сделал Минька, чтобы всех охватил интерес.
— Кто едут? — спросил Гарька Петряков.
Минька даже не глянул на него.
— Все на конях, — продолжал он, — восемь человек…
— Да кто такие?
— Солдаты, что ль?
Оглядел всех Минька, повысил голос:
— Отесовцы…
Ребята разинули рты. А Минька как ни в чем не бывало начал ногтем расковыривать занозу в ноге.
— Хоть к фельдшеру иди.
Ребята уставились на Минькину ногу, выискивали глазами занозу.
— Небось все при револьверах? — спросил Долотов.
Минька плюнул на ногу, растер ладонью занозу и выпрямился.
— Все с ног до головы оборужены… А кони под ними иноходцы…
Про лапту уже забыли ребята. Ждали все, — может, еще что интересное Минька расскажет.
— В тайге, что ли, они живут?
— Конечно, пока в тайге, — пояснял Минька. — А вот наберет Отесов себе большое войско и на город пойдет войной…
Тут с курского края показалось сразу пятеро ребятишек. Кондратьев Семка шел впереди, размахивая кулаками.
— А ну, сколько вас, все на нас!
Долотов поднялся на ноги. Остальные повернули только головы.
— Налетай давай! — за всех принял вызов Санька Долотов.
— Да мы так, — мирно подошел к кучке Кондратьев.
— То-то, что так, — сказал Долотов.
А Минька продолжал о своем:
— Сын его к нам приехал.
— Чей сын? — не поняли ребята.
— Самого Отесова сын, — твердо сказал Минька, — сегодня приехал с Мавриным.
Сказал бы об этом другой кто, только бы посмеялись ребята, но говорил самостоятельный парень, Минька Бастрыков.
Ребята разом полезли к Миньке с вопросами:
— А чего он приехал?
— Большой парень-то?
— К кому заехал?
— Ровня мне парень, — перебил всех Минька. — Боевой, видать. Каурку мою чуть вилами не запорол…
В это время из поповского дома вышли трое ребят. Впереди вприскочку бежал Федька Морозов, за ним шел попович с неизвестным парнишкой.
— Вон сам идет, — встревоженно сказал Минька.
Ребята выпучили глаза на Алешку.
Алешка, увидав ребят, начал чудить. Ловко сгибал он на ходу левую ногу и носком ударял поповича по заду.
От каждого удара попович выгибался животом вперед, рвался в сторону. Но Алешка крепко держал его за шиворот.
— А тебе, Коля, не сладить с ним, — подзадоривал Минька поповича сыздали.
Попович рванулся изо всей силы и побежал. Алешка погнался за ним.
— Не лезь! — кричал попович, размахивая на бегу кулаками.
Алешка догнал его, схватил обеими руками за шею:
— Покоряйся, буржуй!
Ребята надрывались от хохота.
— За что проучаешь его так? — подался Минька к Алешке, как к знакомому.
Алешка глянул на поповича и на Федьку Морозова:
— В офицеры тоже лезут, сопляки…
Смелей-смелее подошли ребята, один за другим, вблизь к Алешке. Щупают его глазами со всех сторон.
Очень хотелось теперь Миньке, чтобы Алешка сам объявил ребятам, что Отесов батька ему. Но начал Алешка говорить пустяшное: почему ребята ни во что не играют, когда их столько собралось…
— Чего стоять-то как баранам?
Поерзали ребята на местах, а Минька за всех:
— Тут насчет тебя мы вот толковали.
Набрался духу и Санька Долотов, осмелился, спросил:
— А батька твой настоящий Отесов?
Алешка так глянул на Саньку, что попятился тот назад и стал за спину Кондратьева. А Федька Морозов пошептался о чем-то с поповичем и зычно крикнул:
— А ну довольно. Становись!
— Выстраивайся в одну шеренгу! — помогал Федьке попович.
Кое-кто из ребят по привычке кинулся выстраиваться, остальные не тронулись с места.
Федька, расталкивая ребят, подступил к Миньке Бастрыкову:
— А ты чего стоишь, унтер-мундер?.. Или тебе отдельно командовать…
— Обожди ты с пустяками, — недовольно оттолкнул Минька Морозова.
— Что значит «с пустяками»? — вскипел Федька. — Раз приказываю тебе, должен!..
Алешка со смехом поглядывал на Морозова:
— Канительный какой!
Федька круто повернулся к нему:
— А ты не порть наше дело. Иди к отесовцам своим и командуй там.
— А ну вали сюда оба, — подозвал Алешка Федьку и поповича к себе, — секрет скажу.
Федька и попович осторожно подошли к Алешке.
Алешка враз охватил руками их головы и с размаху стукнул одну о другую.
— Пустые головы-то, — лукаво подмигнул он ребятам.
Ребята захохотали. Взъерепенился Морозов, но кинуться с кулаками на Алешку побоялся.
— Смутьян чертов! Разбойник отесовский! — огрызался он, почесывая голову.
Алешка даже не глянул на него.
— Ребята! — окликнул он всех. — Нам с офицерами не по пути… Потому они за буржуев стоят.
— А ты за разбойников? — крикнул Федька Морозов.
Ребята недовольно глянули на него:
— Не сбивай, пускай говорит.
— Вот сразу видать буржуйского сынка, — показал Алешка на Морозова, — очень ему не по шерсти, что я говорю.
— Теперь бунтуете, после спокаетесь! — опять крикнул Федька, но ребята разом накинулись на него:
— Помолчи ты, буржуй!
— Заткнись хоть на время!
Когда утихли все, Алешка опять заговорил.
— Тятька этих буржуев ненавидит как гадов, — продолжал он речь, — потому что они всё норовят сесть на шею нашего брата…
Доводилось Алешке часто слушать, как ораторствовал отец. Мечтал он со временем стать таким же оратором и теперь старался говорить на манер отца.
— Вот и пошел тятька против этих буржуев, белогвардейцев. Отряд себе набрал партизанский и орудует вот…
Тут со стороны поповского дома показалась писариха Елена Михайловна.
— Ну ладно, — круто оборвал Алешка речь, — обсуждайте между собой. Завтра я с вами еще потолкую… Вы только буржуев этих не слушайтесь, — показал Алешка на Федьку и поповича.
И, попрощавшись с ребятами, зашагал сам навстречу сестре.
Глава VII
Долго смотрели ребята вслед Алешке.
— Ну и брехун, видать, парень, — сказал Федька Морозов и засмеялся.
Смех его получился куцым: ребята не поддержали Федьку.
Осмелел и попович.
— Ясно, брехун, — поддерживал он Морозова. — Он же брат писарихи, к ней и приехал… А вы развесили уши!
— А ты уж помолчи, — перебил Минька поповича. — Просто по злости не хочешь признать его. Проучил он тебя — и ладно.
Ребята хоть и не уверились полностью, что Алешка сын Отесова, но поддерживали Миньку:
— Чего ж ему зря врать-то!
— Видать птицу по лёту!
— А говорит-то — как оратор!
Тут Минька сказал твердо:
— Что парень действительно Отесова сын, нам хорошо известно.
Спорить Морозов больше не стал. Обдернул рубаху, строго глянул на ребят.
— Довольно юрунду городить! — крикнул, как начальник над всеми.
— Эй ты, юрунда, — тихо сказал Минька, — портки застегни.
Минька только чуть зубы показал в смехе, а ребята захохотали вовсю.
— Юрунда! — крикнул Петряков на Федьку, будто уже прозвищем дразня.
Раскраснелся Морозов от злобы. На ходу застегивая штаны, подошел к Миньке:
— Ты что же это, ундер-мундер?.. Под микитки хочешь получить? Да?..
Второй офицер, попович, был тут как тут:
— Проучить бы его за неподчинение начальству!
Минька оттолкнул обоих разом.
— Ну,
