работы. Ван Мандер рассказывает, что, когда Антонио Моро решил написать портрет знаменитого нумизмата Губерта Голца, он не раз заставлял того приходить к нему по утрам, но, не приступая к делу, отпускал после хорошего завтрака домой. Наконец при очередной встрече он «не более как в час или вообще в самое короткое время сделал его портрет, который был удивительно хорошо написан и очень похож, потому что в его уме уже раньше успели запечатлеться истинные черты лица Голца»[498].
Вечери амстердамских стрелков
Созданным Антонисом Мором образам сильных мира сего противостоят в нидерландской портретной живописи XVI века голландские групповые портреты стрелков, добровольно объединявшихся в корпорации гражданской самообороны. От исполнителей таких картин не требовалось ничего большего, кроме соединения на одной доске некоторого числа индивидуальных портретов, лишь бы каждый персонаж был похож на самого себя. Прототипами портретов стрелковых корпораций были изображения иоаннитов на картинах Гертгена тот Синт Янса и Яна ван Скорела. Это неудивительно: купцов и ремесленников, готовых в минуту опасности взяться за арбалеты, аркебузы и мушкеты, в этическом плане сближал с госпитальерами принцип братской солидарности во имя защиты ближних. Глядя на портреты отцов и дедов, потомки должны были брать пример с тех, кто самоотверженно защищал родной город. Большинство этих крупноформатных картин по сей день темнеет на стенах бывших постоялых дворов, где проходили собрания стрелков.
Первый такой портрет написал в 1529 году амстердамский живописец Дирк Якобс, друг Яна ван Скорела. Когда Дирку было лет двенадцать, а Яну на пять лет больше, Ян учился в Амстердаме у отца Дирка, Якоба Корнелисса ван Остзанена. Портрет амстердамских стрелков, написанный Дирком Якобсом в 1532 году, составлен из семнадцати поясных и погрудных изображений членов корпорации. Будучи представлены в натуральную величину, они размещены на доске[499] в три яруса, заполняя почти всю ее поверхность. Все, кроме капитана корпорации, одеты одинаково: черные береты, красные с синим плащи, белые рубашки. На плаще человека на первом плане вышит орлиный коготь – знак корпорации[500]. Стоящие впереди сжимают стволы мушкетов. Ракурсы лиц различны. Но каждый персонаж выглядит так, как если бы он существовал один на один со зрителем. Нацеленное вовне внимание исключает взаимодействие между ними, если не считать едва заметных жестов: один стрелок держит руку на темени стоящего впереди, двое других положили руку на плечо своих соседей.
Дирк Якобс. Групповой портрет корпорации амстердамских стрелков. 1532
По мнению Алоиза Ригля, в разобщенности фигур и отсутствии движения выразилась демократичность голландского общества того времени[501]. Если бы это было так, то нам пришлось бы признать демократичным окружение Лодовико III Гонзага и Сикста IV – героев групповых портретов Мантеньи и Мелоццо да Форли. Причина разобщенности фигур заключается не в общественном укладе, а в том, что в рамках портрета как репрезентативного жанра не предполагалось ни психологического, ни телесного взаимодействия персонажей. Любой тогдашний групповой портрет отчасти схож с итальянским «священным собеседованием» с той разницей, что средоточие совместной медитации – Дева Мария или Христос – остается вне картины. Чтобы побудить персонажи к взаимодействию, пришлось бы ввести в групповой портрет тот или иной объединяющий житейский момент, то есть сделать шаг от изображения репрезентативного к повествующему и тем самым сблизить групповой портрет с бытовым жанром. Это произойдет в голландском групповом портрете XVII столетия.
Но вернемся к амстердамским стрелкам Дирка Якобса. Фигура их капитана сразу бросается в глаза не только благодаря его расположению в центре и сверканию его кирасы, но и в силу своего рода обратной перспективы: он очень мал рядом со своими подчиненными. Зато он – единственный, кто держит мушкет обеими руками. Ствол его мушкета придает картине отдаленное сходство с изображением дерева, ветви которого украшены, как зрелыми плодами, портретами стрелков. Это сходство поддержано тем, что и в среднем, и в верхнем ярусах наиболее низко расположенное лицо находится на оси картины.
Дирк Якобс. Групповой портрет корпорации амстердамских стрелков. 1561
Древообразная схема вызывает позитивные ассоциации: дерево – это прочность и гибкость, это иерархический порядок и слаженность частей, это способность обновлять утраченную листву. Не связана ли с этими замечательными свойствами красивая ландшафтная панорама в духе ван Скорела, замыкающая даль портрета? Ведь стрелки защищают в первую очередь свой город, а не страну, так что было бы, кажется, уместнее изобразить позади них городские стены. Однако в таком случае портрету недоставало бы бодрости и оптимизма.
Военные упражнения сменялись у стрелков совместными трапезами – ритуальным единением братьев по оружию, символика которого восходила к раннехристианской обрядности. Поднимая бокалы с вином, скандируя: «Все мы вместе пьем вино, / И все в борьбе мы заодно»[502], – стрелки магически причащались к благородному общему делу[503].
Такова тема другого портрета корпорации амстердамских стрелков, написанного Дирком на старости лет. В руке у одного участника трапезы бокал, второй держит кружку, третий чашу с эмблемой – парой перекрещивающихся мушкетов. Серебряные сосуды наполнены вином. Четверо стрелков держат мушкеты, как на предыдущем портрете. На этот раз Дирк разместил фигуры свободнее и связал их с окружением, изобразив тех, что стоят позади, в перспективном сокращении, и поставив барьер между фигурами и пейзажем. Ничего разгульного в этой выпивке нет. Лица серьезны, жесты сдержанны. Красочная гамма этого портрета мягче. Но под пристальными взглядами стрелков, как под дулами мушкетов, чувствуешь, что можно быть либо их соратником, либо врагом; третьего не дано.
Пейзаж тревожен, и это понятно. Идет 1561 год: испанские войска только что покинули Нидерланды, но слишком долго оттягивал это решение Филипп II. Граф Эгмонт и принц Оранский вышли из Государственного совета, не желая подчиняться его фактическому наместнику – кардиналу де Гранвелле. В стране стремительно нарастает политический кризис. Ответственность за его исход лежит на таких людях, каких изобразил Дирк Якобс. Эти бюргеры – творцы Нидерландской революции.
Героическое обжорство
Представив амстердамских стрелков за братской выпивкой, Дирк Якобс сблизил