул:
— Тогда все складывается. Он безумнее пьяной совы.
— Возможно, — сказал Пазел. — Но он кое-что знает — о моей семье, договоре с Мзитрином, и обо всем этом путешествии в Симджу. На этом корабле
есть большие секреты, Нипс.
— Ооооо...
Пазел бросил в него каплю средства для чистки латуни:
— Ундрабаст означает «сломанный палец» на кушали, ты знал это? Я не шучу!
— А Паткендл означает «вонючий смолбой, который мечтает о богатых
девушках». Ты знал это?
Они швыряли оскорбления, жир и тряпки, как никогда счастливые.
Перекладина бешено раскачивалась, но почему-то они больше не боялись. Затем
резкий голос сверху заставил их замереть.
— Это что? Детская площадка? Вы, низкорожденные крысы! Пустая трата
времени и дорогого ма-те-рь-яла!
Это был мистер Свеллоуз, боцман: из всех офицеров, кроме Ускинса, Пазел
больше всего не любил именно его. Налитые кровью глаза уставились на них
сверху вниз: ходили слухи, что он сильно пил. Он, хитро ухмыляясь, утверждал, что обладает особыми знаниями о мыслях и намерениях капитана Роуза, но
116
-
117-
раскрывал очень мало. Он был на службе у Роуза двадцать лет.
— Поднимите этих двоих сюда! — рявкнул он вахтенному на корме. —
Паткендл! Смой эту грязь со своих рук! Капитан хочет тебя видеть.
Нипс бросил на Пазела обеспокоенный взгляд. Перекладина пошла вверх.
Мгновение спустя они уже перелезали через поручни.
— Капитан Роуз хочет меня видеть? — встревоженно спросил Пазел. — Зачем, мистер Свеллоуз?
— Рыжий Зверь.
— Сэр?
Свеллоуз посмотрел на него с коварным наслаждением. Он наклонился ближе
и сделал когтистое движение в воздухе:
— Рыжий Зверь! Вот как мы его называем! Просто надейся, что ты не его
добыча, хе-хе-хе!
— Теперь вы можете войти, — сказал Роуз, вытирая перо о промокашку.
Но это была, как он и предполагал, не Имперская почтовая стража. Это был
Ускинс, и его рука сжимала руку Пазела Паткендла, который выглядел так, как
будто его только что грубо встряхнули.
— Прошу прощения, капитан, — сказал первый помощник. — Пробило шесть
склянок: я докладываю, как было приказано. И я обнаружил этого особенно
беспокойного мальчика, ждущего в коридоре.
— Приведите его сюда. Закройте дверь.
Ускинс втолкнул Пазела в дневную каюту Роуза, большую и элегантную
комнату под квартердеком, где капитан не только занимался бумагами, но также
принимал ванну, брился и обедал с приглашенными фаворитами, ставя серебряный
сервиз, такой же старый, как и сам корабль. Первый помощник закрыл дверь и с
ненужной жестокостью протащил Пазела через комнату.
— Чтобы я не забыл, сэр: добрый ветеринар, Брат Болуту, — голос Ускинса
сочился насмешкой, — обратился ко мне сегодня утром. «Мистер Ускинс, — сказал
он, — у меня есть письмо для капитана относительно некоторых особых качеств
крыс на этом корабле. Я также хотел бы сообщить об этом и вам». Затем он начал
болтать о «дисциплинированном поведении» крыс, если вы поверите этому, сэр.
— Не, не поверю, — сказал Роуз. — Но я должен прочитать его письмо.
— Оппо, капитан. Стойте прямо, смолбой! Вы находитесь в присутствии
командира! Сэр, могу ли я поздравить вас с приемом у нашего императора?
— Вы не можете делать ничего, что отвлекло бы вас от отчета о сегодняшнем
дне, — сказал Роуз. — Что касается этого смолбоя, он здесь по моему приказу.
— Очень любезно с вашей стороны, сэр: он чудовищно проявил себя в этом
деле. Но даже смолбой заслуживает того, чтобы услышать причину своей гибели.
Разве это не так?
— Начинайте ваш чертов доклад!
Ускинс склонил голову, как школьник, готовящийся к чтению. Его рассказ
117
-
118-
был, мягко говоря, творческим. Он рассказал капитану, как авгронги внезапно
взбесились; как длинноухий ворвался на корабль, утащив с собой двадцать человек; и как ему, Ускинсу, удалось предотвратить катастрофу благодаря его знанию языка
авгронгов.
— Или, скорее, пародии на язык, — добавил он. — У этих тварей нет
настоящей речи, какой мы ее знаем. Они лишь немного поднялись над животными.
Роуз откинулся на спинку стула. Одна рука задумчиво погладила бороду.
— Тупые твари, да? — сказал он.
— Я гарантирую это, капитан. Это огромные чешуйчатые обезьяны, у которых
мало что есть в жизни, кроме еды, работы и боли.
— И что же вы использовали?
— Боль, сэр. Я дал им понять, что их будут медленно убивать, если они не
смогут вести себя так, как подобает цивилизованным людям. Я почти подчинил их, когда этот бесполезный мальчишка сошел с ума и бросился на ближайшего.
Я
