спать под утро, так и не дождавшись мамы…
Рэд, сцепив перед собой костлявые пальцы, мрачно смотрел перед собой в одну точку. Ох продолжал:
– Мама не пришла ни утром, ни днем. Аня начала плакать, и Рома, как мог, утешал сестренку. Она не отходила от окна, с надеждой ожидая маму. Но ее не было. Рома где-то нашел старую детскую книжку – «Ох и Ах идут в поход». Ане она очень нравилась, как и мультфильм. Тоненькая, потертая книжка советских времен с незамысловатыми картинками… Рома читал ее несколько раз в день, и иногда ему удавалось отвлечь Аню. На третий день они оба знали эту историю про двух друзей наизусть… «Только то, что важно, нужно, Ах берет с собой в поход. Ох же стонет очень нудно – целый дом в рюкзак сует…»
Ане очень нравился Ах, и она предложила называть друг друга, как в сказке: Ах – это она, а Рома будет Охом…
Мамы все не было и не было. Телефон в доме отсутствовал – они жили в деревне, а мобильников в то время почти никто не имел. Дверь была закрыта – перед уходом мама заперла ее и взяла ключи с собой. Детей никто не искал. Аня только собиралась пойти в садик, а у Ромы были весенние каникулы. Дети были как в тюрьме.
На четвертый день закончился суп. На пятый дети съели остатки того, что нашли в холодильнике. На шестой день они нашли пачку макарон и сгрызли ее. Вы спросите, почему они не сварили их? Потому что плита в доме работала от газового баллона, который к тому времени уже был почти пустой. Еда закончилась, но ребята нашли несколько луковиц и съели их. На седьмой день в доме выбило пробки и погас свет. Дети остались в темноте. Дрожа от холода, они сидели на кровати, накрывшись старым пледом. Рома шепотом в сотый раз пересказывал Ане сказку «Ох и Ах». «Аху весело идти, Ох заохал в полпути… Ох совсем устал в походе, песня Оху не нужна… Ох на первом переходе в речку бухнулся с бревна…»
Они терпеливо ждали маму. Испуганные и голодные, они ждали и верили, что мама вернется. Но она так и не пришла. Откуда детям было знать, что, пока они ждали маму, ее распиливали на части в заброшенной избушке? Они начинали думать, что мама их бросила, а тем временем ее пытали и медленно убивали ради гениального фильма Рэда Локко…
После этих слов режиссер с силой стиснул кулаки, чувствуя, что ногти вот-вот прорвут кожу.
– Лишь на восьмой день Рома решил больше не ждать. «И друзья проснулись сразу, мигом, будто по приказу. И опять собрались в путь – на прекрасный мир взглянуть…» С помощью табуретки он разбил окно, и они с сестрой вылезли наружу. Шел дождь. Пока они шли по разбитой дороге, Ане стало плохо, и она упала без чувств прямо в слякоть. Их нашел какой-то мужчина с собакой. Ребят отвезли в милицию, потом в больницу. И все это время они ждали маму. Они ждали ее даже тогда, когда их отправили в интернат. Позже из больницы выписали их брата Андрея, и они втроем продолжали ждать маму…
На этот раз Ох замолчал надолго.
Алексей нервно разминал пальцы, хрустя суставами.
– Что… с ними стало? – приглушенным голосом спросила Жанна.
– Они выросли. Рома хорошо учился, и ему даже удалось поступить в МАДИ. Аня тоже прилежно училась. Но полученная в детстве психологическая травма из-за того случая имела продолжение. После пятнадцати у девочки началась череда депрессий. Однажды она просто ушла из дома. Ее нашли через месяц в подмосковном лесу, повешенной. Бродячая собака грызла ей ноги.
Перед глазами Жанны все поплыло – она вспомнила гротескные кадры с мультяшной девочкой, болтающейся в петле.
– У Андрея часто бывали обострения, и его изредка помещали в больницу. В конце концов ему подобрали нужные препараты, которые позволяют ему не ложиться в стационар. Так что теперь оба брата живут вместе. Андрей очень добросовестный и помогает мне во всем.
Балашов подался вперед.
– Андрей, – с усилием повторил он. – Это Эх? Тот… детина в маске?
– Именно. Ох, Ах и Эх, – с грустью вымолвил Ох. – Вот такая наша семья. К слову, нам очень помог дядя, брат мамы. Он врач, и однажды его арестовали. На операции случайно умерла родственница какой-то важной шишки, и тот приложил все силы, чтобы упечь дядю за решетку. Когда все случилось с мамой, он отбывал срок. А когда он вышел на свободу, стал нам помогать в меру своих возможностей…
– Значит, Роман – это ты? – хрипло спросил Юрий. – Самый старший из детей Ирины?
– Хорошо соображаешь.
– Откуда тебе все известно? – бледнея, спросил Рэд. – Все, что происходило в той развалюхе двадцать пять лет назад, – тайна за семью печатями! Те, кто знал об этом, – здесь. Было еще два свидетеля, но их нет в живых!
– Элементарно, Ватсон, – с усмешкой сказал Ох. – Перед тем как моя мать села в машину, я видел в окно Жанну. Раньше она была у нас дома, и я запомнил ее. Когда из тюрьмы вышел дядя, я все рассказал ему. Он подключил свои связи. Выяснилось, что Жанна снялась в кино Рэда, которое к тому времени уже вовсю гуляло по Всемирной паутине. Мы посмотрели этот «шедевр», и я узнал тело мамы. Узнал ее и дядя. Мы смотрели и плакали. Все остальное было делом техники.
Рэд издал глубокий вздох.
– Чуть позже мы вышли на Таро, этого так называемого писателя и самовлюбленного козла. Ведь его произведение, которое он сейчас ест, давясь и глотая, один в один повторяет ваш фильм. Мы с Эхом надавили на этого графомана, и тот раскололся. Таро сказал, что хорошо знаком с Рэдом. Однажды они вместе накурились какой-то дури, и Локко признался ему, как на самом деле снимался фильм. Се ля ви. Но это, в общем-то, было уже неважно. К тому времени у нас уже не было сомнений, что вы убили нашу мать, а также ее неродившегося ребенка. Вы разорвали их в клочья, словно лист бумаги. А теперь я разорву вас.
Рэд ошеломленно покачал головой:
– Я… я ничего не говорил Таро!
– Успокойся, старик, – прошелестел Юрий. – Как уже сказал тот парень, это не играет никакой роли. Давайте спать.
Жанна осторожно водила указательным пальцем по сонному личику ребенка. В голове все еще звучали отголоски монолога Оха. Сейчас она отдала бы все на свете, чтобы повернуть
