Мира усадила ее себе на колени. Как хорошо, что Дейзи не лает, иначе бы Ханс точно проснулся. А к разговору Мира оказалась не готова. Как им теперь общаться? Дружить, флиртовать?
Она покачала головой и направилась с Дейзи на кухню. Эльмиру встретили холодные тона, камень и металл. В углу Мира заметила миску с изображением розовой косточки, а рядом – собачий корм. Насыпав еду, посмотрела на часы у микроволновки и тихо выругалась: десять минут как Белладонна должна быть на съемках. Обогнув спальню, Мира вышла в коридор. Осталась бы она, если бы не нужно было бежать? Одно знала наверняка: легко уйти, игнорируя вопросы без ответов. Поэтому Эльмира схватила куртку, сунула ноги в ботинки и прикрыла за собой дверь.
Скрип тормозов о жесткий гравий. Клубы пыли и россыпь мелких камней. От царапин чудом спас шлем. Когда Бандит остановил мотоцикл у заброшенного дома, Белладонна подняла голову и разжала пальцы, отпуская его торс. Она сняла шлем и взъерошила короткие черные волосы.
Бандит слез с мотоцикла и тоже снял шлем. Прищурил зеленые глаза. Улыбнулся и помог Белладонне спуститься на асфальт. Властно притянул к себе. Она, худенькая, низенькая, с радостью потерялась в его объятьях. Бандит прижался губами к губам Белладонны, целовал напористо, страстно, отчаянно. Шумел ветер, теребил край ее платья из белого хлопка и его длинные, до подбородка волосы. Белладонна и Бандит целовались под звон полицейских сирен…
– Снято!
Глаза Джека потухли. Он отпустил Миру, отошел на пару шагов, словно очнулся от гипноза, и посмотрел хмуро, осуждающе. Совсем не так, как Бандит смотрел на Белладонну. Стало холодно, и не только потому, что Мира стояла на морозе в легком платье. Она хотела окликнуть Джека, но тот затерялся в толпе ассистентов, фотографов, случайных зевак.
– На, держи. – Ким заботливо протянула пуховик и стакан с горячим шоколадом. – Ну и погодка сегодня! Режиссер – сумасшедший.
Мира не слушала ассистентку, высматривая Джека. Он избегал ее весь съемочный день, говорил сухо, по делу. Ожидаемо без энтузиазма воспринял сцену с поцелуем и улыбался из вежливости. Он становился другим человеком, когда включались камеры. Бандитом. И Мира завидовала Белладонне – этот шикарный мужчина в нее влюблен. Пусть не по-настоящему. Пусть только когда работают камеры. Мире же доставалось безразличие. «Что пошло не так?» – снова и снова думала она.
Хотелось узнать, почему Джек избегает ее, и Мира пошла в трейлер для персонала. Здесь отдыхали все причастные к музыкальному клипу. Внутри помещение казалось больше, чем снаружи, с двумя дополнительными комнатами (гримеркой и туалетом). Не увидев Джека в общем зале, Эльмира сделала вывод, что он в одной из комнат.
Направилась в гримерку, но заметила Франка у банкетного стола. Менеджер хмуро смотрел на канапе, и чувство вины понесло Миру поговорить сначала с ним.
– Как дела у Ханса? – незатейливо спросила она, откусив кусок от брускетты. – Разве сегодня вы не должны работать вместе?
– О, Ханс! – запричитал Штольц. – Говорил мне его отец: от парня одни проблемы! В Нью-Йорке он постоянно ввязывался в драки. И здесь, представляешь, нашел с кем подраться!
– Кстати об этом… – осторожно начала Мира, но Франк ее перебил:
– На тебя распространилось его обаяние? Я, разумеется, рад, но не стоит защищать Биттнера! Если бы не талант и вложенные средства, пинком под зад бы отправил его обратно в Штаты! – Франк театральным жестом потрогал лоб, будто собирался грохнуться в обморок. – А знаешь, что он мне заявил?! Ему было скучно! Скучно, мать его! Да что с этими американцами не так? То Льюис разукрашенный приехал, теперь этот… – Менеджер достал из кармана телефон и, обогнув певицу, устремился на выход, продолжая причитать: – Сил моих нет!
Пережевывая кусок помидора, Мира заодно пыталась переварить услышанное. Получается, Ханс не рассказал о причине драки? Не захотел, чтобы у Миры были проблемы? И не подставил Карла: телохранитель мог предотвратить драку, если бы вовремя прибежал. «Спасибо», – мысленно поблагодарила она. И тут же забыла о Хансе, заметив, что Джек вышел из уборной, вытирая руки о джинсы.
– Постой, Джек! – Мира подбежала к нему, бросив недоеденную брускетту на тарелку. – Как дела? Ты мне за сегодня и двух слов не сказал.
– Хм… – пробурчал в ответ, старательно игнорируя ее взгляд.
Мира склонила голову. Может быть, Джек узнал, что вчера она была с Хансом? Может быть, ревнует ее к Выскочке? Но это глупость! Глупость!
– Джек, если ты думаешь, что между мной и Хансом…
– Прости? – Джек нахмурился. – Ханс тут ни при чем.
– Тогда какая проблема? Я сделала что-то не так?
– Мира… – Джек наконец посмотрел на нее тлеющими изумрудами, от вида которых перехватило дыхание. Он отвел Эльмиру в сторону, стиснув ее запястье. Прикасался, но в его действиях не было ничего лишнего. Не Белладонна. Не Бандит. – Мира, – повторил ее имя, – нам нужно меньше времени проводить вне съемочной площадки. Я приехал работать. И я не хочу, чтобы тот вечер, – указал на едва заметные под гримом синяки на лице, – повторился. – Джек смерил ее взглядом и направился в сторону гримерки.
– Но это был лучший вечер в моей жизни… – прошептала Мира.
Остаток съемочного дня прошел как в тумане. Режиссер закричал: «Снегопад!» – и Миру вытолкнули на мороз, сдернув теплый пуховик. Джек стоял у мотоцикла и, заметив, как Мира трясется от холода, снял свою косуху. «Это не по сценарию!» – возразил Лурье, но Джек отмахнулся и накинул куртку на плечи Миры. «Я не хотел тебя обидеть», – прошептал ей в волосы. Лучше бы промолчал. От подобных фраз только больнее. И когда они досняли сцену, вновь целуясь, имитируя чувства, Мира сбежала с площадки, ни с кем не попрощавшись.
Ноги вели ее по вчерашнему маршруту: парк, дворы, дом Ханса. По зрительной памяти она дошла до нужного этажа и остановилась напротив белой двери. Очнулась. «Что я здесь делаю?» Нахмурилась, прекрасно зная ответ: «Заполняю пустоту, что же еще». Как было с Вимом в Лос-Анджелесе, как было с другими мужчинами в других городах.
Она нажала на звонок.
– Цветочек?
Ханс предстал перед Мирой с обнаженным перевязанным торсом (видимо, вчера он ушиб ребра) и наложенными швами на скуле и губе.
– Ты все-таки вызвал врача, – первое, что она сказала, шагнув в его квартиру. – Неплохо выглядишь, – повесила куртку на крючок и уставилась на Биттнера, словно он должен был ей объяснить, зачем она пришла.
– Франк настоял. – Ханс взял из шкафа толстовку на молнии и указал на ботинки Миры. – Их тоже сними, утром домработница полы помыла.
– И не спросишь, что я тут делаю? – скинув
