Ей одиноко? Не хочется видеть счастливую улыбку Джека, адресованную не ей? Все-таки собирается убить Ханса за то, что он подставил с интервью? Или добиться, чтобы пал под ее чарами? Заглянуть в светлые глаза, увидеть ослепительную улыбку, дотронуться до татуировки у края джинсов…
– Господи, – пробормотала Мира, облокотившись лбом о холодное окно, и мысленно добавила: «Ты не Джек, почему я думаю о тебе все чаще?»
Она проталкивалась среди танцующих в попытке найти хозяина вечеринки. Гремели биты, от которых вибрировал пол. Вокруг ходили гости, они танцевали и пили из красных стаканчиков, как в американских фильмах. Меньше всего Мире хотелось здесь находиться, но она уже пришла, и ее без проблем пустили (как, вероятно, любого желающего). Но Ханса нигде не было. Наконец она услышала знакомый голос: «Вы не можете меня удерживать! Ребята, мне надо на интервью!» – и ускорила шаг. Выскочку взяли в заложники? Мира будет супергероем. Она отправилась на звук, шагнула на крытый балкон… и замерла.
Ханс в джакузи с девушкой и двумя парнями. Девушка – в бикини на узких завязочках, парни, включая Ханса, по пояс голые. То, что ниже пояса, скрыто за слоем мыльной пены. Мира надеялась, парни в шортах.
– У меня интервью, – возмутился Ханс. – Я опаздываю!
– Успокойся, подумаешь, интервью! – Парни залились лающим смехом, но замолкли, заметив в дверях незваную гостью.
– Это чья? – окинул Миру сальным взглядом блондин с длинной челкой. – Симпатичная, – задумчиво добавил, потирая подбородок, – но мелкая, я люблю длинноногих.
Захотелось помыться от его слов, но Мира промолчала, прожигая взглядом хозяина вечеринки. Злость она оставит для Ханса. Не терпелось увидеть его реакцию, когда он оторвется от девицы с густыми каштановыми волосами и перестанет, флиртуя, объяснять ей:
– У меня интервью, детка… на радио… – Ханс рассмеялся, уткнувшись носом в шею девушки. – Интересно, что скажет Цветочек, когда поймет, что я не приеду?
Мира не выдержала:
– Цветочек сломает тебе нос!
Ханс вздрогнул, поскользнулся и скрылся за слоем мыльной пены. Когда он вынырнул под хихиканье присутствующих (кроме Миры, которая была не настроена веселиться), то выглядел, словно спелый помидор. Ханс вылез из джакузи, он был в длинных шортах, и спросил Миру:
– Что ты здесь делаешь?
– Пришла поздравить, конечно! – воскликнула она, но голос от злости сорвался на писк. – Ты совсем охренел, Выскочка? Думаешь, мы теперь друзья или что? Какого хрена ты ведешь себя по-скотски?!
Приятели Биттнера с любопытством наблюдали за сценой, а Ханс, вжав голову в плечи, схватил Миру за локоть, уводя прочь с балкона:
– Пойдем в тихое место.
– Убери руки! – Она брезгливо вытерла кофту от мыльной пены.
Ханс привел ее в чью-то спальню и зажег ночник.
Мира, сложив руки на груди, приготовилась выслушивать оправдания, просьбы или на крайний случай тупые шутки. Но Ханс отзеркалил ее позу, сложив руки и демонстрируя выступающие вены на предплечьях.
– Я должен перед тобой оправдываться?
Она опешила.
– Нет, – медленно ответила. – Это некрасиво! Ты подвел Франка.
Биттнер закатил глаза и улыбнулся. Его легкомысленная улыбка раздражала, но и вызывала приятную пульсацию в животе.
– Ох, не тебе об этом рассказывать, бунтарка, – усмехнулся Ханс.
– Что ты имеешь в виду? В отличие от тебя я профессионал!
– Ладно-ладно. – Ханс поднял руки ладонями вверх, показывая, что сдается. – Я хотел пойти. Мне устроили вечеринку-сюрприз.
– Ага, и держали в заложниках… в джакузи?
– Именно так.
Мира засмеялась, глядя на его серьезное лицо.
– Ты идиот! – Она ткнула Ханса в бок, и музыкант сложился пополам, закашлявшись от смеха. На его теле и лице еще виднелись следы драки, но в целом Биттнер выглядел намного лучше. А Мира наконец смогла рассмотреть татуировку: у края шорт извивался длинный черный дракон.
– Перед Франком мне стыдно. – Ханс изобразил тон смиренного и покоренного. – Великая Белладонна, помогите мне избежать кары!
– Хм. – Мира задумалась. – Молись, чтобы Франк не заставил тебя петь шлягеры. Он фанат Дитера Болена!
– О нет… – Ханс показал, будто падает в обморок, и снова повеселел.: – Хочешь что-нибудь выпить?
– Я поеду в отель, плохо себя чувствую. – Мира замахала руками и решилась спросить: – Почему ты умолчал о дне рождения?
На скулы Ханса упала тень, и его лицо стало еще острее. Он вновь сложил руки на груди. Ему явно не хотелось раскрывать еще больше подробностей своей жизни. Мира не могла его за это винить.
– Отец? – предположила она.
– Сирота при живых родителях. Вот кем я себя считаю. И день рождения сына, который разочаровал своим выбором, не считается у Биттнеров праздником.
Лицо вспыхнуло. Мира отошла, чуть не зацепив торшер.
– У тебя есть отец, Ханс! И мама! Ты… ты их знаешь! Идиот! Вы можете все исправить! Стать семьей! А ты все твердишь, какие они плохие! – От зависти и боли хотелось кричать на весь лофт, но Мира замолчала, прикусив губу. Хватит. Слишком много эмоций.
– Отец! – в тон ей ответил Ханс. – Только представь, я не сын, я бизнес-проект, который не оправдал ожиданий! Вот кто я для отца!
Эльмира отвернулась, смахивая слезы. Несправедливо. Чертовски. Несправедливо. Может, для своих родителей она бы тоже была «бизнес-проектом, который не оправдал ожиданий», но они бы вырастили ее, дали все необходимое, любили. А Ханс… ни капли благодарности!
– Прости. Ты мне нравишься, Мира… – Он тронул ее плечо.
– А ты мне – нет. Зря я приехала. – Она повернулась, посмотрела сквозь слезы. Как же справиться с болью внутри? Как принять ее?!
Ханс аккуратно дотронулся до волос Миры и прошептал:
– Откройся мне. Я вижу, что тоже тебе нравлюсь.
Ханс напоминал Тристана. Он был нормальным. Ему просто не повезло, как и Тристану. А она… не достойна ничего нормального.
– Я не собираюсь быть твоей терапией, – выплюнула Мира, откинув его ладонь. – Эгоистичный мальчишка!
– А ты? – парировал Биттнер, нахмурив брови. – В ком ищешь терапию? В Джеке Льюисе? Ты не нужна ему, эгоистичная девчонка.
Слова-кинжалы пригвоздили Миру к месту. Хотелось возразить, но не находилось слов. Мира подошла к Хансу и взглянула ему в глаза, слегка запрокинув голову:
– Ты…
– Я? – Уголок его губ дернулся в улыбке.
– Ничего.
– Так уж ничего? – Второй уголок пополз вверх.
– Ничего.
Ханс не ответил. Он сократил расстояние и поцеловал Миру, вцепившись пальцами в ее затылок. Зарылся в волосы, чуть наклонил, чтобы удобнее было касаться ее губ: прикусывал нижнюю, задевал зубами верхнюю. Мира застонала, возмущаясь, но, когда Ханс коснулся языком ее языка, она поняла, что ее стоны больше похожи на стоны удовольствия. Ханс целовал жадно. Ненасытно. Что-то доказывая. Заявляя свои права. Он шаг за шагом довел ее до стены и прижал, скользнув второй
