Фрэнка не могла не восхищать легкость, с которой он это произнес. Впрочем, в исполнении Лоуренса любое прегрешение выглядело легко. Бармен посмотрел на Фрэнка.
– А вам?
– То же самое, но чистое, а еще пиво.
Бармен долго приглядывался к Фрэнку, но потом наконец принял решение. Появилась выпивка. Фрэнк, никогда раньше не пивший виски, опрокинул стакан, как делал это Гэри Купер в кино, и держал голову прямо, пока алкоголь горел у него в горле. Через некоторое время он сделал глоток пива. Дедушка Отто всем детям давал пиво, так что к этому он привык. Лоуренс отхлебнул виски с содовой, в чем у него явно был большой опыт, и сказал:
– Ты кажешься старше, чем говоришь.
– Я никогда не был молодым, – ответил Фрэнк.
– Не понимаю, о чем ты.
– Если верить моим предкам, у меня всегда было что-то на уме.
– Должно быть, было весело.
– Иногда.
– Возможно, – сказал Лоуренс.
Фрэнк рассмеялся.
– Ну а ты?
– Если верить моим дядьям и теткам, у меня на уме слишком мало. Они все известны своей предприимчивостью. Говорят, что мать меня избаловала, называют меня испорченным. Когда меня выгонят из колледжа, все их подозрения оправдаются.
– Разве тебя могут выгнать?
– Ты серьезно? Одна из твоих интересных черт, Лэнгдон, то, что ты не умеешь ничего не делать. – Допив, он сказал: – Пошли наверх.
– А что наверху?
– Женское общество.
У каждой шлюхи была своя комната, но некоторые из них сидели в просторном коридоре на верху лестницы. Поднимаясь, Фрэнк услышал, как одна из них рассказывала, что была в Чикаго и смотрела фильм про танцы с Кэгни. Преодолев лестницу, Лоуренс подошел к женщине постарше – очевидно, хозяйке заведения – и поцеловал ее в щеку.
– Барни, мальчик мой! – сказала она. – Как дела?
Некоторые из шлюх приветствовали его, каждая улыбнулась, а две отложили вязание. Фрэнк повел плечами, чтобы расслабить их, затем поднялся на лестничную клетку, как будто знал, что делает. Да, он жил в Чикаго, но, насколько ему было известно, коммунисты подобными вещами не занимались.
– Привет, Бабочка, – сказал Лоуренс. – Я по тебе соскучился.
– Не сомневаюсь, милый, – ответила хозяйка и окинула взглядом Фрэнка. – А это кто?
– Рольф, – представился Фрэнк.
– Рольф? А дальше как?
– Рольф Зильбер. – «Получай, Юлиус», – подумал он, и это подняло ему настроение.
Ему досталась Пикси. Ее с трудом можно было назвать девушкой, но она была стройной и высокой даже без каблуков. Она проводила его почти до конца коридора в свою комнату, а может, просто в какую-то комнату, открыла перед ним дверь и зашла следом за ним. Под потолком висела электрическая лампа – небольшая люстра с плафонами в виде стеклянных цветов. Из мебели – желтое кресло, на кровати – желто-зеленое покрывало, в углу – раковина. Фрэнк понятия не имел, что делать, но пытался выглядеть невозмутимым. Он убрал руки в карманы. Она подошла к нему. Как ни странно, он чувствовал себя не очень хорошо, несмотря на то, что она выглядела по-своему симпатичной. Секунд через пять он уже вспоминал ту девчонку на ярмарке штата. Иногда он вспоминал ту ночь, но девчонку никогда не помнил в подробностях. Зато теперь вспомнил. Как ей на щеку ложился свет и она выглядела опечаленной. Как она с отвращением фыркнула. Как на ткани ее платья поблескивало его семя. Видимо, он сделал шаг назад.
– Ты слишком симпатичный, чтобы так волноваться, – сказала Пикси. – Тебе сколько, лет двадцать?
В кои-то веки Фрэнк решил ответить честно.
– На Новый год исполнилось восемнадцать.
Пикси положила палец ему на пояс и сказала:
– Сними пиджак.
Он послушался. Она свернула его и повесила на спинку стула.
– Теперь галстук.
Он вытянул конец галстука через узел. Она взяла его у него из рук и, разгладив, положила поверх пиджака. Затем скинула туфли, подошла к раковине и, поставив ногу на край, начала мыться.
– Нет, смотри, – сказала она. – Тебе нужно просто смотреть. Вовсе необязательно что-то делать.
Фрэнк смотрел. Хорошо, что она все делала медленно. Может, в прошлый раз все пошло не так из-за его спешки.
– Что ты уставился в стену? Смотри на меня!
Фрэнк перевел взгляд на нее.
Закончив, она сняла кофту. На свету ее грудь выглядела странно. Его глаза сами собой закрылись. Он открыл их. Она сидела на кровати, зажав между пальцами незажженную сигарету.
– Послушай, – сказала она, – твой друг заплатил, но он не платил за что-то конкретное. Сойдет все, что захочешь.
«Как звали ту девчонку, – спросил себя Фрэнк. – Она была из Маскатина. Это совсем рядом». От этой мысли у него закружилась голова. Он снова закрыл глаза.
Но у него стояло, и Пикси касалась его члена. Видимо, она расстегнула ему ширинку. Потом он ощутил нечто гораздо более странное, чем просто прикосновение, и открыл глаза. Ее макушка касалась его живота, и он понял, что его член у нее во рту. Секунду спустя он кончил, и она отстранилась. Потом встала, подошла к раковине, сплюнула и смыла все в раковину. Фрэнк сел. Было поздно, и ему захотелось спать.
– Значит, тебе нравятся мальчики? – спросила Пикси. Фрэнк посмотрел на нее. – Ничего страшного. Некоторым парням нравятся и мальчики, и девочки. А
