Малколм Эйнсли, Хорхе Родригес и Хосе Гарсия пришли на похороны, но не оплакивать покойного, а внимательнейшим образом вглядеться в лица присутствовавших. Конечно, имелись веские основания подозревать самоубийство, но и того, что Байрона Мэддокс-Даваналя убили, тоже пока нельзя было полностью исключить, а, как известно, некая мистическая сила нередко приводит убийц на похороны своих жертв.
Помимо сыщиков здесь работала и группа из трех криминалистов, которые с помощью скрытой камеры снимали церемонию и фиксировали номера автомашин тех, кто приехал проводить Байрона в последний путь.
***Ближе к вечеру того же дня, когда детективы уже вернулись к себе в отдел, к ним на этаж привели офицера в форме иммиграционной службы, которому нужен был Хосе Гарсия.
Они были знакомы и обменялись дружескими рукопожатиями.
– Я подумал, что лучше передать тебе это лично, – сказал гость и протянул детективу конверт. – Здесь те отпечатки, что ты запрашивал. Только что переданы электронной почтой из Лондона.
– Даже не знаю, как тебя благодарить! – просиял добродушный Гарсия.
Поболтав немного с посетителем, он проводил его до выхода. Когда Гарсия вернулся, Эйнсли был занят телефонным разговором. Потоптавшись немного рядом с ним, Гарсия не выдержал и сам отправился в соседний отдел к Хулио Вероне.
Через десять минут Гарсия вернулся. При этом он с порога возвестил:
– Эй, сержант! Важные новости! Эйнсли резко развернул свое кресло.
– Этот сукин сын Холдсворт! Дворецкий… Я же говорил, что он лжет! Его отпечатки пальцев криминалисты нашли на будильнике. Никаких сомнений, совпадение полное. К тому же, Верона уже получил результаты анализа крови. На часах была кровь покойного.
– Отличная работа, Хосе… – начал Эйнсли, но был прерван возгласом от другого стола:
– Сержанта Эйнсли к телефону по седьмой линии! Сделав жест остальным помолчать, Эйнсли снял трубку и назвался. В ответ он услышал женский голос:
– Сержант, это Карина Васкезес. Мистер Вильгельм сейчас бодрствует и говорит, что был бы рад вас видеть. Мне кажется, он что-то знает. Но только приезжайте скорее, пожалуйста. А то он опять заснет…
Положив трубку, Эйнсли со вздохом сказал:
– У тебя в самом деле важные новости, Хосе, и они дают нам крепкую ниточку. Но есть еще кое-что, чем я вынужден заняться прежде всего.
***Поднявшись вместе с Эйнсли на четвертый этаж особняка Даваналей, миссис Васкезес провела его в огромную спальню, отделанную панелями светлого дуба и широкими окнами, выходившими на залив. В центре комнаты стояла необъятных размеров кровать под балдахином, в которой, откинувшись на подушку, сидел хрупкий крошечный человечек – Вильгельм Даваналь.
– К вам мистер Эйнсли, – объявила Карина Васкезес. – Тот самый полицейский, которого вы изволили согласиться принять.
Между делом она придвинула к изголовью кровати стул.
Сидевший в постели кивнул и негромко произнес, сделав жест в сторону стула:
– Соблаговолите присесть.
– Спасибо, сэр.
Усаживаясь, Эйнсли услышал из-за спины шепот миссис Васкезес:
– Не будете возражать, если я останусь здесь?
– Нисколько. Даже буду рад. – Если ему предстоит услышать нечто важное, свидетельница может оказаться полезной.
Эйнсли вгляделся в сидевшего перед ним старика. Несмотря на более чем почтенный возраст и старческую немощь, Вильгельм Даваналь сохранил патрицианский облик и ястребиные черты лица. Совершенно седые волосы сильно поредели, но были аккуратно расчесаны. Голову он держал прямо и горделиво. Только мешки отвисшей кожи на лице и шее, слезящиеся глаза и дрожь в пальцах напоминали, что это тело пережило почти столетие треволнений и тягот земных.
– Жаль Байрона… – голос старика был так слаб, что Эйнсли пришлось напрячь слух. – Мужик он был бесхребетный и бесполезный для бизнеса, но мне он все равно нравился. Часто заходил проведать меня, не то что остальные. Те вечно слишком заняты. Иногда он мне что-нибудь читал. Вы уже знаете, кто убил его? Эйнсли решил говорить начистоту:
– Мы не думаем, что его убили, сэр. Рассматривается версия самоубийства.
На лице старика не отразилось никаких эмоций; Он немного помолчал и вымолвил:
– Я догадывался. Он как-то мне признался, что жизнь его пуста.
Эйнсли поспешно делал записи. А миссис Васкезес шепнула:
– Не теряйте даром времени. Если у вас есть вопросы, поторопитесь их задать. Эйнсли кивнул.
– Мистер Даваналь, в ночь с понедельника на вторник вы не слышали какого-нибудь звука, похожего на выстрел?
Когда старик ответил, голос его словно окреп.
– Конечно, слышал. Совершенно отчетливо. Я сразу понял, что это было. И время заметил.
– И в котором часу это произошло, сэр?
– Вскоре после половины шестого. У меня часы со светящимся циферблатом. – Нетвердой рукой Вильгельм Даваналь указал на небольшой столик слева от кровати.
В заключении Сандры Санчес говорилось, что смерть Байрона Мэддокс-Даваналя наступила между пятью и шестью часами утра, отметил про себя Эйнсли.
– После того как прозвучал выстрел, вы слышали что-нибудь еще?
– Да, ведь окна я держу открытыми. Минут пять спустя внизу началась возня. Голоса… Там, в патио.
– Вы узнали, кто говорил?
– Холдсворт. Это наш…
Он внезапно замолчал, и Эйнсли пришлось поторопить его:
– Да, я знаю, что это ваш дворецкий. Вы узнали еще кого-нибудь?
– Мне кажется… Я слышал… – голос затухал. Заем он попросил:
– Дайте воды.
Васкезес принесла стакан и помогла ему отхлебнуть много. Сразу после этого веки Вильгельма Даваналя сонно смежились, голова запрокинулась. Медсестра осторожно помогла ему сползти вниз под одеяло и повернулась к Эйнсли.
– Это пока все. Мистер Вильгельм проспит теперь, вероятно, часов семь или восемь. – Она приподняла голову Даваналя и слегка поправила подушку. – Пойдемте, я провожу вас.
Когда они вышли из спальни, Эйнсли остановил ее.
– Я здесь не впервые, миссис Васкезес, и найду дорогу сам. Сейчас для меня гораздо важнее, чтобы вы сделали кое-что еще.
– Что именно? – Она вскинула на него встревоженный взгляд.
– Чуть позднее мне понадобится получить у вас под присягой письменные показания обо всем, что вы только что слышали. Поэтому был бы признателен, если бы вы нашли укромный уголок, где можно занести это на бумагу.
– Понимаю… Конечно, я готова сделать это, – сказала Карина Васкезес. – Дайте знать, когда вам понадобятся мои показания.
По дороге в полицейское управление Эйнсли размышлял за рулем, не имя ли Фелиции хотел произнести Вильгельм Даваналь?
***– Мне нужен ордер на арест Хэмфри Холдсворта, подозреваемого в убийстве Байрона Мэддокс-Даваналя, – сказал Эйнсли лейтенанту Ньюболду.
Вместе с Хорхе Родригесом и Хосе Гарсия он пришел в кабинет начальника и, справляясь со своими заметками, проинформировал его об уликах, собранных против Холдсворта.
– Только его отпечатки пальцев обнаружены на будильнике, запятнанном кровью убитого. Учитывая расстояние между столом, где стояли часы, и трупом, приходим к заключению, что именно Холдсворт поднял их с пола и поставил на место. Кроме того, Холдсворт солгал допросившему его детективу Гарсия, заявив, что не знал об убийстве Байрона Мэддокс-Даваналя пока ему не сообщила об этом Фелиция Мэддокс-Даваналь после ее звонка в полицию, который, напомню, был ею сделан в семь тридцать две утра. Утверждение Холдсворта полностью опровергают показания Вильгельма Даваналя о том, что примерно в пять тридцать утра в день убийства он ясно слышал громкий звук выстрела, а несколько минут спустя – голос Холдсворта. Даваналь хорошо знает дворецкого и абсолютно уверен, что это был именно он. Звук доносился из-под окна спальни мистера Даваналя, которое выходит в патао, непосредственно примыкающее к комнате, где было совершено преступление.
– Ты в самом деле считаешь Холдсворта убийцей? – спросил Ньюболд.
– Если сугубо между нами, сэр, то нет, – ответил Эйнсли. – Но у нас достаточно оснований, чтобы доставить его сюда, хорошенько припугнуть и заставить говорить. Он прекрасно осведомлен обо всем, что произошло в доме Даваналей; по этому поводу у нас троих сложилось единое мнение.
При этом он бросил взгляд на своих коллег.
– Сержант прав, сэр, – отважился высказаться Гарсия. – Это действительно единственный способ установить истину. Бьюсь об заклад, тамошняя леди Макбет не разожмет своих лилейных губ, чтобы сделать признание.
Родригес кивком обозначил свое согласие.
– Если я дам разрешение, каким будет твой план, Малколм? – поинтересовался Ньюболд.
– Выписать ордер нынче же вечером и найти судью, который его подмахнет. А завтра прямо по утру отправиться брать Холдсворта. Сидя в наручниках в машине с решетками на окнах, он начнет лучше соображать что к чему. Вдобавок, чем быстрее мы увезем его из дома Даваналей, тем лучше.
