эта неизлечима.
Жанна наконец закончила цедить кровь и, наскоро закрепив жгут, схватила орущего ребенка и осыпала его поцелуями.
– Музыка, – внезапно сказал Алексей и сделал вялый жест в воздухе.
– Ага, – подтвердил Юрий. – Классика, черт возьми. «Синий Дунай», верно, Рэд?
Режиссер ничего не ответил. Некоторое время он с болью смотрел на Жанну, которая пыталась успокоить сына, затем подхватил ее бутылку с кровью – выкуп за билет – и понес ее к ведру.
Заметив это, Алексей выпучил глаза. Потом он медленно повернулся в сторону экрана.
– Девять пятьдесят четыре, – выдавил он. – До начала сеанса… шесть минут.
Юрий проследил за его ошеломленным взглядом.
– Уже не шесть, а пять, – поправил он. – Мы с деткой за кино заплатили. А вот ты – нет. Халявщик.
Алексей торопливо поднялся, его губы мелко тряслись.
– Что тебе отрубить, Карпыч? – деловито спросил Юрий. – Решай быстрее, а то я могу выключиться. Перед глазами все плывет.
– Ты меня специально отвлекал этой трепотней про бомжей! – взвыл Балашов. – Чтобы я забыл о сеансе!
– Брось, дружище. Мне и в самом деле было интересно услышать подробности… твоего тайного увлечения.
Наградив Юрия ненавистным взглядом, банкир засеменил к пластиковому ведру.
– Где… еще одна бутылка?!
– Их было всего две, – ответил Рэд. – И обе они полные.
Алексей гневно уставился на Юрия:
– Ты… ты должен был разбудить меня!
Юрий издал каркающий звук, который, очевидно, означал смех.
– В самом деле, толстяк? Может, покажешь расписку, где я клялся тебе в вечной любви?
Алексей выругался, стиснув в бессилии кулаки. Время стремительно уходило, а он все не мог принять решение. Пожалуй, самое важное в своей жизни.
– Знаешь, что я должен был сделать? Убить тебя… – неожиданно сказал Юрий. На этот раз он не ухмылялся, лицо было мрачным и решительным. – В тот день, когда ты познакомил меня с этим дьяволом Рэдом.
– Нет, – забормотал Алексей. – Нет, не хочу… – Спотыкаясь, он зачем-то заковылял к стеклу, стукнул по нему ногой, затем развернулся.
– Еще две минуты, дружище, – напомнил Юрий. – Я еще успею отрубить тебе ногу. Или отпилить половину задницы. А Рэд попытается тебя перевязать. Правда, старик?
– Неправда, – с хмурым видом отозвался Локко.
– Пошли на хер! – проревел Алексей. – Заткнитесь все! – Он вновь повернулся к экрану. – Я хочу, чтобы все закончилось! Где моя мать? Я хочу видеть ее! – заорал он и стал молотить кулаками по стеклу.
Картинка с весами на мониторе оставалась неизменной.
– Вы не имеете права, – всхлипнул банкир, когда силы его иссякли. – Вас посадят… в тюрьму, на долгие годы… думаете, то, что вы делаете со мной, сойдет вам с рук? Вы…
Музыка прервалась, и весы на экране исчезли.
– Привет, Карпыч, – раздался бодрый голос Оха. – Время вышло, а в ведре плата только за два билета. Непорядок.
– Я… я не хочу, – Алесей начал задыхаться. – То есть я не могу… мама…
– Успокойся, – мягко остановил его Ох. – Я тебя прекрасно понимаю. Не так-то просто принять решение, когда нужно расстаться с частью самого себя. Будь то кровь или стопа. Поэтому я хочу дать тебе шанс.
– Шанс? – с глупым видом переспросил Балашов.
– Именно. Трахни Рэда.
Алексей остолбенело таращился на черный экран, по которому невозмутимо плыла красная линия.
– То есть? – жалобно протянул он, и Ох захихикал:
– Ты что, дурак? Не знаешь, как трахают мужиков? Загони свой красный кадиллак в раздолбанный гараж Рэда. А то, гляжу, он совсем заскучал. Только имей в виду, Карпыч: там, в кино, ты вел себя более чем естественно. И того же самого я требую от тебя здесь. Ты должен трахнуть Рэда по всем правилам – у тебя должна быть естественная эрекция, стояк и оргазм. Твой член должен выстрелить зарядом спермы, как крейсер мощным выстрелом из пушки. Все как полагается. Вся остальная возня будет считаться имитацией. Если все получится, я положу на вашу чашу пару кирпичей лично от тебя, Карпыч. Кстати, это будет примерно шесть килограммов. Уверен, это нормальная цена за секс со звездным режиссером.
Алексей, покачнувшись, издал икающий звук.
– Я даю тебе двадцать минут на это дело, – предупредил Ох. – Если провалишь его, сам знаешь, что будет. Ну а всем остальным зрителям, которые заплатили за билет, я приношу свои извинения за задержку фильма. Будем считать это форс-мажором. Сеанс «Седой ночи» сдвигается на двадцать – двадцать пять минут.
Как только Ох закончил говорить, из динамиков зазвучала новая мелодия.
Пожилой режиссер замер в углу, ошарашенно глядя на банкира.
Паузу нарушил надтреснутый смех Юрия.
– Это еще нормальные условия, Карпыч, – отсмеявшись, сказал он. – Куда веселее было бы, если потребовали бы, чтобы Рэд тебя трахнул. Вот была бы потеха!
Локко поймал жгучий взгляд Балашова и покачал головой:
– Даже не думай, поросячий хряк. Только дотронься до меня, и я вырву тебе кадык.
Алексей посмотрел на топор, который его однорукий приятель положил рядом с собой.
– Решай, Карпыч, – поторопил Балашова Юрий. – Я понимаю, что эта высушенная вобла не похожа на секс-модель. Но тебе придется поднатужиться. Ведь как-то делают это татуированные парни, сидящие в зонах. Кстати, знакомая музыка играет. И это явно не Штраус с Бетховеном.
– Это Селин Дион, – тихим голосом подсказала Жанна. – Трек из «Титаника»…
Юрий снова захрюкал.
– Осталось зажечь благовонные свечи и рассыпать лепестки роз. Давай, толстяк. Насади его на свой кол! А ты, Рэд, расчехляй свою задницу.
– Мне нужна твоя помощь, – помедлив, сказал Алексей. – Я могу не справиться один. Поможешь?
Юрий устало закатил глаза:
– Ты хочешь, чтобы я вместо тебя трахнул Рэда? Хе-хе, по доверенности? Как ты у себя в банке проворачиваешь всякие мутные схемы?
– Просто подержи старого ублюдка.
Теперь режиссер затравленно смотрел на Юрия. И хотя тот не имел руки и после кровопускания был на грани обморока, он все еще представлял серьезную опасность.
«Если они будут заодно, у меня никаких шансов выкрутиться», – в смятении подумал Рэд.
– А знаешь, почему бы и нет, – подумав, сказал Юрий и начал подниматься. Кровь все еще капала из стянутых жгутом вен, его колени дрожали, лицо блестело от пота, но лицо пленника было преисполнено злой решимости. – Только делаю я это не ради тебя, толстяк. Меня тянет блевать от вас обоих. Но… сейчас я на стороне Карпыча. Хотя бы потому, что ты, Рэд, втянул нас тогда в свой гадюшный фильм, втянул как в трясину. А еще… Я за Карпыча хотя бы потому, что… пока мы от себя ломти нарезаем и кровь сцеживаем, ты прохлаждаешься в уголочке и пытаешься давать ценные советы.
Подхватив топор, он вразвалку двинулся к Рэду. С другой
