«То пламя, что, подобно мотыльку…»
То пламя, что, подобно мотыльку,К погибели бессмысленно стремится,В моей груди нежданно загорится,Когда я горизонт пересеку.
То пламя, чьим живительным тепломПод знаком Льва земное лето длится,В моей любви свободой возродится,Когда я стану пленным мотыльком.
«Скажи мне, Солнце, где тебя искать?..»
Скажите, где, в какой странеПрекрасная римлянка Флора?
Ф. Вийон в переводе Н. Гумилёва
Скажи мне, Солнце, где тебя искать?Мне говорят: Восток – страна восхода,А Запада печальная свободаДолжна закатной кровью истекать.
Восток неблизок, что здесь толковать.А Севером владеет непогода.Но, может быть, на Юге небосводаТы скрылось, Солнце, чтобы согревать
Благословенный край своим теплом?Но без тебя на Севере пустомНастала осень в середине лета.
И кто мне скажет, где искать твой след?Под Солнцем Ариадны больше нет.И нет любви без солнечного света.
19.06.1980«Песочные часы…»
Песочные часыотсчитывают времямоей любви ижизни.Впрочем, всё равнолюбовь и жизнь отнынесуть одно.Как есть одно спряженьеслов в поэме.В поэме той, где нетсклоненья слов.Где стоя непреклоннымстрогим рядомслова сопряженыединым ладоммоей любви – последним из ладов.Глаголы же любви сопряженывсегда с однимЕвангелием Бога.И счёт песчинкам заведёнтак строговсегда один – для мужа и жены.И даже дерзкийсовершив побегдля слов любви пребудем мысо всеми,кому ещё отмеривают времяпесочные часыиз века в век.
15.09.1980 Таллинн«И это грустное вино…»
И это грустное вино,И чистая тетрадь,И книги, коих всё равноМне не перелистать.
И это тихое окно,И добрая луна,И фавны, коим не даноПолуденного сна.
И это место, где темно,И где равны вполнеИ те, кто жив, и кто давноЗабылся в дивном сне.
16.12.1980«Джауфре Рюдель, любить издалека…»
Джауфре Рюдель, любить издалекаНе значит ли – искать неудержимоНе свет огня, но лёгкий призрак дыма,Познав печаль, что словно дым легка.
Сжимает неподвижная рукаТяжёлый меч – и цель недостижима,И все дороги – лишь преддверья Рима,И безнадёжность так любви близка.
Джауфре Рюдель, страна любви – весна,И несть числа в стране весны канцонам,И письменам влюблённым несть числа,
И призрак дыма – дальняя странаБлизка – она за тем соседним склоном,Где безнадёжность розой расцвела.
Джауфре Рюдель, любить издалека,Не думая о сопряженьях тела,Лишь руки сновидения несмелоЦелуя – эта мука так легка.
«Помянем время без часов…»
Помянем время без часов,Свечу без света, свет без тьмы,А также лето без зимыИ снег без белизны,Слова без речи, речь без слов,Дым без огня, огонь без дров,Цвета помянем без цветовИ мужа без жены.
Помянем розы без шипов,Шипы без роз, без дёгтя мёд,Без мёда месяц, брод без водИ вина без вины.Помянем Бога без богов,Помянем друга без врагов,А дурака – без дураковИ мужа – без жены.
«Не печалься, если я молчу…»
Не печалься, если я молчу:Нежность не находит громких слов.Вряд ли нужен лунному лучуЯркий свет неоновых цветов.
Вряд ли нужен солнечной весне,Серый праздник снежной суетыИ сердечной тайны тишине —Болтовня сердечной пустоты.
Что сказать тебе? Поверь мне: жизньНам подарит счастье долгих дней.Не печалься, лучше улыбнисьМолчаливой нежности моей.
Пусть ненастных зимних дней не счесть,Пусть Фортуна слову неверна,Ты смеёшься – значит в мире естьСчастье – и балтийская весна.
Люди и тени
Люди и тени стоят у входаВ зоологический сад планет
Н. Гумилёв
Тем временем, когда никто не ждёт,И в месте том, где некого искать,Волненье крови исподволь влечётК тебе, крылатой речи благодать.
Где вечер века в городской пыли,Где небо задыхается в дымуОтравленном, вращение ЗемлиВсё медленней – письмо летит во тьму.
И входим мы в страну живых теней,Тоскуя о безвременье слепом,Но горькое прозренье тем больней,Чем дольше мы в неведенье живём.
Тем временем, туда, где всё темно,Письмом летит крылатой речи свет.Мы – люди или тени? Всё равно —Одним волненьем – кровь жестоких лет.
И забывает день о бывшем и небывшем,И вырваны сердца зазубренной иглой,Но вечный блюз луны над городом притихшимВолненьем спящих душ восходит над землёй.
Живущий, в тёмный час в пустом ночном простореВзгляни – твой сон хранит слепая боль моя:Театр абсурда звёзд над неумолчным моремИ музыка луны над пеной бытия.
Солнечные Часы
На песчаный берег падаетТень от золотой стрелы.Солнце, божество крылатоеИзгоняет змея мглы.
Снова, словно сновидение,Словно музыка без слов,Начинается весеннееВремя Солнечных Часов.
Начинается весеннееВремя Солнечных Часов.
Волей вечного вращенияВетер возвращает птиц.В небе слышно шелестениеБело-голубых страниц.
Слышно ангельское пениеНад волненьем парусов,В небесах плывёт весеннееВремя Солнечных Часов.
В небесах плывёт весеннееВремя Солнечных Часов.
Будет время – вновь возвыситсяНад землёй слепая мгла.Говорят, что осень близитсяИ зима не умерла.
Но над старостью осеннеюИ над смертью зимних сновЕсть святое Воскресение —Время Солнечных Часов.
Есть святое Воскресение —Время Солнечных Часов.
И над миром быстротечности,Миром скорби и золыВсё бежит по кругу ВечностиТень от золотой стрелы.
Волей вечного движенияПод созвездьем БлизнецовЛетним днём цветёт весеннееВремя Солнечных Часов.
Летним днём цветёт весеннееВремя Солнечных Часов.
[1981?]
«Ночь поглощает сегодняшний пепел…»
Ночь поглощает сегодняшний пепел,Время асфальтом ложится у ног,Прах нашей юности в каменном склепе,В каменном склепе – храни его Бог.
Долго мы строили наш реликварий,Церковь над нами по небу плыла,Травы и ветви исчезли в пожаре,Юность сгореть до конца не смогла.
Дряхлый колодец готов развалитьсяНа перекрёстке пустынных дорог,Прах нашей юности в мутной водице,В мутной водице – храни его Бог.
Верность прощала и ревность слепила,Нежность венки золотые плела,Всё преходящее нам изменило,Юность измены не перенесла.
Дряхлая тога ложится на плечи,Вот он – пророчеством названный срок.Прах нашей юности в церкви Предтечи,В церкви Предтечи – храни его Бог.
5.06.1981«Поль Клодель в погоне…»
Поль Клодель в погонеЗа бабочкой изумруднойПрихотью безрассуднойОн начинает деньНад ним облака из мёдаИ ангелы в детских платьяхО высоких понятьяхБеседуют поутруА на земле под СолнцемЛикуют цветы и травыДля вящей Господней славыВ низине цветёт сиреньИ Поль Клодель улетаетОставив свой дом унылыйЗа бабочкой легкокрылойТанцующей на ветру.
8.06.1981«Под солнцем, убивающим цикад…»
Под солнцем, убивающим цикад,Под парусами облачной державыСплетаешь ты венок посмертной славы,И над тобою ангелы парят.
Ты умирала сотни лет назад,Звала отрадой горький вкус отравы,Деревья над тобой склоняли главы,Ты их листву листала наугад.
Но всё должно пройти. Бог весть кудаТечёт Сантаны[12] мутная вода.Ты умерла – умершим нет возврата.
Что нам осталось? Лодка и весло,Да омут, где живут добро и зло,Где жили, может быть, и мы когда-то.
5–6.07.1981«Мой мир похож на пустой дом…»
Мой мир похож на пустой дом,Не то он брошен людьми, не тоОн просто скоро пойдет на слом,И в нем не живет никто.
Мой дом похож на звезду. ОнСверкает ночью и спит днем,Не то он видит дурной сон,Не то он шутит с огнем.
Мой сон похож на огонь. НетУ сновидений грехов любви.Горит мой дом – и его светСмежает веки твои.
А утром колоколов звон,И скажут мне: «Что с тобой, друг?»И я отвечу: «Пустой звук.Я видел радостный сон».
20.08.1981«У музыки свои законы…»
