Он ушёл, опираясь на трость. Тили нахмурилась.
– Айи, а почему он перестал называть тебя «кирья»? Первый раз слышу, как он зовёт тебя по имени.
– Это он просто благодарен, что я сидела с ним. Поэтому стал называть по имени. «Кирья» у них значит «почтенная девушка», это просто общее слово.
– Ладно. Я пойду поработаю у вас, хорошо? Я сделала свою часть работы сегодня в мастерской, теперь у меня есть время на свои дела. У нас там шумно, и очень-очень жарко.
Аяна посмотрела на подругу. На лбу у той были капли пота.
– Тили, милая, ты не заболела?
– Нет, всё хорошо. О, вода. Можно, я возьму этот кувшин с собой? Неохота идти к очагу.
– Бери, конечно. Посидеть с тобой там?
– Не надо, я хочу побыть одна. Слишком много людей было рядом.
Тонкая, хорошо заточенная крепкая игла прокалывала плотную тёмно-зелёную шерсть. Конда сказал, что Аяна может выбрать цвет на свой вкус, а этот отлично подойдёт к его глазам. Она вспомнила его в подворотне в зелёном бархатном камзоле и вздохнула. Куртка, конечно, не производит такого впечатления, зато он не замёрзнет в холода. Зря, что ли, она простегала внутрь плотный войлок, да ещё добавила дополнительно шерсть?
Почти готово. Остаётся пришить застёжки... Аяна потянулась, снимая напёрсток с пальца, и откинулась на постель, расслабляя уставшую спину, но в комнату снова постучали.
– Верделл! – вскочила она, радостно подбегая к двери и успев подумать, что сегодня у неё больше посетителей, чем за две последних недели.
Но это был не Верделл. За дверью стоял Алгар, и то, что она крикнула чужое имя, явно его расстроило.
– Можно зайти? – сказал он. – Мне сказали, что ты тут.
– Заходи. Кто сказал? Сола дома?
– Нет. Воло. Он сказал, ты тут. Я давно не видел тебя, с самого прощания с Витаром. Прости, что я тогда говорил. Я был вне себя от горя.
– Я знаю.
Он помолчал, потом огляделся.
– Ты теперь зимуешь одна?
– Да. Тут уютно, правда? И очень тепло. Пол нагревается от тепла купальни.
– Да. Правда, очень мало места. Ты ждала Верделла?
– Нет, но я думала, это он. Он обычно дубасит в дверь и зовёт меня.
– Обычно?
Аяна нахмурилась.
– Алгар, в чём дело?
– А ты не слышала?
– О чём?
– Та девушка с рыбацкого и этот рыжий.
– Рыжий? – удивилась Аяна. – Я думала, он захаживает к Илле.
– Нет.
Он сел на стул.
– Чем занята?
– Шью тёплую куртку. Почти закончила.
– Дай примерить.
Аяна замерла. Очень не хотелось давать ему куртку, но быстро придумать внятной причины для отказа не получалось. Она как будто отрывала её от сердца, протягивая Алгару.
А тот накинул куртку и отодвинул полотенце с зеркала.
– Тёплая. Но что-то она уж слишком большая в плечах. Смотри, тут ещё ладонь или больше. У твоего отца такие широкие плечи? Или это ты просчиталась?
Он снял куртку и отдал ей.
– У него соразмерные плечи, – нахмурилась Аяна. – И я не делаю ошибок. Алгар, как там Мина?
– Плачет. Поминальный день придётся день на солнцестояния, и мы все надеемся, что ей станет легче. Айи, ты будешь ходить в учебный двор? Тебя там совсем не видно.
– Я даже не видела расписания, честно говоря.
– Может, вместе сходим? Если ты не занята. Или я могу переписать и принести потом тебе.
Аяна встала. Разговор выходил каким-то напряжённым, и ей не хотелось сидеть с ним в комнате.
– Давай сходим.
Она взяла свою длинную куртку и шаль, и они с Алгаром спустились во двор.
– Ты не носишь шапку? – спросил он, глядя, как ветер шевелит короткие волоски надо лбом. – Хотя, наверное, с длинными волосами тебе не холодно.
Он поднял руку, дотронулся до её волос, заправляя их ей за ухо, и она неловко улыбнулась. Улыбка подбодрила Алгара, и он внезапно взял её за руку, а Аяна из вежливости не стала отнимать её.
– Я очень соскучился, – сказал он. – Всё как-то неправильно идёт с тех самых пор, как мы вернулись. Я хотел бы видеть тебя чаще. У вас есть какая-нибудь работа во дворе?
– Да вроде нету. – Аяна задумалась. – Отец управляется со станками. Мы с девушками помогаем друг другу в мастерской. Я по большей части сижу за станком. Нам нужно выткать тысячу па холстов, чтобы «Фидиндо» смог отплыть весной. Вернее, уже меньше. Ты знаешь, какие набитые холсты нужны их мастеру? Они прямо колом стоят. Хорошо ещё, что ему подходит небелёная холстина. Иначе это всё заняло бы не меньше года.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– А раньше они не могут отплыть?
– Я не знаю, – сказала Аяна, и холодок пробежал по её спине. – Кто-то из них что-то говорил о зимних штормах, которые им могут помешать. А ещё им нужно просто безумное количество канатов, тросов и прочих верёвок.
– Да. Мы помогаем им крутить и смолить канаты, – кивнул Алгар. – К слову, я думал, что им нужно высокое дерево для мачты, но, оказывается, у них мачта составная. Это сильно упростило задачу, потому что оказалось, что у нас есть нужная древесина. Их плотник очень много знает. Мне теперь хочется вместе с рыбаками и Анканом ходить в море и строить корабли побольше, чем наши лодки.
Они дошли до учебного двора и поднялись в комнаты для занятий. В коридоре висел лист бумаги, на котором были помечены дни, когда олем или арем придут вести урок. Аяна старательно переписала его себе на лист бумаги.
– Из-за того, что многие болеют, у нас меньше занятий. Ты правда ни разу не была в этом году? – спросил Алгар.
Аяна покачала головой.
– К нам приходил арем Дэн. Рассказывал, как ухаживать за лежачими больными. И Басто, который показал новое стекло с красивыми искрами и рассказал, как такое делать. После этого занятия один парень стал ходить к ним во двор.
– Так эти занятия для того и нужны, чтобы кто-то заинтересовался чем-то новым. Это же здорово.
– Новое — не всегда лучшее, – нахмурился Алгар. – Аяна, будь осторожнее с этим Верделлом. По деревне ходят слухи...
– Да хватит! – разозлилась Аяна. – Хватит! Надоело!
Она стояла, сжав кулаки, и Алгар округлил глаза и выставил вперёд ладони.
– Прости! Прости. Я просто волнуюсь, что он может...
– Он не может! Он мой приятель! Он ещё ребёнок! Всё, я не хочу продолжать этот разговор!
– Ты очень сильно изменилась, Айи, – печально нахмурился Алгар.
– Это плохо? – спросила она.
– Не знаю. Я только надеюсь, что, когда они наконец уедут, ты станешь прежней.
Они разошлись на перекрёстке, и Аяна вернулась домой дошивать куртку, прикидывая, на какие занятия она хочет ходить. Очень хотелось снова послушать сказания под музыку, но в ближайшем расписании такого не было, а остальные занятия были скорее для малышей. Зато у неё появилась другая мысль.
47. Снегопад
– Конда, хочешь сходить в учебный двор? – сказала она, глядя, как он поправляет рукава куртки. – Посмотришь, как там всё устроено.
– Очень хочу. Но Воло не отпускает меня. Он раздобыл где-то длинный кафтан, какие-то невероятные шерстяные носки, и теперь бодро таскает меня по всем делам и половину их поручает мне, причём даже те, по которым можно было бы отправить даже Верделла.
– Верделла лучше не отправлять с поручениями, – хихикнула Аяна, присаживаясь на кровать. – Это может закончиться непредсказуемо. Боюсь, он может случайно открыть проход в долину духов, если заблудится ещё раз.
– У меня складывается впечатление, что Воло просто всеми силами старается не подпускать меня к тебе. Меня это злит. Но его доводы такие тошнотворно разумные... Аяна, ты знаешь, что у тебя вышло просто чудесно?
Он покрутился перед зеркалом в тёплой куртке. Она сидела на нём прекрасно, и Аяна не могла отвести глаз.
– Я сейчас начинаю верить в то, что ты меня считаешь красивым. Только, мне кажется, она слегка свободна.
– Ты примеряешь её на тонкую рубашку. Надень ещё шерстяную, и сразу поймёшь, зачем такой запас. А ещё толстый шерстяной платок вот так, – она махнула руками от плеч вниз. – А сверху твой плащ, я как раз повесила его на сеновале.
