— Ну так задвигай, что ко мне-то претензии предъявляешь? Я свое мнение сказал.
— Да ну тебя! — досадливо отмахнулся Савелий. — Я ему про Фому, а он мне про Ерему. Ну скажи, Евтеюшко, ты свое мнение — писать или не писать Калугина?
— Я уж тебе сказал, брательничек. — Евтей, нахмурившись, продолжал смотреть в окно. — Как решите вы, так и будет.
— Тьфу! С вами недотолкуешься. Пиши тогда Калугина!
— Ну, как хотите, я свое мнение высказал. — Рука Николая неохотно легла на бумагу. — Написать нетрудно, да только возьмет ли эти деньги сам Калугин? Он ведь самолюбивый и гордый!
— Пиши, пиши, не сумлевайся! — решительно успокоил Савелий. — Откажется не откажется — это его дело, а наша задача — ведомость составить.
— Ежели ото всего сердца да настойчиво предлагать, то и не откажется, — помягчевшим голосом сказал Евтей, одобрительно кивая Савелию. — Кроме того, ежели фамилия Павла будет в лицензии указана, тогда Попич не сможет его уволить.
— Вот и выход нашли! — обрадовался Савелий. — Пиши дальше. Записал Калугина? Теперь две тыщи раздели на четыре части — скоко получается?
— Я уж разделил. Шестьсот тридцать рублей получается.
— Ну вот, стало быть, так. Хорошо! А теперь пиши отдельно, кому сколько мы должны из общей суммы уплатить. Перво-наперво за собаку Жигайлову клади сто рублей. За первый след Юдову пятьдесять рублей...
— Этому можно было бы не платить и за след, — возразил Николай.
— Да, этому я бы тоже не стал платить за след, — охотно поддержал племянника Евтей. — Пятьдесят оплеух ему, или того вернее — штаны спустить да перед всем поселком по заднице.
— Так-то оно так, — почесал затылок Савелий. — А все же за след надобно заплатить — марку фирмы нашей держать надобно...
— Это верно, марку держать надо, и подлеца гладить по голове резона нет... А слушай-ка, Савелко, — взбодрился Евтей, что-то вспомнив: — След-то Юдов у Цезаря за бутылку перекупил, сказывал Еремей Фатьянович, вот и давай эти полста рублей на его имя отложим.
— Ну, это другое дело! — сразу обрадовался Савелий и даже вздохнул облегченно. — Пиши на Цезаря.
— Цезарь — это же кличка, ты что, отец? Нужна настоящая фамилия.
— А шут его знат, какая у него фамилия настояшша? Пиши — Цезарь. Найдут! Так, далее... Пиши ишшо полста рублей за второй след Артемову Ничипору — молодец, вовремя позвонил на зообазу. Теперь на продукты истратили сто рублей. Вот, кажись, все! Шшитай теперь итог, да вычти от каждой фамилии, по скольку останется?
— А что тут считать? Остается каждому по пятьсот тридцать восемь рублей.
— Ну вот и отлично! — облегченно вздохнул Савелий. — Ежели все тигры карантин пройдут, через месяц и получим денежки.
— Подфартило нам здорово, — улыбнулся Евтей, — кажный год бы вот так фартило... А помнишь, Савелко, как мы с тобой за тем трехпалым целый месяц ходили?
И Лошкаревы принялись вспоминать о том, сколько раз им приходилось гоняться за одним тигром по месяцу и более, а, бывало, выходили из тайги ни с чем.
Заслышав шаги Павла, Евтей радостно вскинулся:
— Вы ему пока не сказывайте про то, что в ведомость его включили. Убери, Николай, бумажки со стола, спрячь!
— Убери, убери, — согласно закивал Савелий.
— Ну вот, уже и в дипломатов превратились! Скоро по имени-отчеству начнете его величать, — язвительно сказал Николай, но ведомость все-таки спрятал.
* * *
Загрузив ящик с тигром в машину, укрыв его брезентом, тигроловы пошли в сторожку пить чай. Во время чаепития начальник зообазы подробно расспрашивал Савелия о том, как был пойман этот большой тигр. Затем, задав Павлу несколько вопросов, удовлетворенно покивал, приценивающе оглядел парня, улыбнулся:
— У меня к тебе, Павел Калугин, конфиденциальный разговор. Пойдем-ка на улицу, поможешь мне в одном хорошем деле.
Не поняв заковыристого слова. Савелий привстал из-за стола:
— Может, ишшо помощники нужны, Томаз Георгиевич? Так мы тоже поможем.
— Нет, не-ет, мы сами двое справимся!
Недоуменно пожав плечами, встревоженный Калугин вышел вслед за начальником. «Интересно, зачем я ему потребовался для секретного разговора. Уж не Попич ли что-нибудь наплел про меня?»
Зайдя за машину, начальник зообазы сказал:
— Я тебя, Павел Калугин, знаешь, зачем позвал? Не знаешь? Очень харашо! А теперь слушай миня внимательна. Корреспондент, каторый был тут у вас, сказал, что Савелий Лошкарев сильна хвалил тибя. Говорил, наследник ты. Прадалжатель династии Лошкаревых — так, да? Сичас я беседовал с Лошкаревым Евтеем. Слушай, этот мужик — бальшой галава имеет! Он тоже тибя хвалил.
Пропуская все это мимо ушей, Павел напряженно ждал, когда начальник доберется до сути.
— Я тибя долго не задержу, — продолжал тот, заметив нетерпеливый взгляд парня. — Время — деньги, это я понимаю! Значит, так, абъясняю бистро нашу ситуацию. Но ты ответ давать не тарапись. Семь раз будишь мерить — патом ответишь. Значит, так. В районе вашего села, на Змеиной горе, арганизуется для нашего хозяйства новый заказник. Нужен егерь. Маладой, сознательный, энергичный егерь, этат егерь будит звералов! Этат егерь будит получать задание на отлов диких коз, кабанов... Этат егерь будит палучать лицензии на отлов тигров! Представляешь: егерь палучает лицензии и арганизовывает бригаду? Ти будишь арганизовывать бригаду! Ти сможешь арганизовывать бригаду? Сможешь тигров ловить?
— Смочь-то смогу... — растерянно сказал Павел. — Но вы меня совсем ошарашили, — признался он. — Даже сообразить не могу сразу, что ответить. Ловить тигров я согласен — к этому и стремлюсь, но ловить буду в прежнем составе, разумеется... Еще очень многому надо мне научиться у Лошкаревых.
— Ну, правильна! Правильна! — обрадованно закивал начальник. — Очень правильна размишляешь — учись на здоровье! Значит, егерем согласен работать?
— Тигров ловить согласен, а егерем... Егерем работать — не знаю. Никогда не думал об этом.
— А ты не тарапись думать — я тибе сразу не требую ответить...
— Надо мне сначала охотничий сезон закончить, план по пушнине выполнить...
— Виполняй, дарагой! Виполняй! Мне твое принципиальное согласие иметь нада. Сегодня думай, завтра думай, на этой неделе пазванишь, ладна? Вот и дагаварились! Оклад маленький за егерский служба, сразу предупреждаю, но будишь тигров лавить, коз диких лавить, слушай, миллионером станешь!..
— Хорошо, Томаз Георгиевич, с тиграми у нас вопрос решен, а с егерством я подумаю и после Нового года непременно позвоню. Кажется, рейсовый автобус идет — надо быстрей собираться.
— Ну, я на тибя надеюсь, Калугин, ми с табой далжны сработаться. Я не пойду старожку — душна там. Шоферу скажи: пускай машину заводит. Про лицензии Лошкаревым пака не говори...
— О чем это вы там секретились? — настороженно спросил Савелий вошедшего Павла.
— Егерем предлагает мне быть в новом заказнике.
— А где заказник?
— Прямо за речкой, на Змеиной горе.
— Ну-у, паря, так это вить самы хороши места! И что ж ты ему ответствовал?
— Сказал — подумаю.
— Соглашайся, Павелко, соглашайся! — с жаром стал убеждать Евтей. — В промхозе тебе уже житья от Попича спокойного не будет, за кажным шагом он твоим теперича уследит. И на тигров не пустит.
— И все-таки я подумаю, Евтей Макарович, очень уж должность щекотливая...
Просигналил автобус.
— У тебя, Калугин, совсем неверное понятие о практических вещах... — ворчливо сказал Николай, но не закончил.
— Давайте быстрей выносите вешши, а я поведу собак в автобус, — проговорил Савелий, суетливо одеваясь.
...В автобусе, отвернувшись к окну, Павел думал о предложении начальника зообазы. И так и эдак прикидывал, а выходило одно: согласиться на должность — значит поссориться со многими сельчанами, в том числе и с самым близким другом — Колькой Кузьминым. Ведь на территории будущего заказника многие охотники-любители ставят капканы на колонка и норку, а по осени успешно белкуют и бьют копытного зверя. Пять-шесть из всех охотников имеют и лицензии на отстрел копытных, и договора на добычу пушнины, остальные промышляют самовольно, пользуясь слабым контролем охотинспекции. Да и какой может быть контроль, если все три зверопромхозовских егеря в ноябре-декабре тоже, как и штатные промысловики, охотятся каждый на своем участке, делая инспекторские рейды лишь в конце промысла?.. Оно, конечно, понятно, окладишко у егеря с гулькин нос, а заработать хочется не хуже других — вот и развелось множество браконьеров. Заказник не обрадует и законных и незаконных охотников. Будут лезть в него, и придется отбирать капканы, составлять протоколы... Павел вообразил, как он составит протокол на своего соседа, дядю Васю Плещеева, славного, доброго мужика. Представил, как будет писать протокол на друга своего, и твердо решил отказаться от егерской должности: «Нет, не по мне эта служба, не по мне. Тигров ловить согласен, а егеря поищите себе другого...»
