много эфирного времени нам для вас не выделят…
– Так что идея с коротким форматом, провокационным посылом, шуточная идея нам подойдет, к тому же…
– К тому же получается, что обычные люди с улицы будут транслировать эту вашу мысль, что человека с диагнозом не отличить от человека без диагноза…
– И все это будет выглядеть как метафора инклюзии.
– Кстати, кто из вас пойдет в поля? Игорь?
– Да, – Игорь ответил не сразу, с паузой, потому что разговор экранных людей растекался по студии, как песня, приятная и бодрящая, и никто из авторов «Ветрянки» не хотел и не смел ее прерывать. – Решили, что я.
– Отлично, – сказала Светлана. – Вы очень смелый человек.
– Мы еще решили, что оденем вас в брендовую одежду, ну, не «Гуччи», а в одежду из местных магазинов, по бартеру, – сказал Федор.
– Конечно, если вы не против, потому что, с нашей точки зрения, – продолжила Светлана, – это нормализация психических расстройств, а с вашей – ну, не знаю, вдруг… Что-то вроде апроприации, хотя не совсем то, скорее коммерческое использование маргинализированных…
– Нет, нам все нравится, – сказала Саша. – Давайте обсудим условия.
– Согласен, – сказал Федор. – Насчет денег, их пока нет, но после двух – четырех выпусков гонорар для Игоря будет.
– Что, большой? – спросил Игорь.
– Скорее маленький, но обсудим, – Федор все время улыбался, и почему-то это не раздражало, будто он был профессиональным улыбальщиком. – Для вашего продвижения можем предложить стандартный пакет. Это упоминание «Ветрянки», призыв подписываться на все ваши соцсети и размещение логотипа в заставке.
– У нас что, есть логотип? – спросила Даша.
– Конечно есть, – ответила Саша, но тут же решила, что ей незачем дурить Федора и Светлану. – Точнее, будет со дня на день.
После этого затарахтели прощания и «очень рады знакомству», «спишемся насчет пробных съемок», «будем на связи». Когда разговор закончился и ноутбук схлопнулся, все стали друг друга поздравлять, подшучивать над суперзвездой Игорем, Игорем Ургантом, Игорем-зазнайкой, а когда закончились и подшучивания, Саша попросила прибраться и сказала, что скоро вернется. Вышла из пристройки, прошмыгнула ящерицей по межгазонным тропинкам, поджаривавшим ступни через подошвы, вошла в главный корпус и поднялась в изостудию. Дверь была открыта, о стенки стаканов стучали кисточки, Саша насчитала шесть пациентов и одного Лешу, который, увидев ее, помахал рукой, встал и поздоровался. Они о чем-то быстро поговорили, совсем неинтересном, просвистывающем в воздухе и тут же исчезающем, так, будто недавно тут и не было никакой коридорной Саши, одинокой и отвергнутой Саши.
– Друзья, а кто хочет помочь «Ветрянке» прославиться? – спросила Саша, и на нее посмотрели шесть молчащих пациентов. – Естественно, за гонорар, – добавила она.
– А что надо делать? – спросила женщина, из которой слова вытекали замедленно, будто в туман.
– Надо придумать и нарисовать логотип для «Ветрянки», – сказала Саша. – Предлагаю работать в команде, плачу шесть тысяч рублей всем.
О, хорошо, хорошо, интересно, мы сделаем, сделаем, а что такое логотип, это Леша расскажет, хорошо, здорово. Теперь говорили все, хором, комом.
– Прекрасно, логотип надо отдать Леше, он передаст мне, спасибо, – Саша проговорила это весело, слишком весело, как частушку. – Ладно, пока.
Она вышла из студии, довольная тем, как все быстро решила, как обрадуется этой инклюзивности продюсер Федор, как все правильно и ладно, а еще тем, что будто бы дала подзатыльник Леше, который ничего не подозревал, а теперь оказался насильно втянут в Сашино, пусть и хорошее, но наверняка его раздражающее – из-за того, что насильно.
– Саш! – Леша вышел следом, Саша остановилась, и он подошел ближе, но не слишком близко. – Слушай, прости.
– Ты же понимаешь, что твои извинения звучат для меня унизительно?
– Блин, нет, но теперь да, то есть понимаю. Прости.
– Так.
– Саш.
– Что?
– Я хотел сказать, что ты мне очень, вообще-то, нравишься.
– И?
– Я хотел бы с тобой что-то попробовать, то есть отношения.
– Ты слишком серьезно относишься к свиданию.
– Дело не в свидании, я же и сам хотел позвать тебя на свидание.
– Тогда зови.
– Короче, Саш, в общем, скажу тебе просто вот то, что чувствую. Я знаю, что тебя обидел, но я не хотел…
– Это похоже на извинения.
– Ладно, без извинений. Короче, ты мне даже слишком нравишься, но ты… блин, я не хочу говорить, что ты опасная, это не совсем так, но я не знаю, чего от тебя ждать. Никогда не знаю. Я другой человек, Саш.
– Понятно.
Саша тут же ушла, быстро, будто ее ускорили пинком, она чувствовала себя так, будто слова, вылезшие из Леши, всегда складно и гладко говорящего Леши, а теперь обрубочные, подростковые, примитивные слова, и были пинком, болючим, причем болючим настолько, что от этого пинка помялось Сашино обычное черное, безжизненное. Леша сказал: «даже слишком». Саша нравилась ему даже слишком. Это почти как «влюблен», это почти как «давай будем вместе». Только они не будут вместе, потому что именно в это черное, безразмерное, куда и сама Саша боялась заглядывать, теперь смотрел Леша. И видел там кошмары, а еще свое будущее, которое, конечно, не могло быть приятным и жизневмещающим, потому что с Сашей ничего такого невозможно.
Саша вышла на улицу и села на корточки. Схватила руками голени и стала протыкать кожу ногтями. Ты бессердечная. Ты стерва. Так говорила ее мать, отвратительная мать-чудовище, она была курицей, всю жизнь выпивающей свои же яйца, и сейчас Саша слышала ее, прямо в голове, мать клевала ее глаза изнутри и повторяла: «Ты бессердечная. Ты стерва». Саша протыкала кожу ногтями и ничего не чувствовала, потому что в голове, в глазницах было больнее, в животе орал каждый орган. Если бы Саша могла это починить. Если бы только могла. Но даже бирюзовое озеро, которое иногда появлялось в Саше, не заполняло черное, оно просто наслаивалось сверху.
Начались обычные дни: дом, «Ветрянка», Ванин квас, офис, Остапка, чьи-то квартиры, снова дом, Остапка, «Ветрянка», офис, Женя, завтраки, ужины, Ванин квас. Во время редколлегии, когда был перерыв, Саша и Даша пошли в главный корпус, потому что в их пристройке не было туалета, и по пути услышали, как в джумберовскую дверь толкается крик. Это что, Джумбер так орет, спросила Саша. Блин, ну да, а ты что, не знаешь про эту ситуацию, удивилась Даша. Какую ситуацию. Саш, я же на своем канале писала. Ну, я пропустила. Увольняют докторшу, Саш. За что?
– Слушай, это такая неприятная история, что я даже не стала предлагать ее для «Ветрянки», нас бы потом точно выгнали.
– Ого, даже так.
– Короче, тут есть докторша, говорят, хорошая, так вот, она назначила парню, прямо безнадежному парню, который пробовал
